Я могу убить любого из этих троих. Быстро. И никто из них ничего не сумеет мне противопоставить ни в первые мгновения, ни потом.
Но они хотя бы Предводители, в отличие от ещё полутора десятков парней и мужчин, которых Хурт и не подумал называть по именам. Мастера. Рабочая сила, которая позволяет осмотреть на Поле Битвы больше территории. И те, кто больше всего рискуют на Поле Битвы. Но такова жизнь здесь.
Лая тоже оглядела их, меня, скривилась и махнула рукой:
— Выдвигаемся.
Мы вышли из ворот вслед за ней. Не знаю как она или остальные двое, но я отчётливо ощущал на своей спине взгляд. Интересно только, чей. Хурта из семьи Ян или же кого-то другого? Но я не обернулся.
Мы отошли от ворот буквально две сотни шагов, когда Лая шагнула в сторону, остановила наш небольшой отряд, развернулась и громко сказала:
— Так! Слушаем сюда. Поля Битвы появились в тот день, когда…
— Старшая Лая, да знаем мы всё это, мне дед…
Выплеск силы, отчётливо мне видимый серебристой, туманной рекой, взметнулся выше человеческого роста, метнулся вперёд, расходясь передо мной и двумя другими Предводителями, но безжалостно обрушиваясь на остальных. Говорливому досталось больше всех. То, как я неделю назад ударил трактирщика, что был слишком нагл со мной, показалось бы ему нежной лаской в сравнении с тем, что получил этот парень.
Его сбило с ног, отшвырнуло, смяло, потащило прочь, одновременно вбивая в землю. Когда он остановился, то после него осталась рытвина, какую оставляет в песке мотыга.
Остальных придавило к земле, выжимая из них хрипы и крики изумления и боли.
Три вдоха и давление Лаи схлынуло. Хотел бы я сказать, что без следа, но говорун валялся на земле изломанной куклой, а из его рта текла кровь.
Лая спокойно заметила:
— Перестаралась, — повернув ко мне голову, спросила. — Что стоишь? Ты же лекарь.
Я хмыкнул и поинтересовался:
— А наказание уже закончилось? Его можно лечить?
— Нет, не закончилось, — прищурилась Лая. — Но, чтобы продолжить, мне нужно, чтобы он хотя бы слышал меня.
Пожав плечами, я шагнул к говоруну. На ходу напомнил себе, что я слабый лекарь и должен использовать обращения.
Поэтому осматривать его духовным зрением не стал. Он Мастер, довольно крепкий. А то, что пострадал, так виновата неожиданность и его слабость. Держал бы боевую медитацию, глядишь, и успел бы хотя бы сжаться и толкнуть Покров. Слабак.
Хотя выплеск был очень сильный, чувствовалась умелая рука. Может быть, гнев Лаи отразился на нём так же, как и гнев Властелина в Удовольствиях на мне. И поэтому…
Я задавил в себе любопытство и желание оглядеть картину внутри. Я у себя-то ничего не заметил, что я сумею обнаружить здесь? Тем более, у Лаи не то Возвышение, чтобы дать нужный мне эффект.
Понадобилось три лечебных техники и немного простейшего средства в виде воды из фляги, чтобы несчастный говорун застонал и открыл глаза.
Лая тут же рявкнула:
— Встать! Встать, младший!
Говорун непонимающе хлопнул глазами, я поспешно отстранился, и на него тут же обрушилась ещё одна волна силы. Слабей, всего лишь придавившая его к земле. Но ему и этого хватило, чтобы захрипеть и выпучить глаза.
Вдох, и Лая втянула в себя силу, снова гаркнула:
— Встать, младший!
И он вскочил, утвердился на дрожащих ногах, качаясь из стороны в сторону и со страхом пуча глаза на Лаю.
Она медленно кивнула и принялась тяжело ронять слова:
— Меня называют Бессердечной Сукой, которая заботится лишь о себе. С этим я никогда не спорила. Рассказывают истории про тех, кого я бросила, спасая свою жизнь. И я всегда соглашаюсь, что бывало и такое. Но никто и никогда не сможет сказать, что я что-то скрываю об опасности выхода, обманываю с добычей или веду отряд в неизвестность. Мне плевать, что и как тебе рассказывал дед, отец, брат или девка, которую ты снял на первые свои деньги. Город платит мне за то, чтобы я передала соплякам свои знания, а я работаю честно, а не делаю вид, что учу, как другие. Поэтому ты будешь слушать то, что я рассказываю тебе. А если ещё раз перебьёшь меня, то я сломаю тебе руки и вышвырну из отряда. И мне, Бессердечной Суке будет плевать, в ста шагах от города это сделать или в неделе пути от него. Ты меня услышал, младший?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ус-кгх-кха-кха! — говорун закашлялся, со второй попытки выдавил из себя. — Услышал, старшая.
