— А чего Баррон хотел?
— Ничего.
Прикусила губу и собрала розовые волосы в маленький тугой хвост.
— Всякие тайные дела. Мастера секретничают. У-у-у! Не рассказывай мне, а то я тут же побегу в полицию.
Лила обернула нитку вокруг большого пальца.
— Он говорит, все очень просто. Пара часов. Обещал вечную преданность.
— Ну да.
Мастера секретничают. До сих пор не знаю, куда они ходили и что делали. Но у Лилы волосы растрепались и стерлась помада. Мы с ней об этом не говорили. Смотрели в подвале старый черно-белый фильм про ограбление банка, курили ее парижские сигареты без фильтра.
Во мне вскипала ядовитая ревность. Я хотел убить Баррона.
И наверное, именно тогда окончательно втюрился в Лилу.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Возвращаюсь точно к ужину. Дед приготовил гуляш с лапшой, морковью и маленькими белоснежными луковками. Съедаю три порции и запиваю черным кофе. Кошка трется о мои ноги. Тайком выуживаю из тарелки говядину и скармливаю ей под столом.
— Что с доктором?
У деда руки слегка дрожат. Явно добавил что-то в кофе.
— Все путем.
Не рассказывать же про тест и про Мауру. Что вообще ему можно рассказывать?
— Подсоединили меня к какой-то машине. Сказали, что нужно поспать.
— Прямо в клинике?
Да уж, не очень правдоподобно, но куда деваться — сам начал.
— Чуть-чуть подремал. Нужна была общая картина. Базовые параметры, он так вроде сказал.
— Ну-ну. Ты поэтому так поздно явился?
Дед встает и убирает посуду. Молча ставлю тарелку в раковину.
К вечеру я снова с ног до головы в пыли, но зато разгреб почти весь второй этаж. Смотрим по телику «Команду аутсайдеров». Про мастеров из секретного отдела ФБР, которые используют силы против других мастеров, в основном серийных убийц и наркодилеров.
— Знаешь, как распознать мастера? — кряхтит дед.
По морщинистому лицу бродят блики от экрана. Сидит на том самом ненавистном стуле. Притащил его обратно. Макелдерн, главный герой сериала, только что вышиб дверь ногой, а мастер эмоций работает над злодеями. Они плачут от раскаяния, признаются во всем. Полная фигня. Но канал старик не соглашается переключить.
Смотрю на его черные культи.
— И как же?
— Он единственный будет отрицать, что владеет силами. Все воображают, будто что-то могут. Истории выдумывают, как пожелали кому-то гадость, а она сбылась, или запали на дурачка, а тот тоже влюбился. Будто любое гребаное совпадение — магия.
— Может, немного силы есть у каждого, совсем чуть-чуть.
— Чушь, — раздраженно фыркает он. — Ты, возможно, и не мастер, зато из уважаемой семьи. И с головой у тебя порядок. Ты не станешь нести всякий бред, вроде того придурка, как его там? Еще говорил, что от ЛСД у детишек просыпаются способности.
По статистике, на тысячу нормальных людей приходится всего один мастер, а из них большинство — шестьдесят процентов — работают с удачей. Но люди обожают нелепые ставки. Уж дедушка должен знать.
— Тимоти Лири.
— Ну да. Помнишь, как все обернулось. Те сосунки принялись дотрагиваться до всех и сдвинулись. Вообразили, что прокляли кого-то, схлопотали проклятие или умирают из-за отдачи. Буквально растерзали друг друга на куски. Шестидесятые, семидесятые — сплошные глупость и ложь. Сумасшедшие рок-звезды прикидывались пророками и волшебниками; великолепный Фредди, к примеру. Знаешь, сколько настоящих мастеров на него работало?
Дедушка теперь будет долго распинаться. Сто раз уже слышал его песню, но он как глухарь на току. Даже встревать бессмысленно, разве что какую-нибудь новую байку расскажет.
— А ты нанимался? Тебе тогда сколько было? Двадцать? Тридцать?
— Я работал на старика Захарова. Никаких халтур не брал. Зато знаю таких, кто нанимался. Один парень знакомый ездил на гастроли с «Black Hole Band». По физической силе спец. Настоящий профи. Кто к группе прикапывался, имел большие неприятности.
Смеется.
— Наверное, в основном мастера эмоций были нарасхват?
Сумел-таки заинтересовать. Обычно он толкает свои речи перед всем семейством, а я вроде как лишний, случайно подслушиваю. Но сейчас мы вдвоем. Вспоминаю старые фотографии из Интернета, музыкальные репортажи с канала VH1. Певцы с козлиными головами. Русалки бьются в стеклянном бассейне с водой, а потом тонут. Ведь мастер трансформации сама не ведала, что творила, когда превращала их. Люди с огромными мультяшными глазами. Она одна все это наворотила, а потом умерла в гостинице от передоза, в окружении несущих околесицу человекоподобных зверюшек.
Сегодня такие штуки уже запретили официально. Да и нанимать особо некого. Вроде был один мастер трансформации в Китае, но куда делся — никто не знает.
— С толпой невозможно работать. Народу слишком много. Один парнишка пытался. Решил, что самый умный, справится с отдачей. Позволил себя коснуться сотне человек, по очереди, устроил им настоящую эйфорию. Превратился в эдакий наркотик.
— Так ведь и отдача тоже эйфория, так? Чего ж тут плохого?
Кошка вспрыгивает на диван и принимается драть когтями подушки.
— Вот именно. Вы, молодежь, всегда так: считаете себя бессмертными и всемогущими. Будто первые додумались до подобных глупостей. Он с ума сошел под конец. Таким стал счастливым, полоумным шизиком, но именно что шизиком. Сынок какой-то шишки из клана Бреннанов. По крайней мере, о нем было кому позаботиться.
Опять заладил любимое: про тупую молодежь и мастеров-недорослей. Тянусь погладить кошку, и она замирает. Не мурлычет, просто застывает совершенно неподвижно.
Вечером копаюсь в шкафчике среди лекарств. Проглатываю две таблетки снотворного и засыпаю. Кошка пристроилась под боком.
Никаких снов.
Кто-то трясет за плечо:
— Просыпайся, соня.
Дед протягивает чашку. Кофе опять крепкий, но сейчас это кстати. Голова как будто набита песком.
Натягиваю штаны и по привычке сую руки в карманы. Чего-то не хватает. Где амулет? Мамин, тот, что Маура не взяла.
«Помни».
На четвереньках залезаю под кровать. Но там только пыль, позабытые книжки в мягких обложках и двадцать три цента.
— Ты чего?
— Да так.
В детстве мама ставила нас троих в ряд и объясняла: нет ничего важнее семьи, доверять можно только друг другу. Потом по очереди трогала за плечи голыми руками, и нас захлестывала, в буквальном смысле удушала братская любовь.
— Поклянитесь любить и защищать друг друга любой ценой. Вы не должны причинять друг другу вред. Нет ничего важнее семьи. Только родные любят по-настоящему.
