— Оружие принадлежало моему брату, а теперь я хочу, чтобы оно стало твоим, — сказал маркиз. — Я уверен, что ты сумеешь найти ему лучшее применение, чем он.
— У меня нет слов, чтобы выразить всю свою благодарность, дон Педро.
— Тебе и не нужно ничего говорить. Тебя украшают не слова, а поступки, и я не сомневаюсь в твоей горячей преданности мне… и нашему королю. А также в твоем благородстве.
Я вернул Фернандо шпагу, которую маркиз когда-то одолжил мне, а дону Хосе и дону Эрнану протянул их оружие. Дон Эрнан при этом выглядел смущенным, а дон Хосе по-прежнему был исполнен презрения. Я поднял высоко над головой новый сверкающий клинок и отсалютовал маркизу. Острое лезвие рассекло воздух почти неслышно.
С того дня я действительно старался верно служить маркизу, но в то же время оберегать репутацию женщин, которые раскрывали мне свои объятия. Вскоре ему надоели мои доклады о бесконечных неудачах, и он вынужден был найти иные пути для осуществления собственных планов. Благодаря титулу я со временем неплохо устроил свою жизнь, а участие в торговых сделках за океаном помогло мне обрести независимость.
Я провел над страницами дневника почти всю ночь, надеясь, что мое прошлое прольет хоть какой-то свет на то, что предначертано мне в будущем. И хотя мне так и не удалось осознать свое предназначение, память подсказывает, что мне не следует безоглядно вверять свою судьбу маркизу.
Завтра, встретив вместе со всеми корабли в порту Севильи, я буду точно знать, богат я или беден. Я пошел на огромный риск и вложил все, что у меня было, в партию ткани, которая отправлялась из Лаваля в Индию. Если повезет, завтра я получу приличное вознаграждение. Если же с грузом что-то случилось, эта сделка полностью разорит меня, и после многих лет я буду вынужден вновь вернуться на службу к маркизу, а значит, попасть к нему в полную зависимость. Штормы и пираты представляют опасность не только для тех, кто в море, но и для тех, кто остался на берегу и ожидает своей судьбы. Но все же, как это ни странно, ничуть не меньше мои мысли занимала женщина, которую я недавно встретил, как будто она и есть мое сокровище, которое я так долго искал. Я искренне надеюсь, что завтра отец доньи Анны привезет свою дочь на празднование. Ведь наш прекрасный город, по жилам которого течет золото, — не то зрелище, которое можно пропустить.
Ночь, 15 июня, 1593Золото в жилах Севильи
Мы с Кристобалем вышли из дома и торопливо зашагали вниз по булыжной мостовой Баррио Санта-Круз. Брать карету не имело смысла — улицы уже были запружены людьми. Каждый, кто рискнул вложить свои денежки в товар, присоединялся к полноводному людскому потоку и двигался вместе с ним по направлению к Ареналу и к порту. Тревожное ожидание буквально висело в воздухе. Сегодня не только я, но и многие другие либо приобретут состояние, либо лишатся всего, что имели. Индия казалась всем сказочной страной, я и сам в юные годы, едва покинув монастырь, мечтал убежать туда. Однако теперь мечты более не влекут меня за океан.
Камни башни Торре дель Оро сверкали в ярких солнечных лучах подобно бриллиантам, а ее позолоченный купол, словно маяк, указывал путь прибывающим кораблям. В свое время султаны прятали здесь свои сокровища, но сегодня башня не могла вместить все золото и особенно серебро, которое прибывало из отдаленных уголков империи — из Новой Испании и Перу — и выгружалось из чрева галеонов. Прошли долгие недели с того момента, как в Санлукар де Баррамеда прибыл шлюп, чтобы возвестить о приближении кораблей. Теперь особую тревогу вызывало их мучительно медленное продвижение по речному мелководью, ведь дно было усеяно гниющими обломками многочисленных судов, потерпевших крушение. Напряжение возрастало, и казалось, что не только вся империя, но и все европейские столицы затаили дыхание. Люди молили Бога, чтобы корабли, которым удалось счастливо избежать встречи с английскими пиратами и маврами, могли наконец благополучно пристать к берегу.
Аренал теперь расстилался перед нами, подобно грязному пляжу между рекой и городскими стенами. Здесь царил хаос: люди, мулы и кареты сталкивались между собою и не давали друг другу двинуться с места.
— Освободите дорогу! — тщетно взывали возницы.
Знатная дама, грациозно подобрав свои пышные юбки, ступала по грязи и взволнованно говорила детям:
— Осторожно, пойдемте быстрее!
Босые простолюдины толпились вокруг.
— Холодный апельсиновый сок! Холодный апельсиновый сок! — выкрикивал торговец, толкая перед собою ручную тележку с напитками, только что снятыми со льда.
Какой-то кабальеро в суматохе толкнул другого, и теперь они выясняли отношения при помощи оружия.
— Как ты посмел не уступить дорогу тому, кто выше тебя по происхождению!
