Важным открытием современной нейрофизиологии явилось определение неспецифического активирующего влияния ретикулярной формации ствола мозга на кору больших полушарий (G. Moruzzi, Н. Magoun). В частности, в опытах на животных было показано, что при раздражении ретикулярной формации во время естественного сна (через вживленные электроды) возникает быстрое пробуждение. Одновременно на электроэнцефалограмме беспорядочные синхронизированные «сонные» колебания сменялись активным, десинхронизированным ритмом, также свидетельствующим о переходе к состоянию бодрствования. Эта реакция генерализованного пробуждения проявлялась при раздражении центральной части ретикулярной формации. При стимуляции ростральных отделов ретикулярной формации с неспецифическими ядрами таламуса и диффузной таламокортикальной системой у бодрствующего животного возникала реакция настороженности, обостренного восприятия и внимания (Д. Линдсли). Раздражение бульбарного отдела ретикулярной формации приводило к «глобальному» торможению или «облегчению» спинномозговых моторных разрядов. Одновременно были найдены корковые зоны (4S), стимуляция которых вызывала снижение мышечного тонуса, а также путь из зоны 4S к ретикулярной формации продолговатого мозга. Принимая все раздражения от экстеро- и интерорецепторов (при этом самым обширным рецептивным полем, как известно, является мышечная система), ретикулярная формация не только осуществляет их переработку, но и специфически активирует кору в зависимости от характера поступающих раздражений. Участвуя в процессах регуляции уровня бодрствования, ретикулярная формация имеет самые непосредственные связи с так называемым «висцеральным мозгом», интегрирующим раздражения от органов чувств и внутренней среды организма, которые в значительной степени определяют такие психические феномены, как состояние и самочувствие.
В последующем, кроме активирующего влияния ретикулярной формации, при повреждении последней были описаны акинезы, сонливость, угнетенное состояние сознания. Наряду с влиянием ретикулярной формации на корковые функции было установлено наличие кортико-фугальных волокон, идущих из лобных отделов, поясной извилины, сенсомоторной коры и некоторых других ее областей к ретикулярной формации. С помощью электрофизиологических исследований было показано, что проведение импульсов по восходящим путям ретикулярной формации может быть заторможено или облегчено возбуждением вышеуказанных участков коры. Таким образом, корковая, в том числе и сознательная, деятельность может оказывать определенное влияние на активационно-регуляционные механизмы субкортикальных структур, обеспечивающих ее же (коры) функционирование.
Интенсивное изучение глубоких структур мозга позволило существенно расширить представления об анатомо-физиологическом субстрате эмоций. В экспериментах на «таламических» и «гипоталамических» (декортицированных) животных было показано, что моторное выражение эмоций может осуществляться и при отсутствии новой коры, однако, естественно, что при этом не возникает интеграции эмоций в целостный поведенческий акт и нет эмоциональных ощущений. В последующем изложенные факты были подтверждены клиническими наблюдениями над больными с поражением лобных долей. Эти наблюдения в значительной степени способствовали уточнению представлений о роли таламуса и гипоталамуса в эмоциональном поведении человека. Оказалось, что возникновение эмоциональных ощущений, выражение и регуляция их проявлений осуществляются за счет взаимодействия новой коры с гипоталамусом, лимбической и ретикулярной системами, связи которых лежат в основе центрального нервного субстрата эмоций [Гельмгорн Э., Луфборроу Дж.]. Особую роль гипоталамуса в механизмах осуществления эмоционального поведения подчеркивал и P. Mac-Lean, сравнивая его с «водителем» (гипоталамус и обонятельный мозг) нервного «шасси» (спинной мозг и ствол), который выбирает возможные направления поведения в целом. Сложившиеся в процессе эволюции тесные связи обонятельного мозга с двигательной, вегетативно-висцеральной, эндокринной и эмоциональной системами (J. Papez), с учетом общих принципов организации регуляторной деятельности коры головного мозга (через системы прямых и обратных связей), позволяет предполагать, что воздействие на одну из названных систем, например двигательную, неизбежно должно вызывать определенные изменения и в функционировании остальных. В свете последних достижений нейрофизиологии стало более понятным влияние мышечного расслабления на функции центральной и периферической нервной системы. Состояние релаксации вызывает снижение реактивности гипоталамуса, а следовательно, и эмоциональную возбудимость. И наоборот, снижение уровня центрального возбуждения в результате психотерапевтического (вербального, рационального) воздействия ведет к уменьшению нисходящих корковогипоталамо-соматических разрядов в системе обратной связи. Независимо от того, вызвано ли расслабление скелетной мускулатуры физиологическим, физиотерапевтическим, фармакологическим или психотерапевтическим воздействием, оно сопровождается снижением эмоциональной реактивности и ослаблением невротической симптоматики. Однако если физиологическое, физиотерапевтическое, фармакологическое и большинство видов психотерапевтического воздействия, оказывая существенное влияние на корковые и психические функции, реализуют свой терапевтический эффект при пассивном участии сознания, аутогенная тренировка предполагает активное вовлечение сознания в терапевтический процесс и осуществляется именно на основе активного сознания. Другими словами, аутогенная тренировка направлена на максимальное использование и стимуляцию резервных возможностей интегративной деятельности коры головного мозга на основе перестройки субординационных нервно-регуляторных корково-подкорково-спинальных механизмов.
