Во время Великой Отечественной войны на площади стояла 7-я зенитная батарея 862-го зенитно-артиллерийского полка. В ночь с 1 на 2 декабря 1941 г. в результате прямого попадания немецкой бомбы погибло семеро ее бойцов, двенадцать было ранено. Дом, на крыше которого располагалась батарея, превратился в груду развалин.
В послевоенные годы Болотная площадь не раз фигурировала в планах московских градостроителей. Существовал, к примеру, проект строительства здесь, напротив Кремля, грандиозного Пантеона – мемориального комплекса советским вождям и героям. Всерьез обсуждалась также идея… затопить Болотную площадь, соединив здесь Москву-реку и Водоотводный канал в единую гладь километровой ширины. К счастью, обошлось и на сей раз. То, что удалось воплотить в реальность, оказалось скромнее и достойнее.
Памятник И.Е. Репину
В 1948 г. в ознаменование 800-летия Москвы на Болотной площади по проекту В.И. Долганова был разбит большой сквер. В его создании участвовали многие жители окрестных кварталов и учащиеся местных школ, до сих пор хранящие воспоминания об этом. Парадный вход в сквер с гранитными колоннами, вазами, шарами и чугунной литой решеткой спроектирован И.Д. Мильчаковым и В.Г. Крюковым. За ним – красивый фонтан, ставший позднее, в 1976 г., первым в Москве светомузыкальным. (Под ним просторное техническое подземелье, где установлено оборудование, а также хранятся лодочки для обслуживания «плавающих» фонтанов на Водоотводном канале.) Ансамбль Болотного сквера – скромный собрат таких памятников «Болотного стиля», отразивших и пафос Победы, и амбиции советской империи, как сталинские высотки, комплекс Всесоюзной сельскохозяйственной выставки, станции Кольцевой линии метро… Все эти сооружения строились, казалось, на века. Но уже сейчас они ветшают, требуют срочного ремонта. Вот и монументальные пропилеи Болотного сквера утратили часть своего чугунного убранства, из парапетов выпадают гранитные блоки. Будто рассыпается в прах эпоха, претендовавшая на вечность…
Посреди паркового партера, где когда-то стоял пугачевский эшафот, с 1958 г. возвышается памятник И.Е. Репину – произведение советских классиков, ваятеля М.Г. Манизера и архитектора И.Е. Рожина. Фигура художника обращена к Лаврушинскому переулку и Третьяковской галерее, где хранится лучшая коллекция его работ. Памятник искусно выполнен и удачно поставлен, но официален и холоден и особенной любви и даже известности у москвичей не снискал. Не прижилось прочно и название площади Репина, которое Болотная носила с 1959 по 1993 г. Оно теперь почти забыто. Все вернулось на круги своя.
А вот пешеходный мост, красиво выгнувшийся над Водоотводным каналом между памятником Репину и Лаврушинским переулком, хотя ныне и именуется официально Третьяковским, среди москвичей зовется не иначе как Лужковым. До недавнего времени так он значился и на многих картах Москвы. При московском мэре Ю.М. Лужкове развернулось лихорадочное строительство уникальных городских объектов разного назначения и качества. Оно способствовало столь же неоднозначной популярности «отца города» – его и хвалили, и хулили. Одной из новаций лужковского периода было сооружение пешеходных мостов, призванных не только улучшить сообщение между берегами, но и гуманизировать городскую среду, открыть горожанину и гостю красоту речных панорам. Первенцем здесь оказался мост на Водоотводном канале. Он был построен по проекту инженера А.О. Хомского, архитекторов Т.В. Антюфеева и Г.И. Копанс. Открытие состоялось в сентябре 1994 г. в День города. Это был один из первых «больших проектов» Лужкова и, не в пример другим, вполне достойный. Нет ничего удивительного в том, что мост в народе стал ассоциироваться с именем мэра. Неуклюжие попытки чиновников связать название с Царицыным лугом лишь подтверждали народную этимологию.
У Лужкова, или, если хотите, Третьяковского, моста есть своя предыстория, и весьма давняя. Два столетия назад почти на этом месте, чуть восточнее, в створе 1-го Кадашевского переулка, уже существовал деревянный мостик. В 1812 г. он сгорел. Позднее, в 1862 г., уже известный нам В.А. Кокорев, построил на замоскворецком бульваре огромное гостинично-деловое подворье и намеревался соединить берега реки мостом, но не успел. Не реализовался и проект, предложенный уже в советское время, в 1944 г., архитектором А.В. Щусевым, по которому пешеходный мост должен был соединить Болотную площадь и новое здание Третьяковской галереи.
