— Срочно вызови сюда из артиллерийской бригады ближайшую к нам батарею. Упряжки гнать к переправе, не жалея.
— Есть.
— А теперь, Башкатов, всех людей, что в штабе есть, под ружье и в общий строй.
— Кто их поведет к переправе, Михаил Гордеевич?
— Сам поведу. Тебе оставаться в штабе за старшего, комдив из Аккерманского полка доскачет не раньше чем через два часа, а то и больше. Сообщи в корпус о ситуации.
— Будет исполнено.
— Всю подмогу, что будет подходить к штабу, сразу же к переправе.
У Дроздовского в ту ночь на начало боя оказалось немногим более сотни самых разных людей. Их не набиралось числом даже на одну роту стрелков. И всего два пулемета Он и повел собранный в штабе «тревожный» отряд к мосту через речушку.
Когда его люди прибыли к месту переправы через Меречанку, перестрелка там уже стихла По дороге встретили нескольких пехотинцев, отходивших от реки, злых, расстрелявших все патроны, многие — наспех перевязанные. Дроздовский остановил их:
— Где ваш прапорщик?
— Там остался, господин подполковник. Убитый он.
— Немцы? Какие они?
— Уже на этом берегу. Не удержались мы. Одна пехота с пулеметами. Без кавалерии. Пушек не видно.
Дроздовский понял, что бой за переправу вел авангардный отряд силой вряд ли больше пехотного батальона Если его не сбить на тот берег Меречанки и дать ему закрепиться у моста, тогда речная переправа будет потеряна Начальник штаба с ходу повел свой отряд в штыковую атаку: караульных солдат, спешенных казаков, саперов, связистов. То есть всех тех, кто в эту ночь оказался при штабе и имел винтовку.
Германцы, а это оказались егеря, уже окапывались у моста Тем же занимались и их пулеметные расчеты. В ночной мгле они, ускоренно работая лопатками, не сразу заметили цепь атакующих без привычного «ура!» русских стрелков. Первые выстрелы раздались только тогда, когда в придорожных кустах началась рукопашная схватка.
Егеря, лишившись поддержки своих пулеметов, не выдержав удара в штыки и в темноте не ведая, в каких силах их так яростно атакует противник, в беспорядке отошли через мост на противоположный речной берег. Завязалась жаркая перестрелка, проку от которой было мало. Дроздовский теперь мог вздохнуть свободно: мост удалось отбить. Но где-то рядом, на позициях 60-й пехотной дивизии, разворачивался нешуточный огневой бой.
Завязалась артиллерийская дуэль. Немецкие пушки били у переправы с перелетом. Снаряды рвались за спиной, где-то у штаба дивизии, расположенного в брошенном курляндском хуторе. Один из офицеров, стоявший в наспех отрытом окопчике за песчаным бугром, сказал, обращаясь к Дроздовскому:
— Берегут мостик-то для себя, по всему видно, Михаил Гордеевич.
— Берегут, это точно. Только они его от нас в подарок не получат, тем более сегодня. И завтра тоже…
Когда с того берега раздался первый пушечный залп, стало ясно, что к переправе по лесной дороге стали подходить главные силы вражеского авангарда Прискакавший из дивизионного штаба посыльный донес:
— Штабс-капитан Башкатов велел передать, что Аккерманский и Николаевский полки ведут бой. Германцы идут на прорыв.
— Где комдив?
— Пока у аккерманцев, там атаку уже отбили.
— Батальон перекопцев вызван?
— Сюда идет спешно. Обогнал по дороге. С пехотой батарея.
— Молодец. Скачи назад, скажи Башкатову, что я остаюсь у переправы. Ему доносить мне обо всем.
Дивизионные телефонисты протянули к переправе из штаба провод, который уже успел разок перебить снарядный осколок. Дроздовский по аппарату связался с корпусным штабом, доложил об обстановке. Корпусной оперативник ответил откуда-то издали:
— Михаил Гордеевич, удержи переправу любой ценой хотя бы на сутки. Германцы атакуют по корпусной линии. 61-я дивизия уже подалась назад, чтобы не попасть в мешок. Из армии предупредили, чтобы готовились перейти на новую позицию.
— Приказано отступать?
— Такого приказа пока не пришло. Но ждем по ситуации. Твою 64-ю подкрепить нечем, почти все резервы посланы в 61-ю.
— Вас понял…
Дроздовский видел, что речную переправу с подходом пушечной батареи он удержит точно. Но в ней терялся смысл, если немцы начнут прогибать фланги дивизионной позиции или где-то рядом прорвут фронт корпуса. Он вызвал старшего саперной команды. Тот представился:
— Прапорщик Максимов, господин подполковник.
— Как по имени-отчеству?
— Сергей Петрович.
— Досрочного выпуска?
— Да, из киевского инженерного. Этого года.
— В таком бою впервые?
— Да, первый. До этого с командой устраивали дивизионный лазарет, лес рубили на блиндажи.
— Тогда слушай меня внимательно, Сергей Петрович. Мост на Меречанке видишь?
— Вижу.
— Тебе надо со своими молодцами подготовить его к подрыву как можно поближе к тому берегу, пока совсем не рассвело. Понял?
— Понял, господин подполковник. А с этой частью переправы что делать?
— Ее придется сжечь, когда приказ на то из корпуса будет. Тебе это исполнять, Максимов.
— Понял задачу.
— Скажи своим солдатам, что, если германцам мост не достанется, всем ходить с Георгиевскими крестами и медалями. А тебя, обещаю, представят к ордену. С мечами. Все ясно.
— Приказ понял…
Сводный отряд Дроздовского держал речную переправу ровно столько, сколько затребовали из корпусного штаба. За это время успел отразить несколько сильных атак из-за реки. То есть пять дней и пять ночей. Когда германцы поняли, что захваченный мост им вернуть не удастся, они оставили атакующие усилия. Теперь через Меречанку велась только ружейная стрельба. Время от времени прицельно звучали короткие пулеметные очереди.
Переправа через реку Меречанку была оставлена после того, когда силой подрывного заряда разметало настил в середине моста, а также в щепы разнесло несколько опорных столбов. И сразу же ветер стал раздувать пламя подожженной мостовой переправы у берега, где залег в окопчиках батальон пехотинцев 253-го Перекопского полка. Свои тяжести они уже отправили в тыл, изготовившись отходить сами.
Дивизионный начальник штаба подполковник Дроздовский покинул свой командный пункт у переправы только тогда, когда понял, что пламя мост не пощадит. Не забыл сказать прапорщику Максимову:
— Передай своим молодцам мою благодарность. Подрыв устроили что надо. Быть им с наградами. А на тебя на этих днях напишу представление к Святой Анне. С мечами и бантом…
Самого Михаила Гордеевича за бой по удержанию переправы на реке Меречанке представили к почетному Георгиевскому оружию. Наградной приказ, который уходил «на самый верх», был подписан в ходе тех суматошных событий лишь 2 ноября. В нем говорилось следующее: «Подполковник Дроздовский… награжден Георгиевским оружием за то, что, принимая непосредственное участие в бою 20 августа 1915 г. у м[естечка] Ораны, произвел под действительным артиллерийским и ружейным огнем рекогносцировку переправы через реку Меречанку, руководя форсированием ее, а затем, оценив важность захвата северной окраины м[естечка] Ораны, лично руководил атакой частями (253-го пехотного) Перекопского полка и умелым выбором позиций способствовал действиям нашей пехоты, отбившей в течение пяти дней настойчивые атаки превосходящих сил противника».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
