Секундная задержка от внимания Содары не укрылась. Неизвестно, к каким он там выводам пришёл, но подъехал ещё ближе, поправил массивный меч на поясе, а свободной рукой приподнял автомат. Принц держал «стопятку» правильно, за рукоять, и Немца эта правильность совсем не порадовала.
— Это оружие, — сказал Содара. — Что это?
— Оружие, — с удивительной для него самого рассудительностью ответил капитан. В другой ситуации, конечно, как-нибудь отшутился бы… да вот что-то не тянуло на шутки.
— На шутки потянуло? — грозно привставая в седле, спросил Лорд-Хранитель. Для такого молодого и не слишком тучного мужчинки багровел он что-то больно легко.
За спиной тоненько хихикнул, но тут же снова застонал избитый гвардейцами эльфёнок.
— Ты человек, — тут же успокаиваясь, сообщил Содара. — Что ты делал в компании мятежников?
— Карбонарии, — невинным тоном произнёс капитан, — налетели сподвижники. В чёрных плащах. Бросили в густую рожь.
Играл он, конечно, опасно. Зато ему было весело.
Главное — когда весело, а, капитан?
Хотя… да нет, ничем он особо-то не рисковал. Сразу не убили, стругать не начали — глядишь, обойдётся. Заодно столицу здешнюю осмотрим.
Да и не чувствовал он в Содаре этом никакой такой враждебности. Бдительность — это да, это святое. Сам бы ведь примерно так и действовал.
Что они там про суд-то говорили?
Помнится, Кави из аналогичной ситуации выкрутился… а он-то вообще один был. И не этот кабанеро нынешний, а тот, мелкий ещё эльфёнок.
Повернуться?.. нет. Помочь мальчишке он не сможет, а привлекать внимание конвоиров незачем. Зато Кави-старший рядом — чуть глаза скоси.
Немец напряг и снова расслабил кисти. Верёвка рыхлая. Связали тоже так себе, на общий узел.
Он мысленно усмехнулся: освободиться — раз плюнуть. Повернуть ладони, правую кисть поверх левой, упереться большим пальцем…
Кави-старший поднял синее лицо, слабо покачал головой: не надо.
— Не бойся, человек, — тихонько произнёс за спиной голос Кави-младшего, — тебе ничего не будет, ты же человек…
— А ну! отр-родье… - прорычал один из конвоиров.
— Спокойно, — сказал Содара, и за телегой сразу сделалось спокойно, — привал.
Капитан, сколько мог, распрямился. С вершины холма, где располагался на ночлег маленький караван, хорошо было видно реку.
Конные дошли бы за пару часов, с повозками — ещё примерно день пути.
— День — эта много, — с неприятным ленивым намёком проговорил ражий гвардеец. — Всякое случиться может.
— Всякое, — согласился Немец.
Голос сударя капитана звучал более чем спокойно, и теперь Кави уже в какой-то мере даже сожалел, что не позволил человеку оказать сопротивление гвардейцам Содары. Столь замечательно умелый и опытный воин, да ещё с чудесным оружием…
Впрочем, себе самому Кави лгать не сумел бы: в действительности, его покорность при захвате объяснялась безусловным нежеланием причинять вред законной власти Варты; а именно Содара, как ни суди, ныне олицетворяет сию власть.
Быть может, проведённые у трона десятилетия, когда сам Кави являлся вторым лицом в державе, так ничему его и не научили — но власти он не взалкал. Более того, привык относиться к своему нежданному возвышению ежели и не с пренебрежением, — ибо никакое могущество не прощает небрежения, — то с изрядной долей иронии. Муж императрицы, мало того — нечеловеческого происхождения муж… роль, правду молвить, сомнительная.
О, то ли дело Содара!
Кави помнил, сколь тяжелы были его первые годы во дворце, когда воспоминания о поединке Ритам сохраняли свою мучительную остроту. Все придворные, — и всех прежде сам он, — долгое время не могли забыть безобразие той схватки. Однако же человеческая память куда милосерднее эльфийской… и честная бескорыстная служба империи не может остаться не вознаграждённой людским признанием.
Но нет же, нет! пусть Содара живёт. Варте предстоят великие испытания, и законный наследник на троне империи послужит своему народу многажды лучше, чем эльф, вознесённый во власть капризом судьбы.
— А что эльф-та? Эльфов много…
Ответа сударя капитана Кави-старший не разобрал — в ломкой соломе рядом заворочался Кави-младший. Парнишке досталось сильно: привычкой к подобным избиениям юный эльф-охотник обзавестись, разумеется, не успел. По счастию, Содара быстро пресёк рвение своих гвардейцев… что же; принц с младых ногтей считался человеком чести.
Жаль, что нынче Содары в лагере не было: утром принц почувствовал лёгкое недомогание и в намерении развеяться отправился в верховую прогулку по окрестностям. Его присутствие, без сомнений, утихомирило бы гвардейский пыл.
— Довезти довезём, а насчёт живыми — указаний не было. А принц-та — он далеко, принц. Так шта-а…
Охранник закашлялся. Вообще говоря, после проведённой в лесу ночи многие в караване выказали признаки лёгкого телесного неблагополучия. В иных обстоятельствах Кави посочувствовал бы занемогшим; однако сочувствовать сему мерзавцу — о, это было бы уж слишком.
- «Захочу — повешу, захочу — прирежу», - сквозь кашель процитировал ражий мерзавец похабную городскую песенку, — а то вот у щенка уши отхвачу. А шта? законный трофей. Девкам-та уши нра-авятся!..
Кави в ярости заворочался, но поднять голову возможности не было.
— Мелкого не трожь, — произнёс голос Немца. — Такой тебе совет.
— А то шта?
— А то огорчу до невозможности, — сказал сударь капитан. Судя по интонации, он тако же цитировал некий источник.
— Дык шта ты мне сделаешь-та, «советчик»?
— Ну вот, например.
— Э, э, не шали! Гва…
И голос ражего, не успев претерпеть возвышение до полновесного призыва о помощи, захлебнулся хрипом, сипением и, наконец, полной, удивительно приятной тишиною.
Затем почти сразу же слуха принца коснулись ласкающие звуки коротких, каких-то даже учтивых ударов, словно босая лошадь вздумала пару-тройку раз лягнуть в мягкий живот зазевавшегося конюха.
— Извини, принц, — сказал Немец, разрезая путы, — на бычьё такое я и у себя насмотрелся, с души воротит.
Связанные за спиной кисти рук оказались свободными.
Кави перевернулся на спину и, морщась от притока крови к пальцам, сорвал кляп.
— Судя по манере общения, этот из армейских, происхождения низкого.
Он кинул быстрый взгляд на охранников. Ражий гвардеец безмолвной тушею валялся у костра. Второй, безмолвно и болезненно продремавший последние полчаса, судя по всему, даже и не успел проснуться.
— Дерьмо у вас гвардейцы, — сказал Немец, на ходу примечая взгляд принца, — но жить будут.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
