— Они этого ждут, Ягодка, — снова заговорил Роберт, теперь уже куда-то в волосы Элизабет. — Не порти представление. Убьешь меня потом.
— В нашем договоре не было пункта с таким близким контактом, — так же тихо ответила Лиз.
— Под близким контактом я понимаю кое-что другое. Ты всего лишь сидишь у меня на ноге. Представь, что я памятник. Каждый человек хоть раз в жизни влезал на колени к памятнику.
— О чем вы шепчетесь? — вклинился противный голос Трэйси Бакстер.
Роберт отклонился чуть в сторону и серьезно взглянул на девчонку.
— Лиззи волнуется, что сидеть у меня на колене не слишком прилично.
— Ой, детка! — отмахнулась миссис Дадли. — Это же абсолютно нормально!
Элизабет снова почувствовала, как начинают гореть щеки, а за ними — шея. Спас ее мистер Хиггс. Он вдруг громко закашлялся, и хозяйка дома стала участливо хлопать по его спине в районе лопаток. Продолжалось это достаточно долго, красное вино из его качающегося бокала плеснулось через край прямо на ковер, будто мистер Хиггс был закоренелым туберкулезником. Когда мужчина наконец смог нормально вдохнуть и отставить в сторону вино, никто уже не помнил про Лиз.
Она все еще продолжала сидеть, напрягая все возможные мышцы, чтобы прикасаться к торсу Роберта как можно меньше (будто это было возможно), однако разговор пошел в совершенно новое русло и Элизабет не заметила, как начала расслабляться. Роб этому способствовал. Он действительно притворился скульптурой, которая периодически оживала только чтобы пророкотать какую-то реплику, поскрести пальцами заросшую щеку, или поднести к губам стакан с водой. Вторая его рука осталась на талии Лиззи, помогая поддерживать равновесие и давая опору.
Лиз не должна была пить алкоголь. Бессонные ночи и бесконечная усталость, залитые вином, делают из человека мешок с опилками. Спокойная беседа, тепло мужского тела снаружи и тепло вина внутри постепенно стали уничтожать остатки энергии. Ужасно, если вспомнить в чьем доме находилась Лиззи и с какой целью. Роберт это заметил достаточно быстро. Возможно по тому, что ему стало тяжелее придерживать свою как-бы-подружку, а возможно не таким уж памятником он был. Как бы то ни было, в какой-то момент он посмотрел Элизабет в лицо, поймал сонный взгляд, и между коричневых бровей пролегла складка. Разозлился? И ладно. Никто не заставлял его воплощать эту сомнительную идею с притворством в жизнь.
— Мам, — заговорил Роб, прерывая свою мать на середине предложения (она делилась информацией как правильно высаживать розы). — Я отвезу Лиз домой. Она много работает и сильно устает.
— Мы все здесь много работаем, — бросила миссис Бакстер.
От этого пронизанного ядом замечания Элизабет стало неловко. Она опустила взгляд на колени и нервно заложила за ухо прядь волос.
— Все в порядке, — попыталась возразить Лиззи. — Я никуда не тороплюсь.
Мозгами она понимала, что имеет право не оправдываться перед незнакомой неприятной женщиной, но тело предательски сжалось и съежилось. Пора бы обрасти толстым непробиваемым панцирем, однако всегда находился кто-то, кто мог одним ударом пробить пока еще тонкую броню.
— Лиззи тратит на работу даже личное время и спит по четыре часа, — прогудел возле самого ухо звучный голос. — Не нужно быть такой строгой, миссис Бакстер.
Элизабет резко повернулась к Робу. Он не смотрел на нее. Все его внимание было обращено к даме на диване, губы растянулись в полуулыбке, но морщинки-лучики не разбежались от уголков глаз. В следующий момент он осторожно столкнул Лиз со своего бедра и поднялся.
— Поехали, — коротко скомандовал Роб, взяв Лиззи за локоть.
— Но…
— Поехали, Ягодка.
— Я вас провожу, — подпрыгнула с дивана миссис Дадли.
— Не нужно, — теперь уже искренне улыбнулся Роберт. — Не бросай своих гостей.
Мириам все-таки подошла к ним, остановилась совсем рядом и схватила Лиз в объятия. Похоже, она любит обниматься.
— Было приятно познакомиться, Лиззи, — проговорила женщина. — Теперь будем видеться чаще, да?
Элизабет чуть не сболтнула короткое «вряд ли».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Конечно, мам, — ответил за нее Роберт. — Я обязательно еще приведу Ягодку.
И он окончательно вывел ее из комнаты, не дав культурно попрощаться. Но Лиз не хватало сил злиться. Она подчинялась, как все тот же мешок с опилками.
