Призрак издал горестный стон, а потом тихо-тихо ответил:
– Он просто не дает мне пропасть… Ему больше не от кого узнать, где спрятаны королевские регалии, так что, поддерживая мое существование, он поддерживает собственные надежды на корону… И кроме того, он может подвергнуть меня пыткам только тогда, когда моя душа находится в теле… Хотя он вполне способен пытать и душу…
– Вот гад! – не выдержал Фродо.
Призрак на это высказывание прореагировал на удивление мягко. Лишь слегка повернувшись в сторону лежащего под одеялом хоббита, он ответил:
– Ради власти и богатств идут и не на такое… Вы бы знали, какие он придумывает для меня пытки… Два дня назад, например, он вызвал из небытия дух моего деда и на моих глазах развеял его в прах…
После этих слов Душегуб сел на своей кроватке и прорычал:
– Пора с этим Качеем разобраться…
– Но ведь есть возможность вернуть тебе, ваше величество, твое тело? – быстро задал я главный мучивший меня вопрос.
Призрак немного помолчал, а потом медленно двинулся в мою сторону. Приблизившись, он остановился так, что наши глаза оказались совсем рядом, друг напротив друга, и долго вглядывался в мои зрачки. Потом прекрасное, но лишенное красок лицо королевы Кины отодвинулось и она тихо пробормотала:
– Ты действительно не так стар, как хочешь казаться… – И только после этого достаточно громко ответила: – В принципе это возможно… Только надо сначала найти мое тело, а потом совершить ритуал возвращения души… Только при этом должны обязательно присутствовать оба злодея…
Чуть помолчав, она неожиданно добавила:
– Если бы я последовала второму совету своего деда, ничего подобного со мной, возможно, вообще бы не случилось!
– Какому совету? – тут же переспросил я.
– Больше внимания уделять изучению магии, – ответил призрак. – В Замке имеется самая большая в этой стране библиотека магической литературы и самый знающий хранитель этой литературы. Его зовут Твердоба, и он был поставлен на эту должность еще моим прадедом, хотя по его виду совсем не скажешь, что ему далеко за двести! Дед мне все время твердил, что Твердоба очень много знает и по-настоящему предан нашей семье. А я так и не успела обратиться к нему… Да нет, – перебила она сама себя, – не «не успела», а не захотела! Была совершенно уверена в собственной неуязвимости! Вот за это и поплатилась!
И в этот момент облачная фигура неожиданно колыхнулась и начала таять. А до нас донесся удаляющийся шепот:
– Рассвет близко… Мне пора вас покинуть…
И призрак растаял. Правда, для меня не окончательно. Перед моим мысленным взором застыло бледное, лишенное красок, но тем не менее прекрасное девичье лицо, и я прекрасно понимал, что теперь уже никогда его не забуду.
Душегуб соскочил со своей кровати, и над ним тут же слабо затлел светильник.
– Значит, так! – рубанул он воздух здоровенным мохнатым кулаком. – Завтра идем к этому самодельному прелату, забираем его и королевское тело, возвращаемся сюда, и эти два прохвоста немедленно сварганят этот самый возвратный ритуал!
– А если они не захотят? – резонно прозвучал тонкий голос хоббита.
– А если они не захотят, то я сделаю так, что ихним душам тоже некуда будет возвращаться. Я им обоим все ихние органы перепутаю, и у них обоих будет полное отторжение!
– Но королеве это вряд ли поможет… – вступила в разговор эльфийка.
Тролль угрюмо засопел, словно мы собственными руками отняли у него двух злодеев. Вот только возразить ему на замечание Эльнорды было нечего, да и авторитет эльфийки среди тролльского состава нашего Братства был необычайно высок. Так что все мы замолчали и глубоко задумались.
Наконец я, на правах руководителя Братства, подвел черту под прениями:
– Самое главное – то, что мы хотим помочь Кине. Завтра мы пообщаемся с этим негуманоидом, Качеем, и, возможно, сможем выработать более толковый план действий. А сейчас нам надо поспать, я думаю, больше на наши тела никто покушаться не будет.
Мы снова молча улеглись. Свет погас, и мы… заснули.
Глава пятая
Внутреннее содержание человека,
как правило, формирует его внешний вид.
