— Но что-то мешает этому предположению, верно?
— Две вещи. Во-первых, Ирина в собственной гостиной оказалась в грязных уличных кроссовках. А она была большой аккуратисткой.
— И о чем это нам говорит? — не унимался я.
— Погоди, не перебивай! — остановил меня лейтенант. — И вторая вещь: почти все осколки обнаружились внутри комнаты. Понимаешь? Внутри, а не снаружи!
— То есть, если бы она сама влетела головой в стекло, то осколки…
— …оказались бы, разумеется, снаружи! — закончил за меня участковый.
— Тогда как же все случилось-то? — недоуменно поинтересовался фельдшер.
Лейтенант пожал плечами:
— Ну, я не эксперт, конечно… Думаю, кто-то снаружи разбил стекло и затаился у окна. А Ирка… потерпевшая, то есть, надела кроссовки, чтобы не поранить ноги, и подошла посмотреть, что случилось. Высунулась в дыру. Вот тут-то этот самый «кто-то» рванул ее за затылок и насадил шеей на осколки.
— А ты искал под окном в огороде? Неужели опять следов нет?
Семен тяжело вздохнул и покачал головой:
— Никаких! Я там все осмотрел.
Я прикрыл глаза. Кобельки явно переставали быть райским местечком.
— Семен, надо что-то делать! Не может, никак не может все это быть совпадением. Их кто-то убивает!
— Или что-то… — задумчиво протянул лейтенант.
— Что-то?! — я встрепенулся и открыл глаза. — Ты что, в мистику веришь? Это при твоей-то должности?!
— Не верю, — Михалыч старательно пытался прикурить фильтр у сигареты. Тот не прикуривался. Участковый вынул сигарету изо рта, задумчиво осмотрел ее. Выругался, перевернул, закурил наконец. — Не верю я в мистику, док! Но и в то, что преступник, кем бы он там ни был, не оставляет никаких следов на месте преступления, я тоже не верю. А он — не оставляет! Отсюда вывод: либо все это и в самом деле — невероятное совпадение, либо наш гипотетический убийца — бесплотный дух или что-то вроде того… такое же нематериальное.
— Бред! — я вскочил и принялся расхаживать перед крыльцом. Участковый и фельдшер синхронно поворачивали головы, провожая меня взглядом. — Полный бред! А тебе не приходило в голову, что ты просто не находишь следов? Может…
— Может, есть смысл вызвать следственную группу из района? Ты это имеешь в виду? — довольно бесцеремонно перебил меня лейтенант.
— Ну да, что-то вроде того… У них же должны быть какие-то спецсредства? Ну, для обнаружения микрочастиц одежды, кожи… Не знаю, чего там еще. Или просто кинолога с собакой вызвать. Вдруг пес след возьмет?
— Да вызову, конечно. Только поверь мне, за исключением случая со Смуряковой, ну с утопленницей, которую вы с Кешкой вчера нашли, собака работала по всем убийствам. И криминалисты — тоже. Результат — большой жирный ноль. Никаких следов преступления или преступника обнаружено не было. Просто несчастные случаи! — участковый невесело усмехнулся и в сердцах ткнул окурок в землю.
Антон Иваныч кашлянул и встрял в разговор:
— Если я правильно понял, эта смерть — не единственная? Кто-то убивает женщин?
Мы с участковым оторопело переглянулись. Как-то не учли мы присутствия фельдшера, не посвященного в детали этого странного и страшного дела.
Первым опомнился лейтенант:
— Антон, раз уж так вышло… Словом, ты должен пообещать мне, что никому об этом не расскажешь. Иначе в округе начнется паника, а мне только ее для полного счастья и не хватало!
— Не расскажу, не бойся!
— Слово?
— Зуб даю! — вполне серьезно пообещал фельдшер. Странно, но прозвучало это вполне убедительно.
— Ну, смотри у меня… Ладно, все равно мы уже проболтались. В районе действительно гибнут женщины. Не просто женщины, а беременные… — в нескольких фразах Михалыч обрисовал сложившуюся ситуацию.
Повисла тишина. Судя по перевернутому лицу фельдшера, он был шокирован.
— Вот такие пироги с котятами! — констатировал я, когда пауза перевалила за пять минут. Просто чтобы что-то сказать.
Антон Иваныч по-прежнему сидел в ступоре. Я осторожно тронул его за плечо:
— С вами все в порядке?
Он встряхнулся и затряс головой:
— Со мной — да! Жена…
— Что с ней? — хором спросили мы с участковым.
— В Сосновку, к матери поплыла. На лодке. Полчаса назад! — фельдшер вскочил на ноги и устремился к калитке.
Мы рванули следом. Нагнав Иваныча уже у забора, я забежал вперед и заглянул в его испуганное лицо:
— И что?
