Кирилл, с черным от горя лицом молча, выслушал лешего. Поклонился деду в пояс и попросил:
— Дедушка веди скорей, они там ждут, холодно им.
От безысходной тоски в голосе, дрожь пробежала по телу. На миг мне показалось, что это дорогие мне люди лежат под открытым небом на земле: Женя Завъялов, Света. Картина была на столько реальной и жуткой, что я не сдержал стона.
Помотал головой, отгоняя видение, пришел в себя. Поймал на себе удивленные и понимающие взгляды. Лесава, спросила:
— Ты что-то видел?
— Да так, ерунда привиделась, — отмахнулся я.
— Ну, ну ерунда, скажет же такое, — усмехнулся моим словам лесной дед, — Ладно двинули, Кирилл не отставай.
Мы вышли на опушку леса. Запах дыма от сгоревшего жилья забивал нос. Кирилл сорвался к пепелищу своего дома, горестный крик раздался со двора.
Когда мы прошли во двор, ужасная картина смерти предстала перед нами. Черный обгоревший до основания дом, разорванные, мертвые тела раскиданные перед ним. Пепел устилающий всю землю.
Кирилл, стоял на коленях. В руках он баюкал труп женщины и ребенка. Он прижимал их головы к своей и тихо выл. Было страшно, наверно так воет волчица перед разоренным логовом.
Страшные раны от пуль почти разорвали маленькое тело ребенка. Не гнущееся тело, словно кукла на ниточках тряслось в такт рыданиям отца.
Я отвернулся от этого кошмара на яву. Лесава стояла неподалеку, о чем-то говоря с лешим.
— Их нужно сжечь, — услышал я голос лешего. Он показывал на разорванные тела ведьм.
Кирилл в это время, бережно укладывал жену и сына рядом с мертвым стариком.
— Арон, помоги Кириллу, — услышал я просьбу берегини.
Я подошел к Кириллу. Что делать и какая помощь требуется от меня, я не понимал. Мялся, стоял рядом не решая потревожить отца утратившего самое дорогое-семью.
— Я сам, — раздался глухой голос оборотня. Он тяжело, как будто неподъемная ноша клонила его к земле, поднялся и зашел в сарай. Вышел с лопатой в руках. И как дед, тяжело переставляя ноги, отправился куда-то в лес.
Я с удивлением заметил, как во дворе стало собираться какое- то зверье. Вот пара медведей тащили какие-то стволы к остову сгоревшего дома, над которым еле курилась белесая дымка. И наваливали бревна на приличных размеров кучу деревянных стволов.
Волки с лисами сообща подтаскивали тела ведьм туда же. Барсуки и еноты тащили разбросанные по двору оружие, части амуниции и части тел.
Кирилл появился в пустом проеме ворот, подошел к обезображенному телу старика, присел. Взял на руки закоченевшее тело, с резким выдохом поднялся. И медленно, вбивая каждый шаг в подлетающий пепел, зашагал обратно к могиле.
Я смотрел на черного от горя Кирилла. Своим проснувшимся даром ощутил смертельную тоску, потерявшего смысл жизни человека. По сути, он умер, жила только оболочка. На фоне этого горя, мои проблемы казались какими-то мелочными.
Что мне грозит, возможная смерть через две недели? В моем возрасте в такой исход верится с трудом. Я не терял друзей, родных. Самое страшное, что было в моей жизни, это групповые драки в период студенчества. Не было таких ситуаций, чтобы почувствовать дуновение смерти. Увидеть ее страшный лик. И тем страшнее видеть смерть на расстоянии вытянутой руки. Как можно сотворить такое с женщиной, ребенком? Как?
Отголоски эмоций Кирилла, мои размышления о смерти ввели меня в эмоциональный ступор. Когда я справился с нахлынувшим состоянием, звери уже заканчивали свое дело.
Медведи затащили тела на поленницу, туда же отправили все остальное. Лесава с застывшем в холодной маске лицом подошла, вытянула руку к получившемуся погребению. С руки сорвалась ярко желтая искра, промелькнула и исчезла среди бревен.
Бревна вспыхнули сразу бесцветным, жарким пламенем. Как будто плеснули бензином в огонь. Потянуло паленным волосом, послышался треск сжигаемой одежды и плоти. Я поспешно выбежал за ворота, закрывая рот рукой. Меня сразу же стошнило. Уже вытирая рот платком, увидел подходящих ко мне Лесаву и лешего. Мимо нас разбегались звери, пришедшие на подмогу по зову хозяина этих мест.
