Щукин вдруг замолчал, заметив, наконец, странную неподвижную бледность на лице Рустама. Он опустил руку, которую протянул было для того, чтобы налить неожиданному гостю водки.
– Рустам? – вопросительно выговорил Щукин. – Ты как будто искал меня. Ты искал меня? Это не случайная встреча?
Рустам кивнул. Отчего-то ему не хотелось говорить. Но говорить все же надо было. Щукин уже не смеялся. Он положил локти на скатерть и в упор посмотрел на Рустама, словно хотел проникнуть взглядом за темное стекло его очков.
– В чем дело? – негромко проговорил Щукин. – Что случилось?
Рустам глубоко вздохнул.
– Помнишь тот вечер? – спросил он. – Когда мы виделись в последний раз?
– Да, – ответил Щукин, не сводя глаз с закрытого черным стеклом лица Рустама. – Это я помню. И что же произошло после того вечера? Ты мне расскажешь?
– А зачем, по-твоему, я тут? – глухо проговорил Рустам.
Они помолчали немного. Радостное возбуждение Щукина спало, а Рустам, казалось, еще более ушел в себя – и не мог поймать момент, чтобы начать главный разговор.
Щукин скосил глаза в сторону графинчика с водкой и вопросительно посмотрел на Рустама.
Рустам поколебался немного и кивнул. Щукин разлил водку по стопкам и пододвинул Рустаму одну из многочисленных тарелок с закусками. Рустам одним махом засадил содержимое стопки себе в глотку и, прокашлявшись, дотронулся до тарелки указательным пальцем. Потом медленно убрал со стола руки. От его внимания не укрылось то, что Щукин невольно проследил за его руками.
«А ведь он тоже не забыл выучку внутренних войск, – подумал вдруг Рустам. – И взгляд у него стал тверже и настороженнее. Судя по всему, он ведет не обыкновенную мирную жизнь. Это, впрочем, и понятно: обыкновенных мирных людей не заказывают киллерам».
– Ты, кажется, хотел мне что-то рассказать? – напомнил Щукин.
– Да, – сказал Рустам.
И начал рассказывать.
Глава 5
– Несколько лет я в Чечне пробыл, – говорил Рустам. – Контрактником. Все пацаны срок отбудут и домой возвращаются, а мне и возвращаться-то некуда. Я там безвылазно и сидел несколько лет – в Чечне. Ну, как там было, рассказывать не буду, ты, наверное, телевизор смотришь или газеты читаешь. Короче говоря, понимаешь, что там творилось. И сейчас творится.
Рустам надолго замолчал.
– А потом? – тихо спросил Щукин.
– А потом я вернулся, потому что надоело мне все. До смерти надоело. Каждый день одно и то же. Веришь, к концу очередного срока я уж думал – скорее бы меня грохнули. Но так и проносило… Потом, на очередном медосмотре, у меня врачи все-таки обнаружили ту самую болезнь психическую, о которой я тебе говорил, помнишь?
– Ага.
– До этого дня у меня с докторами, конечно, были проблемы, но всегда кто-нибудь выручал – мол, рецидивов не было, а боец Хантыбеков хороший. Ну а потом я приноровился этих психологов и психиатров обманывать. Так и прокатило бы, но один врач дотошный попался. Два часа со мной сидел, показывал всякие кляксы черные да вопросы задавал, а под конец оставил меня одного в кабинете, а сам вышел. Пятясь. Спиной, падла, ко мне не поворачивался. Боялся, что ли? На следующий день меня к главкому вызывают, он просто мне так – он вообще у нас простой мужик был – списывают тебя, говорит, Хантыбеков, списывают к чертям собачьим. Ну, раньше тоже такое было – с докторами. Хотя они на психов в армии, да в действующей – сквозь пальцы смотрят, а в последний раз нашла коса на камень. Тот психиатр кричит – я до маршала дойду! Таким, как Хантыбеков, не место в армии.
– Постой, – прервал его Щукин, морща лоб, – как же ты несколько лет отмазывался на медкомиссиях?
– А у меня способ был свой, – усмехнулся Рустам. – Если доктор кипеж какой поднимает, так я начинаю на полную катушку дурака валять – да так, что он в конце концов и решает, что я просто-напросто смеюсь над ним. А с тем последним доктором надоело мне дурака валять. Да и на гражданке захотелось пожить. Впервые за много лет. Списали меня в тыл. Поездил я по городам – денег-то у меня накопилось за время войны. Все город себе присматривал и хотел квартиру купить, но не получилось.
– Что так? – серьезно спросил Щукин, наливая по второй стопке.
Криво усмехнувшись, Рустам пожал плечами.
