– «Неудовлетворительно» по поведению, Лайне Вайрис! – возвестил он, словно только что поставил мне плохую оценку. – Чем ты слушала, когда я советовал тебе держаться от крылатых подальше?
Оглядел меня с ног до головы, задержался на уровне бедер.
– У меня созрело интересное предположение, чем именно думала, но… Пожалуй, на этот раз промолчу!
Промолчал. Я тоже, потому что не собиралась рассказывать магу о сломанной печати. Наставник спросил:
– Все ясно?
Я кивнула и отправилась к костру, разведенному Трисс, подозреваю, не без помощи лорда Дьеза. Девушка хлопотала, готовя ужин, но присоединиться к ней не удалось. Светлый маг тут же отвел меня в сторонку. Как и думала, для выволочки.
– Лайне, я предупреждал вас! – начал негромко, но его голос, казалось, обладал особой, въедливой силой. Жалил сквозь череп, впивался в мозг. – Никаких разговоров, никаких контактов с ар-лордом Хаасом. Это наш враг, а вы ведете с ним проникновенные беседы.
– Вы неправы, лорд Дьез! – возмутилась я. – Возможно, милорд Хаас – ваш враг, но не мой. Он – разумный человек, и мы довольно мило общались. Я объяснила ему…
Лорд Дьез застонал.
– Лайне, когда вы уже научитесь не делать все по-своему? Как думаете, зачем мы едем в Волчий Дол, вместо того чтобы провести лето за более приятными занятиями? Мы собираемся выяснить, кто вы такая и каким образом связаны с «Ангихором». А вы по дороге «мило» общаетесь с одним из тех, кто уничтожил братство!
– Это вы едете в Волчий Дол, чтобы что-то там выяснять! – ответила ему резко, чувствуя, как захлестывает, переливается через край волна недовольства. – Не спросив моего согласия, не прислушиваясь к моему мнению…
– Лайне…
– Мне и так все известно! Я – дочь трактирщика Эрро Вайриса, который получил этот амулет в качестве военного трофея. Моя мать… Скорее всего, умерла в родах, так и не доехав до папиного дома. Знаете, как сложно с магами и лекарями в некоторых местах Кемира?
– Лайне, я сильно сомневаюсь, что ваш отец был вашим настоящим отцом!
– Прекратите, лорд Дьез! – воскликнула в ответ, чувствуя, как эмоции, существование которых не допускала в обычной жизни – гнев, злость, горечь раздражения – взорвались в груди, перетекли в руки, вспыхнули огнем. Нет, не обжигающим, но…
– Неплохо, неплохо, – услышала язвительный голос магистра Шарреза. – Как же вовремя вернулась магия, а я подошел к костру, моя дорогая воспитанница! Было бы жаль пропустить подобное зрелище.
– Ой! – воскликнула я, увидев, что в моих руках, разгораясь, увеличиваются в размерах огненные шары.
– Уверен, Дьез этого заслужил. Его нравоучения у вас в печенках сидят. И не только у вас…
– Простите, лорд Дьез! Я не хотела!
Боги!.. Аномалия покинула это место, а я и не заметила, как чуть было не…
– Лайне… – лорд Дьез тоже выглядел обескураженным.
– Если желаешь послать пару разрядов в этого Светлого, – продолжал магистр Шаррез, – знай, твой наставник не возражает. Ничего так не радует Темного, как…
Я пребывала в отчаянии.
– Это вы должны простить меня, Лайне, – ровным тоном отозвался преподаватель. – У меня не было и в мыслях сделать вам больно. Обещаю, впредь быть крайне тактичным. Я лишь хочу подготовить вас к тому, что в вашем прошлом вас могут поджидать сюрпризы, которых сами не ожидаете.
Магистр Шаррез преувеличенно громко застонал. Затем, заявив, что его сейчас стошнит от обилия извинений, ушел к мертвецам.
Мы же отправились к живым. Вернее, к раненым. Работали на пару со Светлым магом. Я мысленно ругала себя по чем свет стоит, лорд Дьез же держался преувеличенно вежливо. Хвалил меня постоянно, и мне было приятно. Я же смотрела на красивые длинные пальцы магистра Светлых Сил и дивилась, насколько филигранно преподаватель управлялся с магическими потоками, стягивая раны, возвращая к жизни тех, кто пребывал на ее краю.
Наконец, когда на небе зажглись звезды, а я чувствовала себя так, что сейчас упаду и засну, мы закончили с лечением и вернулись к нашему костру, где поджидали ужин, магистр Шаррез и Трисс. Правда, подруга молчала все время и выглядела подавленной. Да и я… На разговоры попросту не осталось сил. Немного поковыряла в тарелке, затем искренне поблагодарила Трисс за приготовленную еду, мечтая лечь и заснуть, как за нами пришли. Борода звал почтенных магов – магистров и меня – к общему костру. Выпить за выживших и почтить память павших ребят.