— Беременная она! Десять недель! — отчаянно выкрикнул фельдшер, оттолкнул меня и, выскочив за калитку, понесся вниз, к озеру.
— Твою мать! — в сердцах ругнулся лейтенант и гаркнул вслед удаляющемуся Иванычу: — Антон, давай к моему причалу! На катере пойдем! — и, не оглядываясь, побежал по узкой тропинке, уходящей куда-то влево.
Фельдшер затормозил, развернулся и помчался следом, размахивая так и не понадобившимся «дежурным чемоданчиком». Я оказался в арьергарде. В пару минут мы добежали до маленькой пристани с пришвартованным к ней милицейским катером.
Семен прыгнул к рулю и мигом завел мотор. Дождавшись, пока мы с Иванычем разместились в суденышке, лейтенант отдал концы. Катер с неожиданным остервенением рванул вперед.
8 сентября, 12.35, озеро Белое
Оксана не торопясь работала веслами. Лодка степенно плыла по спокойной воде, оставляя за собой длинный, расходящийся двумя бесконечными лучами след. Солнце давно уже весьма ощутимо припекало даже через соломенную шляпу с широкими полями. Недолго думая, женщина стянула с себя одежду, оставшись в одном белье. Все равно никто не увидит, озеро было абсолютно пустынным. Зато позагорать можно.
Кобельки давно скрылись за островками, которых в Белом было великое множество. Вот и сейчас, оглянувшись, Оксана обнаружила прямо по курсу еще один. И удовлетворенно улыбнулась. Сразу же за ним нужно будет взять правее, а там уж и до Сосновки недалеко.
Женщина вспомнила, как несколько лет назад, когда она сразу же после свадьбы переехала к мужу в Кобельки, решила в первый раз сплавать к матери на лодке. Антон очень долго и обстоятельно рассказывал ей тогда, как правильно грести и куда именно плыть.
Ну, положим, грести-то она с детства умеет. Однако Оксана терпеливо выслушала мужа, справедливо полагая, что тому доставляет некоторое удовольствие учить слабый пол уму-разуму. Как и любому мужику, впрочем.
А вот, как оказалось, не зря он тогда ее учил. Оксана едва не заблудилась в россыпи островков. Да чего уж там — на самом деле заблудилась окончательно. Помнится, тогда еще и туман стоял, так что немудрено было потеряться в огромном озере. Она и потерялась. И несколько часов гребла в густой белой пелене, периодически натыкаясь на одинаковые с виду берега островков.
Выручили тогда Оксану рыбаки, едва не наткнувшиеся на нее в тумане своей лодкой. Как уж там они ориентировались в белом мороке, непонятно, но через каких-нибудь полчаса обе лодки причалили к берегу у Сосновки.
Негромкий треск под ногами прервал ее воспоминания. Лодку ощутимо качнуло. Вздрогнув от неожиданности, женщина посмотрела под ноги. И не поверила глазам: одна из узких досок, из которых было собрана лодка, треснула посередине. Да не просто треснула, а вздыбилась вверх двумя обломками, будто снизу по днищу кто-то от души ударил чем-то тяжелым. В образовавшуюся пробоину лениво начала вливаться вода.
Оксана чертыхнулась и попыталась ногой вправить обломки на место. Получилось еще хуже: те отломались полностью и отвалились. Дыра в днище увеличилась, чем не преминуло воспользоваться озеро — поток воды, устремившийся в пробоину, существенно расширился и ускорился.
Женщина прекратила грести и, скомкав футболку, попыталась заткнуть ею пробоину. Помогло, поток почти прекратился. Вздохнув с облегчением, Оксана взялась за черпак и принялась вычерпывать воду.
Лодка опять дернулась. И вновь — мерзкий треск. Прямо под носом у оторопевшей женщины доска разлетелась в щепки. Новая пробоина оказалась раза в три больше первой. И в нее тут же радостно хлынула вода. Лодка моментально осела.
Оксана лихорадочно заработала черпаком, одновременно пытаясь осознать происходящее и сообразить, что же ей делать. Эту пробоину уже не заткнешь: шорты, которые оставались в качестве возможной пробки, просто вывалятся в дыру. Пока женщине удавалось вычерпывать воду чуть быстрее, чем та прибывала. Но нельзя же вечно оставаться здесь, посреди озера! Грести-то как? Стоит только на пару минут отложить черпак — и лодка затонет. А до ближайшего островка — метров пятьсот-шестьсот…
Плавала Оксана не очень-то хорошо. А если честно — почти не плавала. Так, гребла себе по-собачьи, умудряясь худо-бедно удерживаться на воде. А вот так, чтобы проплыть полкилометра в прохладной уже сентябрьской воде — это вряд ли!
