Зачем она это делала? Может, это была та соломинка, которая удерживала ее на плаву? Песни и любовь Тео. И друзья, к которым она в конце жизни относилась с особой нежностью.
Венчание с Тео в греческой ортодоксальной церкви. 1962 год.
25 сентября 1962 года Пиаф взошла на Эйфелеву башню и спела со смотровой площадки свои самые известные песни: «Нет, я ни о чем не жалею», «Толпа», «Милорд», «Ты не слышишь», «Право любить».
Незатихающий, шумный Париж потрясенно замер. И голос Эдит Пиаф услышала вся планета.
82. Эйфелева башня
Это был непростой для нее день. Она еще справлялась со своей болезнью, хотя уже пережила назначенный врачами срок. На смотровую площадку ее доставили подъемником. Рядом неотступно был Тео Сарапо.
Праздновали премьеру фильма «Самый длинный день». Но все знали: это лишь повод. 25 сентября 1962 года парижане пришли к подножию Эйфелевой башни услышать ее голос – голос Эдит Пиаф…
Ветер растрепал ее волосы. Эдит подошла к краю площадки и ухватилась руками за перила. Толпа задравших головы зрителей взволнованно всколыхнулась.
Кто-то из молодых журналистов сказал:
– Смотрите, этот мальчишка снова рядом. Прилип – не оторвешь.
Но его слова утонули в возгласах толпы. Люди даже не закричали, они выдохнули: «Эди-и-ит!»
Заиграла музыка. Через репродукторы звуки разнеслись по площади, отдаваясь эхом. А потом вступила она.
Ее сильный низкий голос, который невозможно описать словами, запел те самые песни, которые более трех десятилетий подхватывала вся Франция.
Пиаф и Сарапо регистрируют свой брак. 1962 год.
Она не стояла – летела над Парижем. Она уносилась под облака и спускалась к своей публике. Она любила их всех, даже недоброжелателей. И они в этот момент любили ее – даже недоброжелатели.
Тот репортер, что только что надсмехался над Тео, смотрел на Пиаф, вслушиваясь в эти чарующие звуки. И слезы катились по его щекам.
Если бы он мог, если бы судьба сжалилась над ним, то он бы стоял сейчас рядом – там, где стоит этот грек Сарапо.
Но рядом с Пиаф стоял только Тео.
83. Я всю жизнь ждала тебя
Она боролась за свою жизнь до последнего дня. Операция за операцией, многочисленные болезненные процедуры, бесчисленные консилиумы. Пиаф переносила все стойко и мужественно. И всегда рядом с ней был ее юный Тео.
Он спал прямо в палате, где лежала Пиаф. Был готов выполнить любое ее желание, любой каприз. В дни просветления, когда в сердце Эдит вновь возрождалась надежда, они выходили на сцену вдвоем и репетировали. Она была уверена: труд и упорство принесут свои плоды. У Тео Сарапо есть талант. Надо его только развить.
Она выходила на сцену вместе с возлюбленным и представляла его публике. И публика верила Эдит. Раз Пиаф говорит, что это превосходно, значит, это превосходно. Тео всегда получал свою долю оваций, в которых было, конечно, только уважение к его знаменитой подруге – к Эдит Пиаф.
Тео Сарапо был терпелив и старателен. Он много выступал на радио, в концертах, раздавал интервью. И всегда говорил только о своей любви к Эдит, не обращая внимания на выпады газетчиков, называющих его альфонсом.
Их трогательный танец.
Его без конца расспрашивали: что с ней, как она себя чувствует, скоро ли поправится. И он отвечал: скоро, очень скоро. Надо лишь верить и надеяться…
За год до ее кончины Тео и Эдит стали законными супругами.
Однажды Пиаф сказала:
– Я всю жизнь любила Марселя Сердана, а ждала Тео Сарапо.
84. Если так считает Пиаф
Со временем идея вывести Тео на сцену стала для Эдит маниакальной. Пиаф заставляла его заниматься целыми днями. На репетициях с оркестром или без, под аккомпанемент пианиста или вовсе без аккомпанемента, но Сарапо пел одни и те же песни десятки раз, стараясь следовать указаниям Эдит.
Однажды на репетиции известный в те годы дирижер, человек заслуженный и много сделавший для французского искусства, не выдержал и пробурчал:
– У этого парня голос петуха. Ничего у него не выйдет.
Пиаф услышала. Она поднялась с кресла, на котором сидела, подавая уточняющие реплики стоявшему на сцене Тео. Подошла к оркестровой яме. И негромко произнесла:
– Вам не нравится мой голос?
Дирижер опешил.
– Нет, нет, Эдит, ваш голос мне очень нравится. Вы поете прекрасно.
– Вы считаете, что я ничего не понимаю в музыке, что я глупа?
– Ничего подобного! Вы уникальный музыкант.
На репетиции с Тео (слева).
Дирижер не знал, как себя вести и что сказать. Его охватила паника.
– Вы не уважаете меня?
– Я преклоняюсь перед вами, – ответил он и в подтверждение склонил голову.
– Так какого черта вы суетесь со своим дурацким мнением?! – закричала Пиаф. – У Тео Сарапо замечательный голос и отличные данные!
– Да, да, конечно, – смутился дирижер. – Я ошибся. Простите, ради бога.
Больше он Тео Сарапо критиковать не осмеливался, так же как и никто другой…
85. Последний концерт
18 марта 1963 года Эдит Пиаф в последний раз вышла на сцену. Этот концерт был снят на кинопленку. Именно его мы чаще всего видим в телевизионных программах, посвященных певице.
Вспомним эти кадры.
На сцене пожилая женщина, которой на вид скорее лет шестьдесят, чем сорок семь. Хрупкая фигурка в черном платье. Спокойное лицо. Тонкие слабые руки. Грустные глаза. И – бесконечно прекрасный, звенящий, молодой и сильный голос…
Такого голоса никогда не было до нее и никогда не будет после. Природа никогда не повторяется. То, что появилось однажды, больше не появляется. Может возникнуть нечто похожее, но совсем иное. А того, уникального, больше нет.
В этом смысле мы все уникальны. И без каждого из нас жизнь становится неполной… Но дело в том, что без такого голоса, без такой личности, как Эдит Пиаф, жизнь становится попросту невозможной.
Она пела о любви, о своей жизни, о несбывшихся надеждах. О безвестном легионере, которому подарила свою любовь. О мужчине, которого называла своим господином. Она смеялась и плакала, взывала к Богу и обращалась к людям.
Зал слушал ее, боясь вздохнуть. Точно так же слушаем ее песни и мы – благодаря нечастым телевизионным передачам, радиотрансляциям, старым пластинкам.
Затем зал встал. И устроил Эдит Пиаф пятиминутную овацию.
В тот день еще никто не знал, что она прощалась со сценой.
Кадр из телевизионной записи последнего концерта Пиаф.
86. Ее последние дни
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