– Зашел я как-то в ресторан. Посидеть, выпить, как вот ты сейчас. А там компания каких-то гоблинов тупорылых гуляла. Наехали на меня. Чуркой называли. Я уж хотел прямо там, в ресторане, с ними разобраться, да подумал, что шуму будет много. А на нарах или в психушке париться мне не улыбалось. Короче говоря, слинял я от них. А потом выследил их группировку и начал работать. Одного за другим. По ночам снимал, как нас и учили в армии, а потом и на практике. Кого в квартире, кого в машине, кого на улице. В городе том паника началась. Искать меня стали. Не менты, а эти же бандиты. И как-то раз на меня вышли. Взяли меня, но кончать не стали, а целый сходняк устроили. Пытали – с кем я работал. А когда я сказал, что один, – у всех этих паханов шары на лоб вылезли.
– Постой, постой, – снова прервал его Щукин. – Слыхал я про этот шухер. В Самаре было?
Рустам кивнул.
– А я и не знал, что это ты. Хотя когда я про это дело услышал, то подумал – крутой пацан все это замутил. Закорешиться бы с таким. Я и не знал, что это мой кореш старинный.
– Короче говоря, – продолжал Рустам, – рассказывать про весь базар – недели не хватит. Предложили мне киллером себя попробовать. Вроде как – плата за кровь. Я подписался. Жить мне к тому времени захотелось, не то что на войне. Я как увидел, что на гражданке можно с бабками сделать, почти совсем другим человеком стал. На время, – добавил Рустам и помрачнел.
– А дальше?
– Ребята эти серьезные оказались. Очень серьезные. Дали мне посредников, и стал я работать. Заплатил за кровь, мне начали деньги идти. Неплохие. Потом – хорошие. А потом и вовсе – сумасшедшие. – Рустам невесело посмеялся и добавил: – Как я сам.
Щукин стал уже что-то понимать. Он посерьезнел и в упор посмотрел на Рустама.
В ответ на его немой вопрос Рустам кивнул.
– Меня? – все же спросил Щукин.
Рустам снова кивнул.
– Кто?
– Не знаю, – сказал Рустам. – Но скоро узнаю.
– А ты?..
– Коли я сюда пришел… Если бы не приходил, тебе нечего было бы бояться. Но я пришел.
– Понятно, – сказал Щукин и бледно усмехнулся. – Ни о чем больше спрашивать не буду.
– Это моя жизнь, – сказал Рустам. – Моя жизнь. Я давно определился. Даже не так… Не я выбирал, а меня выбрали. Я убиваю. Тебя – не хочу убивать. Но…
Он не договорил. И снял очки.
– Когда смотришь смерти в лицо, – глухо добавил Рустам, – видишь там свое отражение. И каждый раз убиваешь себя. И не можешь убить. Я… – его глаза загорелись безумием, – я очень хочу жить. И не хочу жить. Я не буду больше убивать. И я буду убивать всегда. Понимаешь? Я не могу остановиться и что-то сломать. Если я сделаю что-то не так, то сломаюсь сам. И что будет дальше – не знаю. В общем… Мы будем играть по-честному. Ты знаешь. И я знаю. Когда мне будет известен полный расклад, я тебе скажу. Когда я начну – я тебя извещу.
Он замолчал, будто обессилел. Он и не рассчитывал на то, что Щукин поймет его. Рустам и сам себя не мог до конца понять. Но ему казалось: то, что он только что сделал, – правильно.
– Рустам, – тихо сказал Щукин. – Я не хочу так.
Рустам снова надел свои очки. За секунду до этого Щукин успел заглянуть в его больные, воспаленные глаза.
И Щукин понял, что выбора нет. Рустам связался с ним уже на следующий день. Имени того человека, который заказал Щукина, он не знал, но знал город, в котором тот проживает, и номер его мобильного телефона.
Щукин сказал, что этого более чем достаточно.
– Заказ не оплачен, – проговорил Рустам на прощанье. – Еще неделю я буду занят. Через неделю начнется игра. Если, конечно, заказ оплатят и не отменят.
Он выразительно посмотрел на Щукина.
Щукин понимающе кивнул.
Так они расстались. А Николай в тот же день вылетел в город, название которого сказал ему Рустам.
* * *
Человек со шрамом не стал останавливаться в гостинице. Он снял себе на окраине города небольшой домик. Снять жилье в курортном городе – задача не из сверхсложных, и вот теперь у человека со шрамом был ключ от домика, куда он и пришел после своей ночной прогулки в особняк Седого. Бывший особняк Седого. Сегодня там заправлял бандит по прозвищу Петя Злой.
Человек со шрамом пришел к своему жилищу, когда уже занималось утро. Он открыл дверь, вошел в дом, тщательно заперся и тут же опустился на стул. Растер гудящие ноги и глубоко вздохнул.
Потом посмотрел в окно. Солнце жарило уже в полную силу, несмотря на то что день еще только начинался. Человек со шрамом поморщился. Ему безумно хотелось спать, но предстояло выполнить еще одно дело.
Он поднялся, подошел к умывальнику и взял с полки новенький набор для бритья, который еще вчера купил в центре города. Посмотрел на себя в зеркало и, усмехнувшись, провел ладонью по бритой наголо голове.
