Скокова взяли под круглосуточное наружное наблюдение на следующий день в семь утра при выходе из дома. Вместо привычных для себя «Жигулей» наблюдатели были вынуждены трястись в переполненном метрополитеновском вагоне.
На станции пересадки «объект» чуть было не потеряли из виду из-за встречного людского потока. Чтобы выбраться на платформу и настичь его в переходе, оперативникам пришлось профессионально поработать локтями. После этого Скокова ни на шаг не отпускали и без срывов довели до завода.
На проходной «объект», которому было присвоено кодовое название «Террорист», небрежно махнул пропуском и прошел на территорию, а двое его преследователей застыли перед бронзовой вывеской с названием всемирно известного военно-сельскохозяйственного предприятия.
Минут через двадцать к проходной подрулил их служебный «жигуль».
– На Обводном в пробку попал, еле выбрался, – оправдываясь, сообщил водитель.
Минут десять все трое молча курили, наблюдая за движением на проходной.
– Большинство без пропусков идет, – огласил результат наблюдения старший группы.
– На всех пропусков не напасешься, – вмешался в разговор водитель. – Там сейчас почти пятьдесят фирм окопалось.
Это сообщение навело старшего на мысль.
– Вот что. Ты давай на завод топай, найдешь там главный конвейер и нашего Террориста. Поводишь его по заводу, а мы на машине на пару часов отъедем. Мне нужно телевизор в ремонт сдать, – обратился он к своему молодому напарнику. – Мы на рации будем. Если у него связь с ВПК имеется, то только здесь, на заводе.
Молодой с пониманием кивнул, направился к проходной и без всяких проблем миновал охрану.
Изрядно поплутав по огромной заводской территории, заваленной стратегическим хламом, наблюдатель не без труда отыскал главный конвейер – гордость отечественной индустрии – и на удивление легко и беспрепятственно проник в цех.
Как и надлежит стране, начисто порвавшей со своим милитаристским прошлым, конвейер стоял без движения.
По всей его длине расположились немногочисленные группы людей. Приглядываясь к ним, наблюдатель пошел вдоль цеха в надежде отыскать Скокова и с удивлением обнаружил, что внутри каждой из групп с азартом режутся в домино.
Когда он поравнялся с одной из команд доминошников, под курткой у него громко запищала рация.
– Ты, часом, не шпион? – спросил оторопевшего от неожиданности наблюдателя пожилой рабочий, обернувшийся на сигнал.
– Я бы рад был, да никто не приглашает, – постарался отделаться тот шуткой. – Приходится самому работу подыскивать.
– А жаль, – разочарованно произнес рабочий. – Я бы за валюту с радостью нашими секретами поделился. А работа, парень, как видишь, дальше некуда. – С этими словами он обвел рукой окружающее пространство. – Только денег за нее не платят… Чего там у тебя свистит? – кивнул он на куртку.
– Пейджер срабатывает, – ответил наблюдатель, засовывая руку, чтобы выключить рацию.
– Это еще что за хреновина? – поинтересовался собеседник.
– Приборчик такой. Любовница подарила, чтобы сообщать, когда она без мужа находится…
Рабочий с пониманием рассмеялся, а наблюдатель во избежание дальнейших расспросов продолжил свои поиски.
Вскоре среди играющих он заприметил Скокова, но приближаться к нему не стал, а расположился у соседнего столика.
До обеденного перерыва Скоков с увлечением «забивал козла» и в подозрительные контакты не вступал. Наблюдатель тоже без особого блеска сыграл несколько партий, а с наступлением обеденного перерыва вместе со всеми отправился в столовую, держа «объект» под пристальным наблюдением.
К его удивлению Террорист, расплатившись в кассе, подсел к тому самому рабочему, который так сокрушался по поводу нехватки шпионов. Составив с подноса тарелки, Скоков принялся их очищать. Лишь изредка отрываясь от еды, он склонялся к соседу и шептал ему на ухо. Наблюдатель не отрывал от них голодного взгляда и потягивал из стакана слегка подкрашенную водицу под наименованием «чай». Денег на полноценный обед у него не было, а взятые из дома бутерброды находились в служебной машине. Однако, несмотря на урчание в животе, он нашел в себе силы изловчиться и заснять Скокова в момент беседы встроенным в пряжку ремня портативным фотоаппаратом.
Отобедав, все возвратились в цех к рабочим местам и до конца смены в поте лица вкалывали на оборону страны, шлепая по столам костяшками.