Пикап ехал по пустынным улочкам Кливдона. Лиз уперлась лбом в стекло и безучастно смотрела в одну точку. С тех пор, как они покинули дом и Роб вытянул информацию, куда нужно ехать, девушка сделалась тихой и отрешенной. Хотя не совсем. Она еще попыталась доказать, что сможет дойти пешком, но Роб не стал ее слушать, а просто затолкал в Тойоту.
Машина въехала на Дарбин Парк Роад, Роб сбавил скорость и стал внимательнее смотреть по сторонам, чтобы не пропустить нужное здание. Он ждал помощи в этом нелегком вопросе от пассажирки, но она совсем ушла в себя. Благо, эти улицы Кливдона он и сам неплохо знал. В этой части города жили некоторые приятели Роберта.
— Прости, — внезапно пробормотала Элизабет. — Я, кажется, все испортила.
Странное предположение. Молчаливые женщины вообще бывают очень странными. Они много думают и в их мозгу порой рождается нечто непредсказуемое.
— В смысле? — непонимающе спросил Роб.
— Я не хотела так тебя подставлять, — снова пробурчала Лиз. — Все шло неплохо… Но я не умею пить. Спать хочу сразу же.
Он не очень ее слушал. Как сказала бы матушка: «вы, мужчины, абсолютно не умеете концентрироваться на нескольких вещах одновременно». Нужный дом появился справа от дороги. Роберт резко выкрутил руль и нажал на тормоз. Девушка на соседнем сиденье чуть не приложилась лицом к стеклу. Водительские права Роберту выдали только с четвертой попытки: его резкие маневры раздражали всех инструкторов.
— Что? — Роб развернулся всем корпусом к Элизабет и забросил руку на спинку кресла. — Я плохо слушал, искал твой дом. Ты же не догадалась ткнуть пальцем в нужный.
Она нахмурилась, потянулась к ремню безопасности, попыталась отстегнуть его, но защелку заклинило.
— Я сказала, что сожалею о том, что испортила вечер.
— Ты ничего не портила, — Роб пригнулся, убрал маленькие ладони от защелки и принялся сам выдирать ремень. — С чего ты взяла? Ты устала, я привез тебя домой. Завтра созвонимся и согласуем выезд в Бристоль.
— И тебе все равно, что пришлось выгораживать меня перед людьми?
В голосе девчонки отчетливо слышалось удивление. Роберт на секунду перестал дергать защелку ремня, поднял взгляд. Лиззи сидела неподвижно, а ее брови спрятались под малиновой шапкой. Она это серьезно?
— А тебя это беспокоит? — недоверчиво переспросил Роб, глядя в светло-карие глаза.
— Конечно! Это же день рождения твоей мамы, там были ее друзья…
— Ягодка. Если бы не остальные гости, моя мать сама сказала бы своей подружке заткнуться. Перестань делать проблему из воздуха, поднимись в свою комнату, рухни в одеяло и проспи до обеда. Раньше двенадцати не позвоню.
Как по волшебству, замок поддался, защелка выскочила и ремень змеей уполз в нору.
— Правда? — тихо спросила Элизабет.
— Что? Что не позвоню раньше двенадцати? Правда. Иди уже.
Она несколько раз хлопнула темными ресницами. Хотела что-то сказать, но, очевидно, передумала. Развернулась, распахнула дверь и выскочила на улицу.
Похоже, каждая их встреча будет заканчиваться одинаково.
ГЛАВА 8
Морось прилепила волосы к голове, сделав из воздушных розовых прядей что-то вроде вермишели. Лиз потеряла шапку и это не добавляло радости. Шапка была ее любимой, грела в такую мерзкую погоду и вообще сочеталась с цветом головы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мэрриотт Отель встретил Элизабет, как родную. Вбежав в крутящиеся стеклянные двери, она поправила на плечах тяжелый рюкзак, расстегнула крутку и помахала ее полами, чтобы как-то остыть. Лиз было ужасно жарко, несмотря на отсутствие шапки. Она почти опоздала. Почти, но не совсем. Она стала слишком часто здесь бывать, будто в городе не осталось других мест, где можно провести вечеринку. Вообще-то Лиззи не собиралась выходить сегодня из дома. Утро вторника встретило дождем и полнейшим нежеланием вылезать из-под одеяла. Если быть точнее, это нежелание витало в воздухе вторые сутки, с тех пор, как Лиз вернулась в Бристоль. Новой работы не было, сроки сдачи старой еще не подошли, и впервые за долгое время Элизабет позволила себе полежать на диване и привести в порядок голову.