Нейропсихологические эффекты комплекса упражнений аутогенной тренировки
Основные нейропсихологические эффекты аутогенной тренировки связаны с развитием способности к образным представлениям, улучшением функции памяти, повышением аутовнушаемости, усилением рефлексивной способности сознания, возможностей саморегуляции произвольных функций и формированием навыков к сознательному управлению некоторыми непроизвольными психическими и физиологическими функциями. Особенно демонстративным является влияние аутогенной тренировки на память. Так, в описываемых I. Schultz опытах испытуемые полностью вспоминали стихотворения, которые они учили в раннем детстве, хотя до усвоения аутогенной тренировки не могли вспомнить более 1—2 строчек. Интересные результаты были получены в опытах Э. Г. Рейдер и С. С. Либиха, которые предъявляли испытуемой (обученной аутогенной тренировке) и контрольной группам учащихся запись текста на неизвестном им иностранном языке. При этом ни один из учащихся контрольной группы не смог воспроизвести ничего из прослушанного текста, в то время как в группе испытуемых 93% учащихся смогли повторить две строчки. Повышение на 20-30% способности к запоминанию иностранных слов под влиянием аутогенной тренировки и другие эффекты гипермнезии отмечали также Л. М. Ицигсон, А. С. Ромен и А. М. Свядощ (1982). В наших опытах с использованием идеомоторных упражнений на базе аутогенной тренировки было показано позитивное влияние аутотренинга на функцию моторной памяти [Решетников М. М., 1978; Лобзин В. С. и др., 1982], что существенно повышало эффективность освоения сложных видов сенсомоторной деятельности.
А. М. Свядощ и А. С. Ромен с помощью аутогенной тренировки обучали пациентов целенаправленно вызывать у себя гипнотическое состояние с эффектами глоссолалии (автоматической речи) и автоматического письма. О возможности достижения в состоянии аутогенного погружения общей каталепсии с восковой гибкостью и каталептическим мостом неоднократно сообщалось различными авторами.
Наблюдения А. М. Свядоща и Ю. Б. Шумилова над 180 здоровыми людьми показали, что обучение аутогенной тренировке позволило на 50% повысить скорость сенсомоторного реагирования; при этом улучшилась способность к концентрации внимания, в связи с чем значительно уменьшалось число ошибок (более чем на 60 %) и повышалась производительность деятельности (на 49%) при выполнении заданий, требующих высокой устойчивости внимания.
Проведенные нами наблюдения и исследования с помощью адаптированной методики MMPI (СМИЛ) показали, что аутогенная тренировка способствует повышению эмоциональной устойчивости, стабилизации настроения и поведенческих реакций, нормализации сна, снижению тревожности, внутренней напряженности, развитию уверенности в себе, улучшению социальной адаптации и общительности (рис. 8), а также способности к психофизиологической мобилизации резервных возможностей организма и личности [Решетников М. М., 1981; Лобзин и др., 1982].