— Сейчас моя шпага покажет тебе, чье происхождение выше!
Даже присутствие короля не смущало дерущихся, которые взялись защищать свою честь с единственной целью — отвлечься от тревожных мыслей о судьбе своего благосостояния. Я потянул Кристобаля в сторону, причем как раз вовремя — иначе он попал бы под горячую руку одного из дуэлянтов. Сквозь жаркое летнее марево мне удалось рассмотреть лес мачт, вытянувшийся вдоль речного причала. Суда со всей Европы тесно стояли бок о бок, как прихожане на церковной службе по случаю пасхального воскресенья. Они привезли кувшины с вином и маслом, мыло, черепицу, ткани, древесину и пеньку, чтобы переправить снова в Индию, и теперь этими товарами был завален весь берег. Я уловил резкий запах соленой трески и сельди, которыми будут питаться моряки на обратном пути. А пока они тоже ожидали прибытия испанских кораблей с сокровищами, чтобы забрать и увезти в столицы Европы золото, которое король отдаст им в уплату своих многочисленных долгов.
— Взгляните, да это же король! — Кристобаль указал рукою поверх людских голов.
Королевская карета была черной: он все еще соблюдал траур по поводу кончины своей четвертой жены. Восемь вороных лошадей стояли, не двигаясь с места. Толпа, против обыкновения, не обращала на короля никакого внимания. Все притихли, поглощенные ожиданием. И наконец из сотен людских глоток вырвался вздох облегчения: на фоне башни показались первые корабли. А когда корабельные пушки дали залп, толпа разразилась оглушительными приветственными криками. Радостное возбуждение охватило меня, и мой голос тоже присоединился к ликующему хору толпы. Я хлопнул Кристобаля по плечу, и мы обнялись, последовав примеру остальных.
Попутный ветер наполнял паруса, закрепленные на крестообразных мачтах, и делал их похожими на мощные торсы бравых конкистадоров. Белые флаги с красными крестами плескались на ветру. Канаты тянулись от мачт к палубам, как гигантская паутина. Военные галеры, по сорок весел с каждой стороны, шли рядом с галеонами. Сами галеоны, впрочем, выглядели довольно маленькими и хрупкими, и трудно было себе представить, как они пересекают моря. Их палубы находились высоко над водой, как у игрушечных корабликов. Казалось, что они утонут в море прежде, чем переплывут его, и я в очередной раз поклялся не вкладывать своих денег в это ненадежное предприятие. Небольшие лодки с тремя-четырьмя гребцами сновали туда-сюда, помогая судам пришвартоваться. Ушлые торговцы стремились попасть на борт первыми, чтобы совершить сделки еще до прибытия береговой стражи. И потому их бесчисленные маленькие суденышки — тартаны, шхуны и фелюги — тоже вертелись поблизости и занимали места, откуда лучше всего наблюдать за происходящим.
Первыми по сходням поднялись сборщики податей и представители инквизиции, которым надлежало проверить груз на предмет еретических книжек. Потом толпа, разинув рты, пронаблюдала, как дюжину деревянных телег, каждую из которых тянули по шесть быков, запряженных цугом, до отказа нагрузили золотыми слитками. И еще две дюжины телег наполнили серебром. Каждый из этих грубых слитков был шириною в два пальца, толщиною — в две фаланги и длиною с человеческую руку. Деревянные колеса скрипели, и быки упирались в твердую землю, с трудом передвигая телеги. Когда вереница телег с золотом и серебром скрылась за городскими воротами, пришло время делить остальную добычу, которая тоже была немалой. Портовые грузчики, как и любой желающий заработать несколько реалов, принялись разгружать драгоценные металлы, древесину, кожу, меха, жемчуг, кораллы, кокосы, сахар и другие бесчисленные товары.
Чтобы обсудить сделки, состоятельные горожане приглашали капитанов к себе домой. Остальные торговались прямо на улице. Купить можно было все что угодно и кого угодно. Я увидел, как на ступенях собора выставили на продажу рабов. Здесь можно было выбрать себе слугу или наложницу, как называют на Востоке невенчаных жен.
Наконец мы отыскали мой корабль под названием «Святой Мигель», с которого уже разгружали меха и кожи. В воздухе смешались запахи дегтя, пота и тухлой морской воды. Здоровенные крысы сновали по сходням взад-вперед. Капитан Федрик Рамирес, огромный, как колосс, выхватил шпагу и отсек крысе голову, после чего торжественно сообщил: «Две тысячи первая!» В этот момент какой-то незадачливый грузчик попытался улизнуть, прихватив с собою одну из шкур. Капитан Федрик, только что покончивший с крысой, мигом догнал воришку и приставил шпагу к его горлу. Сейчас он был похож на пирата, который вершит расправу по суровым морским законам. Жалко улыбаясь и опустив плечи, беглец вернул украденное. А еще через мгновение с криком ухватился за лицо: взмахом шпаги капитан рассек ему щеку.
