Вектор замолчал и отхлебнул кофе. Мори, не отдавая себе отчета, последовала его примеру, настолько она была поглощена рассказом своего собеседника.
– Нам были хорошо понятны предпринимавшиеся меры безопасности, – продолжал Вектор. – Устав компании не разрешал вести исследования в области генетики. Возможно, тебе об этом известно. – Мори кивнула. – Этот запрет распространяется на все компании. Даже в уставе Концерна рудных компаний есть подобный пункт. Если бы стало известно об исследованиях, которые вел наш отдел, компанию лишили бы лицензии. А отдел разрабатывал средства защиты против генетического оружия, – словно между прочим пояснил Вектор. – Мы искали возможность приобретения рибонуклеиновой кислотой иммунитета против мутации.
Мори вдруг стало трудно дышать. Пусть она была простым офицером полиции, но, как и любой человек, когда-либо пересекавший просторы космоса, она прекрасно понимала, о чем шла речь. Если найдут защиту против генетического оружия, такое открытие станет вторым по значению после изобретения Жуанитой Эстевец тахионного двигателя. Исчезнет угроза со стороны запретного пространства. Возможно, отпадет и проблема пиратства – грабители лишатся огромного рынка сбыта. Не удивительно поэтому, что «Интертех» предпринимает столь жесткие меры безопасности. Одни патенты на подобного рода открытие принесут компании такие дивиденды, которых хватит, чтобы выкупить Концерн рудных компаний.
– Как ты можешь догадаться, – продолжал Вектор, – нам пришлось немало повозиться в поисках защиты от изменения генетического кода. Тайна вот-вот должна была капитулировать. Мы были так близки к ее разгадке, что ночами я даже грезил о ней. Во сне я все лез вверх по лестнице, конец которой терялся в облаках, но мне хорошо была видна каждая ступенька. Мне не хватало только фонарика, чтобы лучом света пробить гущу облаков. Я уже видел себя спасителем человечества. Конечно, в работе принимал участие весь отдел (а без Орна мы были бы как без рук), но ступеньки видел только я. Я единственный знал, насколько близок был конец лестницы. – Вдруг улыбка Вектора потухла. – Внезапно всему наступил конец.
– Что же случилось? – спросила Мори. Свое первое задание в качестве офицера полиции она получила всего несколько недель назад. Мори по-прежнему была полна идеалов, которые воспитала в ней ее семья. Мысль о том, что вакцина, способная противостоять мутации генов, могла спасти жизни многих и многих людей, нашла отклик в ее сознании, несмотря на Энгуса Термопайла и гравитационную болезнь.
Вектор пожал плечами.
– Однажды, придя на работу, я обнаружил, что из компьютеров исчез весь наработанный нами материал. Мы не вели исследований в обычных биолабораториях – на проведение экспериментов вручную требовалась уйма времени, – а использовали для этого компьютерные модели. И, вот, весь проект исчез. Исчезли все полученные отделом результаты. Не важно, чьих рук это было дело, но экраны наших компьютеров были пусты… Разгадку нашел Орн. Он внедрился в систему и наткнулся в ней на неизвестные коды, при обращении к которым и был стерт проект. Система перестала реагировать на наши пароли. – Голос Вектора вновь начал приобретать силу. – Заметь, следы, обнаруженные Орном, вели даже не к Концерну, который мог бы нанести подобный удар компании в конкурентной борьбе.
Мори с замиранием сердца слушала Вектора. От его слов по телу бежали мурашки.
– Оказалось, наш проект украло Бюро но сбору информации. В его задачу входило контролировать исследования, проводившиеся компанией, и искать полезные с точки зрения полиции разработки. Однако когда Орн вошел в систему, он обнаружил, что компьютеры Бюро способны парализовать работу всей компании «Интертех»… Ты еще молода, – неожиданно обратился Вектор к Мори, – и только недавно покинула Землю. Ты хотя бы краем уха когда-нибудь слышала о возможности приобретения рибонуклеиновой кислотой иммунитета против мутации? Кто-нибудь наводил тебя на мысль о том, что вовсе не обязательно все время жить в страхе перед запретным пространством?
В смятении Мори покачала головой.
– Защита от него была почти у нас в руках; оставшиеся ступеньки были очевидны. И вот, полиция отняла все. – Глаза Вектора засверкали интенсивным голубым светом. – Они не хотят, чтобы мы узнали о существовании альтернативы той жизни, которую мы ведем. А альтернатива существует, черт бы меня побрал! Запретное пространство – оправдание их власти. Если бы у нас была вакцина, катилась бы эта полиция к дьяволу! – Вектор сделал попытку взять себя в руки, но, видимо, это у него не получилось. – Подумай об этом, – горячо проговорил он. – По крайней мере, двенадцать миллиардов человек живут в страхе перед возможной генетической интервенцией. И ради чего? Только лишь ради того, чтобы власть полиции – а с нею и Концерна – усиливалась. В итоге весь ближний космос должен стать одним большим лагерем террора, где правит Концерн, а полиция у него на посылках… Мне повезло. – Теперь, казалось, гнев Вектора стал утихать, хотя улыбка и не вернулась на его лицо. – «Интертех» закрыла наш отдел и распределила кого куда. Я ушел из компании и устроился учеником механика на одну из орбитальных плавильных печей. Вскоре Орн, с которым я поддерживал связь, нашел мне, – тут Вектор позволил себе саркастически улыбнуться, – и еще нескольким диссидентам работу в одной независимой фирме по перевозке руды. Мы захватили корабль и занялись своим бизнесом. Потом мы встретили Ника. Орн благоволил к людям вне закона, я уважал мастерство. С тех пор мы вместе.
Вектор замолчал. Возможно, он заметил, насколько Мори была потрясена его словами. Возможно, он просто устал. Как бы то ни было, он с видимым усилием встал, словно преодолевая сопротивление собственных суставов, и направился к выходу. На полпути Вектор остановился.
– Ты знаешь, почему я так хожу? – спросил он у Мори.
Мори молча покачала головой.
– Артрит, – объяснил Вектор. – Однажды я поссорился с Орном на почве морали, и он зверски меня избил. Переломал все кости. После этого артрит и проявился. Теперь состояние ухудшается. Для меня перегрузки – сущая пытка. Ускорение – пытка, перегрузки – пытка, вот и все, что ты чувствуешь в космосе. – И уже окончательно удаляясь, Вектор добавил: – А что ни говори, пираты – славные ребята.
Еще долго Мори оставалась в камбузе наедине со своими мыслями. Недавно ею пережит приступ гравитационной болезни – казалось, у нее должна появиться надежда. Однако никакого чувства радости не было. Мори испытывала лишь одиночество. Она стала полицейским потому, что хотела посвятить себя идеалам полиции; возможно, втайне, она даже хотела отомстить за свою мать. Но если Вектор сказал правду…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