Поэтому, если перед вами узкий лоб
и скошенная нижняя челюсть,
вы можете быть уверены, что
видите преступную личность…
Старый учебник криминалистики
Мое утомленное сонным бредом сознание медленно выплывало из объятий Морфея навстречу славным трудовым будням. Первой, еще слабой, но все-таки достучавшейся до разума мыслью, была: «Это ж сколько мы вчера после игры выпили, что мне приснился такой цветной и энергичный сон?!»
И эта мысль наполнила меня удивлением пополам с восхищением. Удивлен и восхищен я был, естественно, самим собой, уникальным и неповторимым.
Следующая мысль значительно увеличила степень моего удивления, поскольку я понял, что помню свой чудесный, полный замечательных приключений сон очень отчетливо. Обычно после игровой гулянки мне снились всевозможные кошмары, похожие лишь одним – на следующее утро я их совершенно не помнил.
А поскольку этот замечательный сон я помнил прекрасно, то меня тут же настигла острая тоска, поскольку в моей памяти как живое всплыло бледное, да нет, совершенно белое, прекрасное лицо. Самое прекрасное из того, что я когда-либо видел в своей жизни и что я уже никогда не увижу.
Тут я понял, что проснулся окончательно и пора уже разлеплять глазки и тащиться в ванную к водным процедурам. Впрочем, не замедлил отметить мой пробудившийся мозг, чувствовал я себя на удивление бодрым и здоровым, а это также было несвойственно моему организму после воскресной игры и следовавших за ней мероприятий.
Так что я, придавив в себе тоску, с удовлетворением открыл глаза… и обнаружил, что лежу в полной темноте. Более того, каким-то шестым чувством я уловил, что нахожусь вообще не в своей родной двухкомнатной квартире и даже не в походной палатке.
Это меня слегка озадачило, так как нигде, кроме двух указанных мест, я себя обнаружить ну никак не мог. Третье возможное место – квартирка моей старинной подружки, Ритки Орловой, была для меня недоступна, так как подружка почти месяц назад вполне доходчиво объяснила мне наше коренное разногласие во взгляде на институт брака и просила ее больше не беспокоить…
В этот момент, не далее чем в паре метров от меня, кто-то тоненько, жалобно всхрапнул и зашлепал губами. Стоило мне услышать этот странный звук, как в голову пришла альтернатива: «Либо мой сон все еще продолжается… Либо это вовсе и не сон!»
И словно в ответ на мою несколько растерянную мысль, из темноты донесся чуть хрипловатый шепот Машеуса:
– Так, значит, это никакой не сон?
– С чего это ты так решила? – так же шепотом спросил я. – Может, это просто коллективный сон-галлюцинация?
– Нет… – задумчиво протянула девчонка. – Галлюцинация не будет храпеть и шлепать губами…
Я заметил, что хрипловатость из ее шепота исчезла, и в нем начинает проскальзывать музыкальность, свойственная… как бишь ее звали?.. Эльнорде!
А она между тем продолжила свои размышления:
– И кроме того, если я обнаруживаю себя ночующей в одной… палате с тремя мужиками – это уже не галлюцинация, а бред озабоченной самки!
Ее голос перевалил порог шепота и значительно окреп. Теперь он еще больше был похож на музыкальную речь эльфов, который с таким трудом ставили себе все наши игруны. А закончила Машеус свое выступление в полный эльфийский голос:
– Так что я склонна думать, что все происходит в натуре, а поэтому нам пора вставать и начинать разборку с нашим незнакомцем, Качеем.
Она, как заправская актриса сделав люфт-паузу, заорала как сумасшедший клавесин:
– Ребятки, подъем! Нас ждут великие дела!!! – и тут же соскочила с кровати.
Плафон над ее головой, словно ожидал именно этого поступка, плавно разгорелся и засиял в полную силу. В его мягком свете я определил, что покоюсь на неширокой кровати, на моей груди и животе покоится длинная белая борода, а рядом на стуле покоится мой серый балахон и островерхая широкополая шляпа. Рядом со стулом покоились огромные черные сапоги, из которых свисали беленькие портяночки. Все это почему-то весьма мало меня удивило, ну отдыхает в постельке Гэндальф Серый – эка невидаль! А вот то, что бородища моя была аккуратно расправлена и, я даже сказал бы, расчесана, было действительно удивительно.
