— Боюсь, — сказал он максимально сдержанно — и это многого ему стоило, — я не переживу позора.
Не мог Чет после того, как ему дружно помогали, валять женщин — да, крепких, суровых, одетых в форму, пахнущих кожей и потом — но женщин — по земле и рушить их представление о том, что они крепче и лучше любого мужчины.
Темным вечером он пришел на берег моря и долго сидел там, вслушиваясь в шум прибоя. Теплый ровный рокот был похож на зов Владыки, который возникал в голове, когда Нории обращался к нему. И Чет решился — закрыл глаза и позвал мысленно своего друга.
«Я решил ждать до утра и лететь выручать тебя, Мастер»
Он хмыкнул. Что с ним будет?
«Прости, Владыка. Я отвез ее»
«Где ты, Чет?»
«На Маль-Серене. Завтра привезу к тебе гостью. Царицу»
«За это я прощаю твое молчание, друг. Жду»
Ранним утром его разбудила с любопытством поглядывающая служанка, накрыла стол — он поел быстро, и провела его на берег моря. Через десять минут показалась царица — тепло одетая, в крепких сапожках, шапке, куртке с меховым воротником — только серые глаза смотрели весело.
— Полетели уже, — сказала она, топнув ногой, — иначе я сварюсь сейчас здесь.
— Быстро полетим, — предупредил Четери, — держись крепко.
— Я на несущемся жеребце с закрытыми глазами оборот делаю, — величаво сообщила Иппоталия, — уж на твоей спине точно как на диване будет. Не болтай, мужчина! Полетели! — и она, привыкшая приказывать, увидела его сдвинутые брови, тут же спохватилась и улыбнулась мягко, опустила глаза, мгновенно превращаясь из повелительницы в уступчивую и нежную женщину. Истинная дочь изменчивой Воды, что сказать.
Через несколько минут собравшиеся на берегу придворные и домочадцы наблюдали, как тяжело, почти грузно поднимается над тихой поверхностью светлого моря нежно-розовый от рассветного солнца дракон с прижавшейся к его спине отважной царицей Иппоталией, как разворачивается он и вдруг набирает скорость — и стрелой уносится на юго-восток. И, надо признать, мужья прекрасной царицы наблюдали за ее отлетом не без тревоги. Но им было простительно.
Белое море, к которому Чет принес царицу, не заполнилось еще и наполовину, и он аккуратно донес ее к узкому пологому берегу — вокруг круто поднимались мраморные светлые стены озерной чаши, и он нашел единственное место, где можно было подойти, не скатившись кубарем. Ссадил пассажирку, обернулся сам. Талия была немного бледна и с наслаждением подставляла замерзшее лицо полуденному пустынному солнцу, стягивала шапку, куртку.
— Таак, — сказала царица, зачерпывая ладонями воду и отпивая — щеки ее тут же порозовели, — ох, как я люблю такие места. Новорожденные, чистые. Вода как она есть, без следа человека.
Она пила и пила, болтала, радовалась как ребенок, что-то ласково шептала озеру — и внимания не обращала на голого уставшего дракона, севшего на песок и глядящего на водную поверхность. Ему бы поохотиться, выпить свежей крови, но никак. Придется терпеть и питаться солнцем.
— Ладно, — произнесла Талия, сжалившись, видимо, над выжидательно поглядывающим на нее драконом, — пойду я искать твою желанную, Четери. Если долго не будет — не переживай, жди. Со мной в воде ничего не случится, помни это. Хоть и дикий поток, неприрученный, несмышлёный, — она снова опустила ладони в воду и добавила восхищенно, — видишь, как петлями крутит?
На поверхности озера и правда показались буруны — будто там ворочался, свивался кольцами гигантский водяной змей. Царица поцокала языком, покачала головой.
— Грозится, боится меня, — сказала она со смешком, — чисто жеребец дикий. Но я справлюсь. Только не лезь, помешаешь.
— Не полезу, — сдержанно пообещал Мастер клинков. — Спасибо тебе, царица.
— Потом поблагодаришь, — отмахнулась она. И стала раздеваться, аккуратно складывая одежду подальше от воды. Огромное озеро заволновалось, стало плескать сердитыми волнами на берег, даже заворчало, кажется. Но государыню это не смутило. Она встала босыми ногами в воду — Чет только и смотрел, что на эти ноги, потому что белое тело, крепкое, ладное, с мягкими линиями, так и тянуло прикоснуться, разглядеть — прошла немного вперед и лихо нырнула под воду.
Он ей верил. Наверное, именно поэтому все-таки позволил себе упасть в сон, чтобы восстановить силы. И когда проснулся, не сразу сообразил, почему вокруг так темно — у ног его лежала одежда царицы, на небе загорались первые звезды…а озеро ревело, поднимаясь светящимися лазурью бурунами, перекатываясь мощными горбами, как в страшный шторм, и жутко это смотрелось, потому что стоял абсолютный штиль. Ветер затаился, словно опасаясь дуть над разгневанной водой.
— Не лезь, — сказал он себе и встал. — Не лезь.
Мастер клинков вдохнул-выдохнул несколько раз, пытаясь отыскать в себе спокойствие и уверенность, которых уже не было, мотнул головой и обернулся в дракона. Мгновенно взлетел, покрутился над серединой озера — там, где чувствовал сияние ауры царицы Маль-Серены. Рассерженное сияние, злое. И прямо в воздухе обернулся в сверкающего горящим орнаментом гиганта, приняв боевую форму — и только успел набрать воздуха, прежде чем рухнуть вниз, в бушующее Белое Море.
Его сразу оглушило, завертело — и он нырнул глубже, туда, где не так бесновались волны, и еще глубже — к бьющейся светлой фигурке, от рук которой тянулись толстые светящиеся плети — царица выгибалась, тянула их на себя, и полное было ощущение, что петлями своих заклинаний она заарканила огромного дикого быка и пытается стреножить его. В ушах дракона ревела рассерженная водная стихия, так, что он даже опешил — никогда вода не была такой яростной, агрессивной. Он опустился еще глубже, и увидел то, чего не видел раньше — плотные жгуты темной воды обвивали владычицу Маль-серены, утягивая ее на дно — нет, не бык это был, а огромный водяной дух, похожий на осьминога, и плети упрямой царицы очевидно истончались, и она слабела — грудь, сдавленная кольцами, сплющенная, мелко поднималась и опускалась, и сильные руки подрагивали, натягивая канаты заклятий и пытаясь удушить непокорное порождение новорожденного озера.
Чет устремился вверх — грудь уже горела, хлебнул воздуха пополам с водяной пылью и снова нырнул, мощно, сильно.
«Помоги, мать моя великая»
В руках его полыхнули клинки — чудовищный дух тянул царицу на дно — и Чет сжался, как пружина, толкнулся вперед, перерубая плотные щупальца, удерживающие женщину, оскалился, чувствуя, как его ноги опутывает очередной жгут — и расслабился — дух тянул его к пасти. И уже перед самой гигантской мордой он извернулся, ударил оружием по водяному канату — вода застонала, заревела — и наотмашь, особо не разбираясь, начал полосовать плотный живой шар воды, стремясь добраться внутрь — туда, где пульсировал, свиваясь и извиваясь, клубок водяных стихийных нитей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
