Человек — очень сложное, даровитое и коварное существо, не способное откликнуться столь же быстро, как деревья. Прежде чем принять, он все проверяет и исследует. Что ж, возможно, его проверки и исследования будут вполне успешны. Покупая дешевый глиняный горшок ценой в два пенса, он примется его разглядывать, стучать по нему, прислушиваться к звуку — той ли этот звук тональности. Но, занятый подобными пустяками, он часто теряет возможность получить чек на миллион долларов. Люди, обремененные чрезмерно большим умом, нередко оказываются жертвами тяжких заблуждений. Если человек слишком тщательно выверяет все свои шаги, одно можно сказать о нем определенно: он не способен отправиться на поиски Божественного, ибо этот путь полон опасностей. Это путешествие столь непредсказуемо, таит в себе столько неожиданностей и для нас это переживание настолько внове, что слишком умному с ним ни за что не справиться. В тот момент, когда даже самый невежественный человек решается войти в эту дверь, умный в нерешительности замирает у входа и по привычке начинает думать.
Завтра я расскажу вам о следующей сутре йоги. Если у вас есть вопросы, можете их задать. Постепенно, понемногу я отвечаю на все вопросы, которые вы уже задали.
Может быть, некоторые еще остались без ответа, но я вернусь к ним завтра. Если вы желаете прийти на утреннюю медитацию, обязательно перед этим примите душ, приходите без опозданий и соблюдайте тишину. Завтра у нас последнее занятие. Не нужно приходить тем, кто хочет просто посмотреть. Приглашаю только тех, кто собирается медитировать.
Я благодарен вам за то, что выслушали меня с такой любовью и вниманием. И, в завершение, я преклоняюсь перед Божественным, которое пребывает в каждом из вас. Пожалуйста, примите мои уверения в глубочайшем уважении.
Глава 4
СМЕРТЬ — ЭТО ЖИЗНЬ
20 октября 1970 года. Индия, Пуна, фабрика Сангви
Мои дорогие, перейдем к восьмой сутре йоги. Рассказывая о седьмой сутре, я говорил, что сознательная жизнь пребывает в двух состояниях: само-осознание и само-бессознательность. Восьмая сутра звучит так:
Йога начинается с само-осознания и заканчивается растворением «я». Осознанность — это путь; освобождение от «я» — цель.
Когда ты осознаешь свое «я» — это медитация. И в конце концов остается только осознанность, а «я» исчезает. Тогда наступает просветление. Человек, вообще не знающий себя, конечно же, оказывается среди отстающих, но те, кто застревают на собственном «я», тоже пасут задних. Представьте, что человек, взобравшись по лестнице, так и остается стоять на ее верхушке, — тогда все его старания совершенно бессмысленны. Нужно взобраться по лестнице и шагнуть дальше. Застыв на полпути, цели не достигнешь. Человек должен пройти свой путь до конца — только тогда он достигнет цели. Путь может привести тебя прямо к цели, только если ты готов с ним расстаться. Путь станет препятствием в достижении цели, если человек упорно за него держится.
Полное осознание своего «я» помогает, когда наступает момент его растворения. Но если ты цепляешься за свое «я», тогда то, что прежде тебе помогало, становится препятствием. Эта сутра очень важна, — пожалуй, именно ее нужно постичь в первую очередь. Мы страстно желаем обрести свое «я», но его растворение — крайне сложная задача. Вот почему многие ищущие постигают седьмую сутру йоги, но не в состоянии постичь восьмую.
Вплоть до седьмой сутры ничто не затрагивает наше эго; путешествие до седьмой сутры «эгоцентрично». Вот почему, если от ищущего, пребывающего на пути к седьмой сутре, потребуется отречься от богатства, он это сделает; если ему скажут отречься от семьи, он это сделает, если ему велят отказаться от славы, амбиций, трона — он откажется от них. Но под прикрытием всех этих отречений эго только укрепляется, становится все сильнее. Медитация привлекает человека тем, что она оттачивает, полирует его «я». Человек будет заниматься медитацией, чтобы усовершенствовать свое эго. Он пустится на поиски запредельного, чтобы случайно не лишиться «я». И здесь нет ничего сложного, до седьмой сутры никаких препятствий на пути не возникает. Истинная проблема в понимании восьмой сутры заключается в том, что в ней идет речь о потере себя, растворении себя. Вплоть до седьмой сутры человек может обрести огромную силу, до седьмой сутры рождается безграничная энергия, но не происходит слияния с Божественным. До седьмой сутры человек встречается только с самим собой.
