Хорошо, что она на моей стороне. Но разве это не проявление слабости – впутывать в свои личные дела секретаршу? Я обычно справлялась сама.
«Да, и посмотри, к чему ты пришла. Одна-единственная подруга в лице Джули, парня нет, да и работы не будет, если не выиграешь пари».
Откидываюсь на спинку кресла и улыбаюсь Брианне:
– Что ты задумала?
11
Кирби
Vuole andare a ballare? (Хотите потанцевать?)
Скоро пять, и я почти двенадцать часов на работе. Маркетинговый план по «изделиям», названия которых невинный юноша Бэннинг стесняется произносить вслух, обретает черты гениального произведения. (Да, и еще – я бы не прочь стать той самой… кто лишит его девственности… если, конечно, моя догадка верна.)
План получения благожелательных отзывов о Кирби так и не разработан. Принцип «всем не угодишь» в данном случае почему-то не помогает.
Дверь опять с шумом открывается. Интересно, преподают ли сотрудники отдела кадров новым сотрудникам курс «Как открывать дверь не хлопая»?
– Ой! Извините, что хлопнула дверью. Просто я так взволнована!
Это уже вызывает серьезные опасения. Оперные певицы обладают способностью к телепатии? Или я сама окончательно теряю рассудок?
– А как насчет второй двери? – бормочу я.
– Что? Я не расслышала. Впрочем, не важно, взгляните! – Брианна с торжествующим видом швыряет мне на стол газету, сияя блаженной улыбкой. – Вот решение на шей проблемы!
Поднимаю голову, пытаясь не завидовать ее энергии и энтузиазму в конце убийственного рабочего дня, чем я… не могу похвастаться.
– У нас проблемы? Снова демонические верблюды?
Моя помощница заливается легким румянцем, но не двигается с места. Это явный прогресс – когда Бри начала здесь работать, мне стоило лишь немного нахмуриться, что бы обратить ее в бегство. Одно дело быть милой, а совсем другое – трусливой, как мышь.
Спросите у моей матери.
Зажмуриваюсь и качаю головой. Не время об этом думать. Я совсем на нее не похожа. Ни капельки.
– Кирби? Э-э… вы не сможете прочитать газету, не открыв глаз…
Открываю один глаз – Брианна все еще здесь. Очко в ее пользу. В данный момент она рассудительнее меня. Открываю другой глаз и смотрю в газету, не понимая, в чем дело.
– «Собачья полька от местного общества защиты животных»? Хочешь, чтобы я завела собаку? Гм… собаки, конечно, придерживаются принципа безусловной любви, но не умеют говорить, поэтому вряд ли Фидо сделает мне комплимент.
– Но…
– Не знаю, в счет ли виляние хвостом? Бэннинг сказал, письменных подтверждений не нужно – может, и невербальное выражение подойдет?
– Но…
– Виляние хвостом и облизывание лица. Только… нет, обойдемся без облизывания. Собаки ведь постоянно лижут себе задницу, да? В детстве у меня не было собаки, так что не могу сказать точно, но не хочу, чтобы у меня на лице были микробы из собачьей задницы. Знаешь, сколько стоит основа под макияж от «Эсте Лаудер»? Нет, собаки, безусловно, милые создания, но я не пойду танцевать польку. Приличная девушка не должна переступать определенные границы. А как насчет…
– Хватит! – Брианна ударяет рукой по газете и тут же приходит в ужас. – Извините, мне так неловко. Я не хотела кричать. Ой, теперь вы меня точно уволите, и я даже не успею рассказать вам, как я сказала мистеру Стюарту, что не могу обедать с Джейми, поскольку он плохо отзывается о Лайле. И мне сейчас нельзя потерять работу. Просто я хотела, чтобы вы меня выслушали, и… ой, не могу больше!
Она опускается в кресло для посетителей, и наступает моя очередь пугаться. Затем я понимаю всю абсурдность происходящего и усмехаюсь:
– Брианна, мы похожи на пару сумасшедших, несущих какую-то чушь. Кроме того, для двух чрезвычайно талантливых женщин мы слишком часто с ужасом думаем об увольнении. А теперь успокойся и расскажи, что мне следовало увидеть в газете и какую проблему это поможет решить.
Склонившись над моим столом, Брианна показывает колонку в левой части страницы, у сгиба. Это газета «Сиэтл тайме», и ноготь Брианны постукивает по размытому черно-белому заголовку колонки Си-Джей Мерфи, одного из забавнейших авторов, чьи статьи я когда-либо читала. Си-Джей выпускает «пособие по переводу с мужского на общечеловеческий». Другими словами, на язык, доступный пониманию женщины.
– А, Си-Джей? Обожаю ее. Что она пишет на этой неделе? После трагического ухода Дэйва Бэрри[24] «Голая правда о мужчинах» стала самой веселой газетной колонкой на свете. – Смотрю на Брианну и вновь улыбаюсь: – Ты читала, как она перевела «Я тебе позвоню»? «Было здорово, но я толком не запомнил твоего имени, и позвоню тебе лишь в том случае, если обезьяны-убийцы захватят мир и все женщины в возрасте от шестнадцати до семидесяти лет погибнут. Да и то лишь при условии, что мне не удастся поладить ни с одной из самок обезьян-убийц».
Ее губы даже не дрогнули, выражение лица призывало к серьезности.
– Кирби, я о «быстрых свиданиях» в клубах знакомств. Это вроде игры «Любовь с первого взгляда», когда в течение часа знакомишься с десятью парнями и назначаешь свидания тем, кто понравится тебе и кому понравишься ты. Ты так красива и умна, что покоришь толпы мужчин.
Прищуриваюсь и вновь смотрю в газету.
Клубы знакомств, несомненно, изобретены каким-нибудь парнем, потому что «быстрое свидание» – это мужская мечта. В помещении собирается с десяток отчаявшихся женщин, а мужчине нужно лишь провести с каждой из них по десять минут, чтобы понять, улыбнется ли ему удача. В данном контексте «удача» отнюдь не означает «найти девушку своей мечты, купить кольца и жить долго и счастливо». Разве может уважающая себя женщина клюнуть на такую дрянь?
– Это не похоже на громогласное одобрение «любви с первого взгляда». Ты намекаешь, что мне не хватает самоуважения?
– Не самоуважения, а времени. У нас осталось всего три с половиной недели. – Едва успев произнести эти слова, Бри зажимает себе рот. – О Господи! Я, конечно, не считаю, что никто не изъявит желания хорошо о вас отозваться. Просто стараюсь помочь. Слишком хорошо помню мамины указания: «Будь хорошей девочкой, Бри. Хорошие девочки помогают другим. Хорошие девочки не приходят домой с засосами. Хорошие девочки не хотят петь на сцене».
Захлопываю рот, ощутив, как он непроизвольно стремится открыться. Похоже, не у меня одной проблемы в семье. Пытаюсь принять шутливый тон.
– Так чьи комплексы мы тут обсуждаем?
Она отводит глаза:
– Извините. Я думала, может, это вас заинтересует. Уже больше пяти – мне пора. Увидимся утром.
Смотрю, как Брианна бредет к двери, и размышляю: не вернуть ли ее? Гордость яростно бьется с отчаянием. Отчаяние побеждает.