Лая кивнула и невозмутимо продолжила:
— Поля Битвы появились в тот день, когда рухнула империя Древних, которую они называли Империей Сынов Неба. Больше их в Шестом поясе, меньше в Пятом. Возникли они вокруг городов Древних, вокруг дворцов сильнейших из них, их уединённых поместий и прочих мест, где нашлось, кому сопротивляться. Сектанты в тот день сломали Массивы Путей Империи и хлынули огромной армией, уничтожая всё, до чего могли дотянуться. За день до этого Император созвал все кланы Империи в столицу. — Лая скривила губы. — Там они и погибли в огне, который превратил в пепел и людей, и саму столицу, и даже скалы, на которых она стояла, невзирая на их Возвышение, крепость и толщину защитных барьеров. Города, где не нашлось в тот день достаточно сильных защитников — пали почти мгновенно, не продержавшись и одного дня. В одном из таких городов мы сейчас и живём.
Если двое остальных Предводителей явно витали мыслями где-то далеко, лишь терпеливо пережидая историю, которую наверняка слышали десятки, если не сотни раз, то я лишь делал скучающее лицо, на самом деле жадно впитывая каждое слово Лаи.
Это я удачно вышел, спасибо Хурту.
Не важно, что часть этого я и так уже знал из оговорок Стражей, обрывков разговоров, услышанных на улицах города семьи Ян. Сейчас мне рассказывали всё это цельной историей, ничего не скрывая и ничего не замалчивая. Пусть все эти парни, которые застыли под взглядом Лаи, всё это тоже знают с детства и страдают. Я-то не знал!
Продолжая слушать рассказ, я пообещал себе, что позже ещё раз осмотрю говоруна, проверю его раны всерьёз. Он, можно считать, расплатился с Лаей за знания вместо меня.
— Там же, где защита оказалась достаточно крепка, а защитники достаточно сильны и многочисленны, сектанты завязли. Но их победа была лишь вопросом времени. Ведь их старшие уцелели, а старшие Империи обратились в прах. Но тут друг за другом случилось несколько вещей. Сначала сработал посмертный Указ Императора и уничтожил всех сектантов, кто оставался на территории Альянса. Выжили там лишь их старшие. Боги и старейшины сект. Войска же их лишились подкреплений.
В этом моменте я был с ней не согласен. Основа силы это как раз старшие. Вернее, не так. Основа — это, конечно, младшие, которые словно фундамент держат на себе стены секты или клана. Но когда идёт битва, то гораздо важней то, сколько у тебя старших.
— Но и боги сектантов не рискнули оставаться там, где ещё бушевал посмертный Указ Императора. Они начали переходить в Империю, и тогда последние её защитники поняли, что теперь они точно проиграют. Поэтому они сломали Массивы Путей, сломали формации защиты городов и своих земель, желая выиграть время и разделаться с сектантами по частям. Возможно…
Я невольно прищурился, обратив внимание, что впервые Лая говорила, предполагая, до этого момента рассказывая так, словно была свидетелем и не сомневалась в своих словах. Но не теперь.
— Возможно, что тогда они ещё не знали, что Император пал вместе со всеми кланами. Возможно, что это был жест отчаяния, единственная возможность продолжить сопротивление. Возможно, они узнали, что от Указа Императора погибли те, кто нашёл способ сломать Массивы Пути и барьеры Империи. Но теперь огромные пространства нашего и Шестого поясов накрыты отдельными барьерами, которые до сих пор не сумели сломать ни сектанты, ни мы, потомки слабейших в Империи Сынов Неба. Помните, что прошло уже почти четыре сотни лет с тех времён, сменилось несколько поколений, но Поля Битвы до сих пор полны запретов, всё ещё работают ловушки, мастерские Древних всё ещё создают големов, которые не различают потомков имперцев и потомков сектантов, всё ещё полны опасностей места сражений внутри Полей Битвы. И всё так же много здесь богатств.