Давняя мечта московских градостроителей сбылась лишь в конце XX в. Мост пересекает Водоотводный канал в его самом широком месте, где расстояние между берегами достигает 50 м. Стальная арка из конструкций, изготовленных в Воронеже, поднимается высоко над водой. Мост первоначально имел пышное скульптурное убранство работы неизменного З.К. Церетели, выполненное в металле. Фонари стилизованы под старину, фигурные решетки перил украшали медальоны с изображением исторического герба Москвы – святого Георгия, пронзающего копьем змия, а также атрибутов искусств. Однако эта роскошь недолго продержалась под натиском вандалов и любителей сувениров. У горельефного Георгия стали регулярно выдергивать копье, из бронзовых палитр исчезали кисти. В конце концов вычурные медальоны просто демонтировали.
Зато на самом мосту и рядом с ним вдоль Болотной набережной за последнее время выросла целая аллея «деревьев любви и верности» – металлических конструкций, на которые новобрачные вешают «замочки на счастье», бросая ключи в канал. Эта свадебная традиция, как обычно, пришла к нам из-за границы. Считается, что зародилась она два десятка лет назад в Риме, где влюбленные стали вешать на перила и фонари Мульвиева моста замки, подражая героям романа Федерико Мочча «Три метра над небом». В Москве первым подвергся «замочному нашествию» Патриарший мост. Затем настала очередь Лужкова моста. Каждая свадебная процессия оставляла здесь свой замок, и вскоре узоры перил скрылись под толщей скобяных изделий. Их срезали рабочие городской службы, но по ночам они появлялись вновь. Тогда власти прибегли к заграничному опыту и поставили на Лужковом мосту специальную конструкцию, придав ей облик дерева, что является уже отечественным ноу-хау. «Деревья любви и верности» с тех пор размножились. Если так пойдет дальше, когда-то существовавший на Болотной набережной Кокоревский бульвар возродится в металле. Правда, зрелище это едва ли порадует глаз. Многие замки уже порыжели от коррозии, словно пожухлые листья, будто опровергая пословицу «Старая любовь не ржавеет».
Лужков мост с «деревьями любви и верности»
Несколько лет назад на сходах Лужкова моста со стороны Кадашевской набережной установили бронзовую «Скамью примирения», устроенную так, чтобы садящиеся на нее невольно приникали друг к другу. Идея скульптурной композиции-аттракциона все та же – укрепление семейных и романтических уз. У Лужкова моста репутация самого сентиментального моста Москвы. Здесь же, под пролетом, пристань, откуда отправляются в путешествие вокруг Острова прогулочные катера.
Главная аллея сквера на Болотной площади, открываясь парадным входом и фонтаном, через три сотни метров завершается скульптурной композицией «Дети – жертвы пороков взрослых», созданной известным скульптором Михаилом Шемякиным и подаренной им Москве. Ее появление здесь сопровождалось бурной полемикой среди московской общественности. Когда проект композиции был обнародован, многие ценители искусства и ревнители московской старины сочли ее идейно и художественно несостоятельной, разрушающей историческую среду Болотной площади. Местные жители боялись, что монстры, рожденные изощренной фантазией мастера, будут пугать гуляющих в сквере детей. Предлагалось установить дар Шемякина в парке искусств «Музеон» на Крымской набережной. Но у именитого автора были и многочисленные и, главное, влиятельные поклонники, в том числе и тогдашний мэр. Коллективные письма протестантов – деятелей искусств и обычных москвичей, выступления в СМИ и даже некоторых депутатов Мосгордумы, боровшихся против градостроительного произвола, ни к чему не привели. В очередной День города в сентябре 2001 г. монумент торжественно открыли.
Сегодня очевидно: и страхи, и восторги были явно преувеличены. Градостроительной катастрофы на Болотной не произошло. Современных же детей скопище монстров не пугает, а лишь забавляет. Но ни художественным откровением, ни первостатейной туристической достопримечательностью, как обещал автор, монумент не стал. Не так уж часто «якиманские аборигены» слышат на улице сакраментальный вопрос: «А где тут памятник порокам?» Предостерегающий идейный посыл произведения Шемякина, похоже, мало кто слышит. Пороки в образе чудищ – «Наркомания», «Проституция», «Воровство», «Алкоголизм», «Невежество», «Лжеученость», «Равнодушие», «Пропаганда насилия», «Садизм», «Эксплуатация детского труда», «Нищета» и «Война», обступившие мальчика и девочку, играющих с завязанными глазами вокруг стопки книг, – благополучно здравствуют не только в образной реальности. Некоторые из них вольготно чувствуют себя на Болотной, где кипит бурная ночная и отнюдь не всегда безгрешная тусовочная жизнь. Местные жители постарше боятся выходить сюда после наступления темноты.