Даже встреча с собой — дело нешуточное, это огромный шаг вперед. Но огромен он только в контексте первых шести сутр, а когда речь заходит о восьмой сутре, такая встреча — не такое уж и великое достижение. Прикоснуться к своему «я» очень сложно. Полностью познать себя — также очень сложно. Но куда более трудная задача — потерять и растворить свое «я». Если человек сидит в тюрьме, ему, чтобы освободиться, прежде всего следует осознать, что он пребывает в заключении. Если он не понимает, что находится в тюрьме, все пути к свободе для него отрезаны. Чтобы выбраться из тюрьмы, он первым делом должен сказать себе: «Я сижу в тюрьме».
Второе условие — хорошо изучить свою тюрьму и разобраться, что на самом деле она из себя представляет. Какой толщины стены, где находятся двери? На какой высоте расположены окна, насколько прочны решетки? Где то слабоохраняемое место, через которое можно сбежать? Где стоят охранники? Второй шаг — досконально изучить тюрьму, полностью разобраться в ее устройстве; только тогда можно из нее выйти.
Суть эго в том, что оно — тюрьма. Она заполнена огромной энергией, несметными сокровищами, и все же это тюрьма, за стенами которой — бескрайние пространства бытия, где живет свобода, где обитает воля. Прежде всего, мы не осознаем свое собственное «я», не понимаем, насколько оно велико и что оно из себя представляет. Исследование своего «я» — процесс тотальный. И когда он полностью завершается, возникает опасность, большая опасность. Я расскажу о ней. Тот, кому удается избежать этой опасности, сможет постичь восьмую сутру йоги.
Как только ты осознаешь, что в твоем распоряжении несметные богатства, россыпи бриллиантов, огромное состояние, твоя тюрьма уже не кажется тебе тюрьмой. Нет, она будет выглядеть как императорский дворец. Когда заключенный узнает, что в его тюрьме хранится столько сокровищ, столько золота, столько богатств, когда он понимает, какую роскошную жизнь можно вести, не выходя за пределы тюрьмы, он тут же забывает о высоких стенах, колючей проволоке и называет ее императорским дворцом. И тогда эти сокровища становятся, пожалуй, единственной помехой, которая не позволяет ему покинуть пределы тюрьмы. Охранникам не удалось его остановить, ему не помешали толстые цепи, и он обошел все хитрые ловушки и западни. Но его удерживают сокровища, которые он обнаружил в тюрьме.
В тот день, когда мы узнаем о несметных богатствах, таящихся в глубинах нашего существа, об уготованном нам бесконечном блаженстве, мы рискуем забыть, что наше «я» — очень мало, что это крохотная частица огромной бесконечности — вот в чем состоит главная опасность. Это все равно что наполнить водой из океана глиняный горшок. Разве можно сравнить воду, налитую в горшок, и тот огромный океан, который простирается за его стенками? Мы — такие же глиняные горшки. Внутри нас изобилие: по своей природе мы подобны Божественному, подобны океану. Но как можно сравнивать то, что у нас внутри, с тем, что окружает нас снаружи? Настанет момент, когда глиняный горшок нужно будет разбить. Тебя окружает твое «я», твое эго. И в тот миг, когда ты познаешь всю красоту своего «я», глиняный горшок превращается в золотой. Разбить его будет очень трудно.
Вот почему эго ищущего часто принимает самые причудливые формы. Сотни раз последнее, что останавливает ищущего на пути медитации, — это та точка, в которой его «я» становится золотым, где он ощущает себя обладателем бесконечных возможностей, бесконечного знания, бесконечной силы. Такое обладание становится глубинным фундаментом его «я». Те, кто остановился здесь, останавливаются на седьмой сутре. Поступить так — все равно что, проделав огромный путь и дойдя до цели, остановиться у самых дверей. Ищущий завершает путешествие, но останавливается в шаге от пункта назначения.
Происходит вот что: человек проходит тысячи миль, но чем ближе он к концу пути, тем тяжелее ему дается каждый шаг. Пока его цель скрыта за горизонтом, он может, не зная отдыха, шагать многие мили, может резво бежать, но чем ближе финиш, тем больше сказывается усталость. Нередко случается так, что, почти добравшись до пункта назначения, люди останавливаются передохнуть. Многие ищущие застревают на седьмом уровне. Восьмой уровень — это скачок, огромный прыжок. Нет ничего особенного в том, чтобы познать свое «я», но растворить его — событие огромной значимости. И тут возникает вопрос: «А зачем человеку избавляться от своего «я»?» Если нас самих уже не будет, какой смысл, какой толк в том, что случится дальше? Если «я» не будет, кому нужно это просветление, эта Божественность, эта йога и религиозность?