Подошли к опушке леса. На возвышение перед самыми деревьями застыл мрачной глыбой Кирилл. Он водил по засыпанной могиле руками, шептал. Слезы текли по грязному от земли лицу, но ему это было безразлично. Казалось весь мир для него, сузился до окружности этой могилы.
— Подождем, — скрипучим голосом сказал леший.
— Подождем, — согласно кивнула берегиня.
— Нельзя его одного оставлять, как бы чего плохого не удумал, — добавил я.
— Это не про него, он руки на себя не наложит. Оборотни пока не отомстят или пока их не убьют, не успокоятся. Это только людишки, — меня покоробил пренебрежительный тон лешего, — чуть, что в петлю или там от не разделенной любви в реку кидаются.
— Не понимают королобые, что теряют. Жизнь она единожды дается. И ты не вправе лишать себя ее. Даже вон, последователи пришлого, единого, запрещают руки на себя накладывать.
— Это он про бога, что ли? — мелькнуло у меня в голове.
— Все попрощался, — сказала Лесава, внимательно смотревшая за Кириллом.
Оборотень медленно и тяжело шел к нам. В его черных, как смоль волосах серебрилась седая прядь.
— Еще раз благодарю за помощь, я теперь в неоплатном долгу перед вами, — глухим безжизненным голосом проговорил Кирилл. — Что я могу для вас сделать? Я хочу хоть чем-нибудь отблагодарить вас, прежде чем мстить.
— Ты паря, что удумал, в одиночку против ведьм? — покачал головой леший. — Дед бы твой точно не одобрил такого. Взять и по глупости помереть, это ж надо такое придумать, — покрутил пальцем у виска лесной дед.
— Я не смогу жить не отомстив, — стиснул в кулаки ладони оборотень, глаза его опасно заблестели.
— Ты дурак, как я погляжу. Виновата в смерти твоих родных только Верховная ведьма. Тебе ее и нужно убить, а остальные так, только волю выполняют.
Неожиданно для себя я сказал:
— Я с тобой, такая тварь не должна жить. Хоть я еще не совсем колдун, но на что-нибудь сгожусь, — с этими словами протянул руку Кириллу.
— И этот туда же, сам можно сказать одной ногой за кромкой, а туда же воевать. Аника воины растудыть вас об колено, — осуждающе смотрел на нас дед.
— Лесава, ты хоть скажи что-нибудь этим горе-мстителям.
— А я им помогу, — поддержала нас берегиня, — Ведьмы все равно узнают, кто спас Кирилла. Раз спасли, значит враги. Нужно хорошо подумать, как помочь Кириллу, — высказала свое мнение берегиня.
— Вот значит как, сговорились, когда только успели? Ладно, есть у меня задумка, как Верховную выманить, но об этом позже. А сейчас ступайте, родных Кирилла помянуть надобно, — развернулся и зашагал по тропе.
В усадьбе во дворе нас встречала Светлана. Завидев меня, обрадовано помахала рукой. Но приглядевшись к нашим лицам, улыбаться перестала. Подхватила проходящего мимо меня и увлекла в сторону.
— Что с тобой? На тебе лица нет? Что случилось? Я тебя с самого утра ищу. Где вы были? А кто этот мужчина? И Порфирий ни чего не говорит. Я переживать стала, — засыпала меня вопросами и переживаниями девушка.
Я сейчас только вспомнил, что вчера ни чего не рассказал Свете, не до того было. Сил после такого марафона смерти не было. Я не то, что говорить, думать не мог. Как содрал изгвазданную в крови и грязи одежду, принял душ, добрался в комнату, ни чего не помню. Спасибо Порфирию, одежду всю выстирал и убрал по местам. Нужно при случае поблагодарить его.
— Прости меня, Свет. У Кирилла семью убили, как только он пришел в себя, отправились хоронить. Я тебе вечером все расскажу, — устало ответил я. Подхватил испуганную девушку под руку и зашагал в дом.
После душа спустился в гостиную, все уже были за столом. Сидела на своем месте берегиня, слева от нее сгорбился Кирилл. Света помогала Пофирию накрывать на стол.
Вдвоем они быстро управились. Порфирий разлил по красивым, расписным чарам вино. Все встали, молча выпили.
