— Это точно! — подтвердил Уинкэм, бросив на Мэгги такой взгляд, что Дуглас обиделся за Шари. — Из-за него страдает сам Рамазон.
Шари выдавила смешок:
— Обслужите ее по всем правилам! — произнесла она с едкостью, которая Марсдену показалась неубедительной. — Все подделки обнаружатся в длительном процессе. Помните это, Стив!
Уинкэм вышел, оставив Мэгги обсуждать с Дугласом нужные ему детали и избегая глядеть на Шари; он выбрался на террасу, чтоб полюбоваться видом на Чиппинг-Хамлет, отделенный от города полосой маленьких, ютившихся друг к другу ферм. Шари занялась компьютером. Марсден сосредоточился на беседе с Мэгги.
Он записал все данные, встал, потянулся — и только тут ему пришло в голову, что следует показать гостям, как они желанны и почетны: заказал напитки, завязал разговор о перспективах выборов, футбольного чемпионата, праздника Сансетрайз — словом, вел себя как истый хозяин, болтая и смеясь, пока они не ушли. Мэгги хотела попрощаться с Шари, но та у шла в задние комнаты — чинить соединение с терминалом темпераментов для очередного гороскопа, так что Стив и Мэгги ушли, более с ней не повидавшись.
Вернувшись в комнату, бросив чемоданчик с набором инструментов и посасывая исцарапанные пальцы, Шари сказала с жаром, который показался Марсдену очаровательным:
— А когда-то я мечтала стать амазонкой! Бывают же такие затмения!
— Ваши родные приедут в Ноттингли?
Она тряхнула головой:
— Нет — они предпочитают другое время года. И кстати — моя младшая сестренка сейчас готовится к финальным экзаменам. Очень важно, чтоб она получила хороший диплом.
— Как у вас.
— Да. Я не знала, что вам это известно. Программирование и стат-анализ — очень важные вещи, мне всегда это долдонили. Может, поэтому я бросила дело и занялась своим дурацким амазонством.
— Я рад, что вы здесь, Шари. Я не смог бы обойтись без вас.
Она прошла в кухню и заказала чай с бисквитами.
— Обошлись бы. Нашли бы кого-нибудь.
По неясной причине — он сам хотел, чтоб причина была ему неясна, — Дуглас не стал возражать, изобретая какую-нибудь фальшиво-галантную плоскость. Он удовлетворился тем, что сказал:
— Мы больше не верим в черную магию. Но астролория важна для Планеты Парсло — значит, и вы важны для меня и для целой массы людей, Шари. Я думаю — мы делаем хорошую работу.
Когда Парсло открыл планету, получившую впоследствии его имя, и положил начало колонизации (это опозоренное слово «колонизация» еще употреблялось первопроходцами), — природа дающей жизнь радиации была неизвестна, но эффекты ее исследовали довольно быстро. Хорошо еще, что погода на планете не выкидывала никаких штучек, и не было необходимости создавать дорогостоящее Бюро погоды, для контроля климатических изменений. Следовательно, Марсден мог ждать Солнцестояния и гадать: будет ли нынешнее Рождество Белым, или снег все же не выпадет.
Раут назначили в апартаментах Клэйтона Мифлинна, в Дромедари-Вилладж (Верблюжьей Деревне). Для Дугласа это был другой конец города. Мифлинн, крупный полный мужчина с вьющимися, искусственно — до белоснежности — осветленными волосами, оделся для этого празднества «под Диккенса» и вышагивал по комнате, размахивая своим цилиндром и сверкая лакированными ботинками. Шари в восхищении заулыбалась. На ней было одеяние из одного куска прозрачной материи, цвета слоновой кости; оно спадало классическими складками, напоминавшими о благородной греческой простоте.
— Подоткни себе подушку под джемпер, Клэй! — крикнула она хозяину. — А то животика не хватает!
— Неплохая идея, дорогая!
Марсден, неловко кутаясь в длинную пурпурную мантию со звездами и полумесяцами, нахмурился и потянул Шари за руку. Она засмеялась и ускользнула прочь. Дуглас услышал лишь ее смех, сливавшийся со смехом Мэгги (чье платье было уже на волосок от полного неприличия) и Стива (он не придумал ничего лучшего, чем скафандр космонавта химической ракеты).
Вся компания с шумом и гамом, крепко надеясь на предстоящее веселье и с трудом удерживаясь в границах пристойности, загрузилась в ожидавшие флайеры и умчалась в Ноттингли. Праздники Солнцестояния — Рождество, Сатурналии, Ночь костров — сулят очень много, когда ты молод и беззаботен, когда в твоих руках целая планета…
Они наконец добрались до Ноттингли — после нескольких промежуточных остановок, где обменивались подарками, выпивали по рюмке и, похохотав и подурачившись, снова садились в аппараты. Марсден никак не мог расшевелить себя. Шари, во всем своем блеске, в одиночестве порхала мотыльком от группы к группе, от одного мужчины к другому, и при этом заливалась смехом. Скрепя сердце, Дуглас вел бессмысленную беседу с какой-то пухлой девицей; у нее были золотистые кудряшки и такое декольте, что казалось — не укрепи его немедленно мощными антигравитаторами, и все тотчас вывалится наружу. Он вежливо терпел ее речи, пока флайер не приземлился на площадку Хеди Арлена в Ноттингли. Тут, невнятно извинившись, он поспешил выскочить наружу. Имя девицы было — Анна. Как все современные люди, Дуглас привык узнавать имена собеседников и — с его памятью это не было проблемой — запоминать их. Ведь мы далеко ушли от кучки варваров в мехах, сидящих вокруг костра. Глобальные коммуникации вынуждают иметь большое число знакомых. А чтобы считаться вежливым, нужно запоминать имена.
Флора Вальдесей — очаровательная в платье из черного шелка, молодившем ее лет на десять, — подлетела к нему, кружась в танце и поднимая неизбежный бокал шампанского. Под большим навесом звенел смех, хлопали пробки бутылок, люди танцевали и пели — в общем, веселились по добрым старым обычаям.
Марсден смахнул с мантии пену шампанского и осторожно поцеловал Флору. Она принялась бранить его:
— Я уже заждалась, Дуг! Где тебя носит? — Она зашипела, как шампанское в ее бокале, предупредительно добавленное подошедшим роботом, и стукнула его кулачком в подбородок. Марсден слегка смутился.
— Ты неплохо выглядишь, Флора.
— А как же иначе, драгоценный мой! Я ж говорила, что приготовила тебе сюрприз, забыл? Так вот, получилась удивительная, ну просто потрясающая, сногсшибательная вещь!
— А… — Дуглас понял и начал оглядываться кругом.
— Вон там, Дуг, — Флора указала бокалом, самозабвенно смеясь, охваченная странным восторгом. — Разве не за-ме-ча-тель-но? — Марсден подумал, что «замечательно» — это еще слабо сказано. Он согласно склонил голову:
— За-ме-ча-тель-но, Флора, ты — чудесное создание! Как ты… — Он чуть было не сказал: «Как ты ухитрилась это сделать?» Но это было бы грубо. Флора сделала правильно, абсолютно правильно. И он сказал: — Как это ты его направила ко мне?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
