благодаря отличным оценкам на вступительных экзаменах. Борису эта система казалась справедливой, но в то же время немного ущербной. В каком-то смысле экзамены – это лотерея, два одинаково хорошо подготовленных человека могут вытащить разные по сложности билеты, и тогда одному из них придется платить и за образование, и за проживание в Москве. А это тоже стоит приличных денег, даже если скооперироваться с будущими однокурсниками.
Эльвира несколько раз звонила Борису, бодро рассказывала, как она с новыми подружками ездила по Москве, но в голосе племянницы иногда проскальзывали грустные нотки. Рублев ее понимал. Девочку одним махом вырвали из привычной обстановки, знакомого окружения, она попала в огромный город, давно отвыкший радушно встречать приезжих, безразличный, зачастую жестокий и с ухмылкой глядящий на тех, кто оказался на обочине. «Ничего, в крайнем случае я ей помогу», – подумал Рублев.
И в этот момент раздался громкий хлопок. Экран телевизора погас, по комнате разнесся отвратительный запах гари. Борис подскочил к розетке и выдернул из нее вилку аппарата, порывшись, достал старое одеяло. «Хорошо, что я поленился его выкинуть», – подумал он, на всякий случай постояв с минуту у телевизора.
Отсутствие языков пламени успокоило, но это был единственный положительный момент в приключившейся истории. Старый телевизор в отличие от одеяла Рублев выбросил: хотя тот исправно шел, он мог принимать всего шесть каналов. Борис распахнул окно, но, так как вся комната заполнилась вонючим дымом, решил ускорить процесс и открыл дверь. На лестничной площадке курил сосед, если судить по виду, маленько отметивший конец рабочего дня.
– Что, еда подгорела? – спросил он.
– Ага, готовил пищу для роботов и не уследил, – хмуро ответил Борис.
– В смысле? – вытаращился на него сосед.
– Ты что, запахов не различаешь? Телевизор у меня сгорел, – качнул головой Рублев.
– А-а-а! Ничего, ты – мужик, переживешь. Вот для бабы это было бы трагедией. Прикинь, и «Модный приговор», и Малахов, и сериалы дурацкие – вся жизнь мимо проходит. Тем более починить его элементарно. Телемастерские сами в наши почтовые ящики рекламки бросают. Если утром позвонить, вечером телевизор снова фурычить будет. Не то, что раньше. Я вот помню, была у меня история, екнулся ящик. Еще в советские времена, где-то за месяц до Нового года. Приехали мастерюги, увезли в телеателье. Мы особо не переживали, сам знаешь, тогда по ящику смотреть особенно нечего было. Когда пришло время, наведался в мастерскую, а мне там говорят: «Ваш заказ пока не готов. Зайдите на следующей неделе».
Я зашел на следующей неделе, а потом еще через неделю. Фиг вам! А время уже поджимает, главный праздник года на носу. Пришлось купить две бутылки водки. Одну дал мастеру сразу, вторую пообещал, когда все будет готово. Короче, уже на следующий день привезли мне телевизор. Я глянул в квитанцию, а там всего-то замена конденсатора. Они могли ремонт на месте сделать, час работы, только им для плана было выгоднее возить телевизоры в ателье. А там мой ящик почти месяц пылился, никто к нему не подходил. Опять же нюансы, когда поломок много, выгоднее часть ремонтов отложить на следующий месяц, чтобы план не увеличили.
– У меня поломка серьезнее твоей, гарь на всю комнату, – заметил Рублев.
– Не волнуйся, сейчас все делают на дому за исключением кинескопа. У тебя же ЭЛТ?
– Что? – не понял Рублев.
– Ну, с обычным кинескопом? – Да.
– Тогда починят в два счета. Хотя нынче, если у человека есть хоть немножко денег, он с ремонтом кинескопных теликов не заморачивается, покупает ЖКИ или «плазму».
В рекомендации соседа имелось здравое зерно, однако Рублев вспомнил историю примерно восьмилетней давности с Подберезским. Тот, поддавшись влиянию моды, купил плазменную панель. Стационарные картинки она показывала с фантастической четкостью и насыщенностью красок, обычные передачи с хорошим сигналом и качественные DVD-фильмы шли на достойном уровне, но, едва сигнал ослабевал, краски тухли, изображение становилось расплывчатым, а любое движение человека или машины сопровождалось размазанным следом, как от пролетающего в небе самолета. Особенно мучительно было смотреть по панели футбол или хоккей. Прежде всего хоккей. Когда игроки готовились к вбрасыванию, на площадке находились обычные люди, но, едва начиналась игра, к ним добавлялась толпа привидений. За каждым хоккеистом тянулся шлейф из пары-тройки тел бледно-серого цвета. У людей верующих тут же возникало желание перекреститься и воскликнуть: «Сгинь, нечистая!» Брошенная шайба тоже обретала несколько неказистых копий. Иногда даже на замедленном повторе в ворота влетал не один каучуковый диск, а сразу несколько штук, и вратарь порой успевал отбить последний из них.
Всего через несколько лет панель начала выгорать. Кстати, Подберезского об этом предупреждали, но он в ответ размахивал инструкцией, где что-то писалось о десятках тысяч часов непрерывной работы.
– Это же «Панасоник», Япония, – решительно добавлял он.
– Просто в эти часы входит и работа с выгоревшим экраном, – пояснил ему Борис.
С тех пор технологии шагнули далеко, качество панелей и ЖКИ значительно улучшилось, но Рублев испытывал некоторые сомнения. Кроме того, у него под рукой было такое волшебное средство, как Интернет. Он зашел на большой форум, посвященный телевизорам, и столкнулся с таким разнобоем мнений, которое бы поставило в тупик любого человека. Некоторые потребители на все лады расхваливали «Сони Бравиа». Другие столь же категорично утверждали, что навсегда зареклись пользоваться этой маркой и никому не советуют. Часть граждан пела дифирамбы непревзойденному качеству аппаратов «Самсунг». Ее восторги остужал некий знаток, заявивший, что «Самсунг» является у телемастеров ругательным словом, пришедшим на смену «Рубину» и «Горизонту». Так же противоречиво люди отзывались как о известных производителях, так и о каждой выпускаемой ими модели. Исключение составляли только дорогие аппараты. Бюджетные плазмы и ЖКИ, хотя и стали заметно лучше по сравнению с моделями всего пятилетней давности, оставались далеки от совершенства. Венчали дискуссию два заявления. В первом некий Гоша из Чертаново сообщал:
– Мужики, насмотрелся сорокадвухдюймового «Филипса» и решил, что ну его к черту. Статика классная, но при динамике картинка смазывается – ну меня на фиг! Буду чинить свой «Тринитрон», хорошо, что не выбросил.
Гоше и всем прочим ответил мужчина, представившийся квалифицированным радиотехником.
– Только в дорогих моделях сведены к минимуму недостатки, типичные для плоского экрана. Все бюджетные аппараты имеют по сравнению с кинескопны-ми телевизорами лишь два преимущества: компактность и большой экран. До тех пор, пока
