спали. Я засыпала его вопросами, а ему приходилось на них отвечать. Сегодня мне нужны были ответы, без них отказывалась дальше с ним жить. Руслан это принял, понимая, что я заслуживаю честности.
— Спрашивай все, что тебя интересует.
— Прежде всего хочу знать, действительно ли ты сказал мне правду о… — поведя бровью, указала на тему моего вопроса.
— Так вот почему ты себя так странно вела эти два дня, а сегодня я проснулся со спущенными трусами? — догадался волк, теперь уже настоящий волк, глядя на мои зарумянившиеся щеки. Став серьезным, ответил, — да, я сказал правду. И про бывшую жену, и про то, что мне нужна помощь. Не об этом бы я хотел рассказать, — признался он, ударив кулаком по кровати, на которой теперь уже мы оба сидели.
— Твои родственники знают?
— О чем? О том, что я волк или что импотент?
— И о том, и о другом, — пожав плечами ответила я.
— Да. Как ты понимаешь, я не единственный волк, в своем народе.
— Значит вы все такие? — расправляя несуществующую складку на постели, поинтересовалась я.
— Нет. В нашем народе только старшие сыновья главы рода рождаются такими. Это что-то вроде показателя следующего главы.
— А твоя тетя и ее дети?
— Мой отец был глава, теперь я. У дочери не может родиться волк, если только она сама не замужем за главой. Тетя была всегда рядом, именно поэтому я доверил ей дом.
— А эта “особенность” никак не передается другому? Если, к примеру, с тобой что-нибудь случится.
— Нет. Хотя волки намного сильнее остального народа, не думаю, что кто-то пытался это проверить.
— Значит наверняка ты не знаешь? — задала я вопрос, почему-то показавшийся мне важным.
Руслан внимательно на меня посмотрел. Не знаю, что за мысли были в эту минуту в его голове, но чуть подумав, все же ответил:
— Наверняка нет. Думаю, если бы кто-то это проверял, знания об этом сохранились бы.
Теперь уже замолчала я, осмысливая сказанное. Что-то мне не давало покоя в этой истории, но я пока не могла понять, что именно. Будто кто-то рассыпал пазл, и я теперь пытаюсь его собрать по кусочкам.
— А как это проявляется помимо… хвоста? Ты прямо становишься волком или…?
— Нет. Я не оборотень. У меня не отрастают клыки, когти, никак не меняется внешность. Хвост — единственное по чему меня можно опознать, хотя есть и иные, никому не заметные вещи.
— Какие? — я с любопытством посмотрела на него.
— Сила, скорость, обоняние, ловкость, слух. Согласись, если не знаешь, что этот человек особенный — никто тебя и не заподозрит в исключительности. А вот хвост может выдать с потрохами, именно поэтому мы и прячем его.
Я вновь ненадолго замолчала, обдумывая сказанное. Все услышанное было трудно принять. Это ни сказки, ни фантастика, это жизнь, пусть необычная, непривычная, но теперь мне придется жить с этой новой реальностью. И не сойти с ума окончательно.
— Послушай, вот еще что хотела спросить, — обратилась уже к нему совсем с иным вопросом, — ты хочешь, чтобы и твои родственники стали думать, что у тебя все хорошо в интимной сфере?
— Да, — твердо сказал он.
— Тогда тебе придется помочь мне с этим.
— Как? — он изумленно посмотрел на меня.
— Хочешь, чтоб действительно все поверили? Тогда нам придется изображать любовь, увлеченность друг другом, все то, что будет говорить, что в интимной сфере жизни у нас все отлично. Иначе все сразу поймут, что мы лжем.
— Но у нас не принято демонстрировать свои чувства перед другими, только наедине. — принял он мое предложение в штыки.
— Ну я же не предлагаю тебе интимные утехи на глазах окружающих, так, легкий флирт, огонек в глазах. Представь, что ты влюблен, не можешь глаз отвести. — бурно жестикулируя, пыталась изобразить, как он должен вести себя со мной. В этот момент он “так” на меня посмотрел, что потрясенно замолчала. Я, завороженно глядя в его необычного цвета глаза, прошептала, — вот именно так.
Отвела глаза в сторону, дыхание сбилось, теплая волна окутала тело. Вот это я понимаю взгляд. Тут даже я поверю. Стоп! Вот этого делать точно нельзя, иначе как же больно мне потом будет уходить.
Взяв себя в руки, продолжила:
— Кроме того, нам нужно будет теперь спать в одной постели. Вдруг кто-то войдет, пусть видят, что у нас все хорошо. А то на людях будем одно изображать, а наедине — другое, все сразу всё поймут. — умничала я.
— Ага, у тебя наряд соответствующий, — усмехнулся Руслан.
Я опустила глаза вниз и покраснела. Ночная рубашка не просто ничего не скрывала, а скорее подчеркивала каждый изгиб тела. Встрепенувшись, постаралась изобразить на лице невозмутимость, хоть предательский румянец выдавал с головой:
— Что не сделаешь, чтоб докопаться до истины.
Руслан сначала прыснул, взглянув на свои трусы, а потом уже серьезно произнес:
— Могла бы просто спросить.
— Так нужно знать, о чем спрашивать, — пожала я плечами и зевнула. Организм требовал свое.
— Пора спать, — сказал волк и занял одну сторону кровати, показывая, что согласен на мое предложение.
Я легла рядом. Вот только легко было предложить, намного труднее исполнить, а точнее уснуть рядом с человеком, который хоть и был моим мужем, но не являлся таковым в более глубоком понимании. Повернулась, потом еще раз, пытаясь устроиться поудобнее, но предательский сон никак не шел. Так я и крутилась, и вертелась, пытаясь уснуть, пока муж не уронил на меня руку, тем самым прижав к кровати. Я почувствовала себя младенцем, спеленутым, чтоб не шевелился. Успокоившись, быстро уснула.
Глава 11 Уныние и отрезвление
С момента признания Руслана и моего неожиданного обнаружения прошло несколько дней. Несмотря на попытки придумать что-нибудь, что могло помочь мужу, ничего не изменилось. Те же надоедливые уборки, теперь уже безрадостные готовки и неприятные взгляды Умара, которых я старалась избегать.
Возможно, я действительно предвзята к своему новому окружению, но Умар, младший сын Фатимы, вызывал во мне еще худшие чувства, чем его злобная мамаша. Он не приставал, не делал попыток приблизиться, этого не было. Он наблюдал со стороны. Шла я убирать — замечала, как он подглядывает за мной, готовила — чувствовала скользящий по спине похотливый, липкий взгляд. Меня это нервировало, выводило из себя, заставляло совершать ошибки, за что получала взбучку от горгоны.
— С тобой все в порядке? — как-то взволнованно спросила у меня Саида, после очередных упреков Медузы.
Я опустила голову, не зная поделиться ли своими переживаниями с Саидой или не стоит. С одной стороны, эта молодая женщина мне искренне нравилась, с другой,