Покидая цех после окончания смены, наблюдатель вспомнил слова президента, призывавшего каждого россиянина хотя бы минуту в день потратить на благо армии, и с удовлетворением подумал: «Пожалуй, я теперь год могу жить со спокойной совестью».
На «хвосте» у Скокова он вышел за проходную завода и покосился на служебный «жигуль», вспомнив вожделенные бутерброды. Завидев напарника, старший группы покинул салон и присоединился к нему, продолжая двигаться за «объектом».
– Все в порядке, отвезли телевизор, – поделился старший своей радостью. – Ты чего рацию вырубил, докричаться до тебя не могли?
– Она так пищит, что меня едва не расшифровали, – объяснил напарник. – Не догадался мой пакет прихватить? – с надеждой в голосе спросил он.
– Извини, но мы все съели. Думали, что тебе не понадобится, – ответил старший, после чего его подчиненный заметно сник.
Сопровождая «объект» в метро, они незаметно добрались до дома Скокова, откуда связались с дежурным и запросили смену, которой сдали пост.
Следующий день их работы стал точным повторением предыдущего. Молодого наблюдателя встретили за игровым столом как старого знакомого. Прихватив деньги на обед, он чувствовал себя комфортно, и от партии к партии результаты его игры в «козла» росли на глазах.
Третьи сутки проводимой оперативной работы были ознаменованы общегородским, теперь уже демократическим, субботником. Имя родоначальника этого массового движения по понятным причинам не звучало, но дело его, судя по множеству людей со швабрами и ведрами в руках, было живо в сердцах сограждан, как и в прежние годы.
Уже к двенадцати дня весеннее солнышко, вырвавшись из окружения свинцовых туч, на короткое время отразилось в тысячах окон государственных предприятий и учреждений, до блеска отполированных страницами газет. Частники же, не связанные директивами сверху, предпочли отложить празднование «Дня чистоты» до наступления тепла и с высоты своего положения наблюдали за происходящим в городе.
Субботин в спортивном костюме и кроссовках сидел за рабочим столом в надраенном с утра кабинете и изучал сводку наружного наблюдения, к которой прилагалась фотография Скокова, запихивающего в открытый рот огромный кусок мяса.
– Кто это рядом с ним жует? – спросил он Ковалева, который с тряпкой в руках стоял рядом.
– Михалыч – местный умелец, – пояснил тот. – Его наши коллеги из 8-го Управления сразу узнали. У них информация есть, что он в свободное от домино время ножи на продажу точит. Все не могут его прихватить.
– Это уже интересно. Что он там про шпионов говорил? – Субботин полистал отчет, нашел нужную страницу и прочитал вслух: «В ответ он сказал, что за валюту готов продать военную тайну».
– Ты никак это в ФСБ намерен отправить? – поинтересовался Ковалев, после чего Субботин оторвался от чтения и внимательно посмотрел на зама. – Какая военная тайна, Игорь? Тройка, шестерка, дупль «пусто»? – с улыбкой спросил он. – Размышляю, что их связывать может.
– Может, он его оружием снабдил? – предположил Ковалев.
– Скорее всего. Это мы, когда Скокова возьмем, выясним. Тебе еще мыть много?
– Стены осталось протереть.
– У оперов работу проверь и скажи им, чтобы по старой комсомольской традиции не вздумали праздновать в, кабинетах, – предупредил Субботин. – Проверяющие из главка приедут.
Через час в отделе действительно появились два подполковника из штаба. Они придирчиво осматривали окна, терли пальцами стены, морщились и что-то записывали в блокноты. Настроение блюстителей чистоты улучшилось лишь после того, как Субботин заманил их к себе r-кабинет и предложил «согреться». Через два часа, покидая отдел милиции, они долго трясли ему руку, хлопали по плечу и хвалили за чистоту и порядок.
В то время, когда Субботин, возвратившись домой, принял душ, пообедал вместе с семьей и завалился на диван перед телевизором, к дому Валентина Скокова подкатил микроавтобус с красным крестом на кузове. Водитель и пассажир «скорой» покинули свои места и зашли в подъезд, где находилась квартира Террориста.
Наблюдатели не обратили на них внимания и, развалившись на сиденьях, продолжали наслаждаться музыкой. Старший группы жевал бутерброд, запивая его чаем, который подливал в пластмассовую кружку из термоса. Убаюканные поведением Террориста в прошлые дни, они и сегодня надеялись отсидеться в машине и вовремя смениться с дежурства.