Я попыталась отказаться, сославшись на то, что женщинам не место в мужской компании, где разговоры частенько ведуться не для девичьих ушей. Не удалось. Меня хотели видеть и поблагодарить. Взглянула на Трисс, но та покачала головой и сбежала в повозку.
А мне пришлось идти. Нас с магистрами усадили на почетное место – поваленный ствол, специально очищенный от веток. Спели оду храбрости лучнице, магине и травнице в одном лице. Чувствуя, как обожгло румянцем щеки, схватилась за чарку, в которой плескалось темное и резко пахнущее. Нет, пить не стала – я еще не сошла с ума! Вместо этого рассматривала черную жидкость, в которой отражались отблески огня, размышляя, как бы незаметно улизнуть.
Удрать все не получалось. Так и сидела, зажатая с двух сторон плечами Темного и Светлого магов, чувствуя на себе внимательный взгляд ар-лорда Хааса. Генерал-губернатор тоже присутствовал. Молчал, слушал разговоры о превратностях судьбы караванщиков и о том, как много развелось швали на Кемире. Едва заметно поморщился, когда принялись восхвалять милорда Хааса за то, что тот решил очистить леса от бандитов.
Наконец, отстали и от ар-лорда. Стали вспоминать кровавых, безжалостных разбойников, принесших много горя Кемиру. Упомянули Харсана, чья банда полегла почти вся. Их тела зарыли неподалеку, за поворотом, у второго дуба, в общей могиле. Вспомнили, что к югу от Теоки, тоже на одном из маршрутов Бороды, бесчинствовал Сегреб. На западе же, как раз по дороге в Волчий Дол…
Сердце забилось так, что у меня перехватило дыхание.
– Молодой еще сучонок, – проговорил один из охраны, отхлебнув из чарки, – но словно с цепи сорвался. Кажется, родом из Волчьего Дола, поэтому своих не грабит, бережет! Зато остальных… Банда у него человек под пятьдесят. Приблудные, со всего Кемира. Дезертиры, каторжники, бродяги. Засели где-то на западе, в Мервянных Горах, но забредают и в эти места. Слышал, местные об Осгорне как о герое отзываются. Зато остальных… Никого не щадит! Не зря эту гниду Кровавым прозвали…
Народ загудел, заволновался. Принялись наперебой рассказывать о злодеяниях Кровавого Осгорна. Я же сидела, не в состоянии вздохнуть, словно магистры своими плечами перекрыли мне воздух.
– Лайне, что с вами? – спросил лорд Дьез, будто почувствовал неладное.
Повернулся, пытаясь заглянуть в глаза. Магистр Шаррез тоже не отставал. Нет, в лицо заботливо не смотрел, дыханием участливо не обдавал. Бесцеремонно полез в голову, словно решив просто-напросто считать, что у меня там творилось. Не позволила. Отгородилась от мага – одна ментальная стена, вторая, усиленная один из Темных напевов Ди-рез, травницы из Волчьего Дола. Похоже, магистру Шаррезу не нравилась «деревенская», неакадемическая магия…
Темный маг поморщился.
– Вы застыли и дышите с перебоями. Понимаете, о ком идет речь? – допытывался лорд Дьез.
Кажется, мне все же удалось покачать головой. А может, и не удалось…
Рыжик, Рыж… Друг детства, которого я считала сводным братом. Наши отцы служили в одном полку. Эрро Вайрис вернулся домой с маленькой дочкой на руках, Игнас Терх – с женой-ингархой и малолетним сыном. Сослуживец умер через пару лет, так и не оправившись от ран, и папа решил, что это его долг заботиться о семье друга. Он всегда относился к Рыжику, как к своему сыну.
Только вот моим родственником Осгорн себя не считал. Когда мы подросли, поклялся, что стану его женой. «Никакие мы не брат и сестра, – заявил мне, – даже и не мечтай!» Затем… сбежал от рекрутского набора в армию, прятался в лесах. Я знала, таких называли дезертирами. Он же называл себя защитником Волчьего Дола.
Я не была полной дурой. Догадывалась, чем он занимается, хотя Рыж уверял, что грабит лишь сборщиков налогов, а остальное… Все эти подарки для меня, деньги, которые давал матери и старейшине, – это дань с караванов, которым обеспечивает безопасный проезд по диким, глухим лесам.
Я просила его остановиться, прекратить.
– Не могу, Лайне! Как я могу остановиться?! – шептал он, когда мы встречались в заветном месте на берегу реки. – Тогда мне на каторгу либо в солдаты. Вернуться через двадцать лет, когда ты обзаведешься мужем и выводком детишек? Нет, любовь моя! Подожди немного, и я увезу тебя. Так далеко, где мы забудем о Кемире…
Он не слушал меня. Он никогда меня не слушал!
