Но, как и в Лас-Вегасе, мы видим и победителей, поскольку выигравшие есть в судебной системе тоже. При соответствующих условиях, имея хорошо подготовленного адвоката, а также при надлежащем правовом климате судебную систему можно принудить к правосудию в отношении немногих, у кого достаточно средств, чтобы гарантировать затраты времени и долларов. Однако основные массы обходятся без справедливых судебных решений, а страховая индустрия нажимает на законодателей по всей стране, требуя сократить денежные компенсации и превратить правосудие в настоящий миф.
Но в несостоятельности системы нет ничего нового. Она была такой с самого начала. Наша юридическая система строится на прецедентах, то есть управляет настоящим, беря примеры из прошлого, а это является не чем иным, как способом оставить прошлую власть у руля. Следовательно, цель этой книги становится еще более очевидной и насущной — помочь адвокатам эффективнее представлять клиентов, чтобы вырвать правосудие из рук властей предержащих и научить граждан представлять свои дела в этом суровом и сложном мире.
Учимся побеждать. Предположительно в юридической школе нас, адвокатов, учат, как вести судебные дела, — так полагает большинство. В действительности нас подвергают своего рода лоботомии: анестезируют эмоции и попытки привести закон к некоему подобию науки — странная идея, поскольку, как мы уже видели, даже высокий суд не может прийти к единодушному мнению. Поэтому справедливость — это скорее то, что ощущается, поскольку то, что справедливо для одного, не всегда справедливо для другого. Что, если врачи будут спорить по поводу простого диагноза: пятеро будут утверждать, что мы страдаем сенной лихорадкой, а четверо возражать, утверждая, что мы умираем от воспаления легких. Медицина является искусством, но она основана на научных знаниях. Юриспруденция — тоже искусство, но она строится на философии, ценностях и идеях о правосудии.
Истина в том, что молодой выпускник юридической школы, только что сдавший экзамены в адвокатуре и повесивший свой диплом на свежевыкрашенную стену, способен вести судебные дела в той же мере, в какой готов к операции хирург, никогда не державший в руке скальпеля. В реальном мире юристов практическое обучение адвокатов откладывается до сдачи экзамена в адвокатуре. А потом начинается практика: одно дело следует за другим, поражение — за поражением. Я часто сравниваю эти поражения со штабелем трупов, который врачам пришлось бы укладывать в своих приемных, если бы они получали такую же практику, как мы. Требуется провести множество дел, прежде чем молодой адвокат лишь в минимальной степени освоится в зале суда. Этот факт дает преимущество крупным юридическим фирмам, представляющим в судах богатых и знатных людей. Большинство будущих адвокатов посещают семинары по выходным или проходят короткую летнюю практику.
Они читают книги, смотрят видеофильмы и продолжают представлять дела в судах — слишком часто теряя в результате клиентов. Некоторые становятся государственными защитниками или работают в офисе прокурора, приобретая соответствующую компетентность. Но большинство судебных дел сегодня, как гражданских, так и уголовных, улаживается без суда, поэтому адвокатов скоро можно будет причислить к исчезающим видам. До судебного производства доходит менее двух процентов дел, зарегистрированных в федеральных судах.
В ответ на то, что я называю «мошенническим обучением», мы учредили Адвокатский колледж, в котором на общественных началах преподают подготовленные нами судебные адвокаты. Мы хотим дать адвокатам для народа, и только для народа, понимание стратегии ведения дел в суде, а также подготовить их к таким ситуациям, с которыми не сталкивались многие опытные адвокаты. Поскольку обучение проходит в небольших группах, а наши возможности по приему студентов ограниченны, оно доступно лишь мизерной части представителей нашей профессии.
Представляем в суде самих себя. Некоторые люди берутся сами представлять себя в суде, и многие добиваются успеха. Сегодня я получил следующее письмо:
После сегодняшнего разговора с двумя адвокатами, практикующими в одной из лучших юридических фирм в стране, я принял решение, что лучшим защитником в суде буду я сам. Хорошо это или плохо, но я вынужден попытаться. Хуже не бывает: или судья не принимает дело к производству, или они подают встречный иск, и я расстаюсь со своим «бьюиком» 1997 года.
(Имя и фамилию автора не сообщаю.)
Наверное, тому, кто пострадал от несправедливости, лучше сражаться самому, даже если он в конце концов проиграет. Как правильно понял автор приведенного выше письма, лучше проиграть в бою, чем сдаться из-за отсутствия представителя в суде. Отказаться от сражения означает не только проиграть его, но и потерять свое «я». Помните, что в суде не запрещается защищать самого себя. Мы можем столкнуться с трудностями или запутаться в процессуальных вопросах. Мы можем не знать порядок ведения перекрестного допроса или представлений эксперта. Можем не знать, как вести себя перед присяжными — если вообще посчастливится добраться до этого момента. Судья в раздражении может посоветовать пригласить адвоката. Он может отклонить дело, потому что оно юридически нежизнеспособно, неправильно подано или потому что мы пренебрегли каким-то неизвестным правилом. В конце концов, представление в суде самого себя может оказаться просто глупой затеей.
Но иногда преимущество остается за нами: я видел, как судьи изо всех сил помогали самостоятельному истцу. А на слушаниях лицу, представляющему самого себя, могут простить то, чего никогда не простили бы опытному адвокату. Например, такой человек может с невинным видом сообщить не принимаемые судом факты или сделать неуместное замечание, которое не позволили бы адвокату с лицензией. Помню, как самостоятельный истец на судебном заседании встал и сказал: «Я бедный человек и не могу позволить себе нанимать дорогущих адвокатов, как это сделали они», — и указал на стол, где сидела защита. В другом случае защищающий себя обвиняемый в уголовном преступлении произнес: «Они предложили мне сделку в обмен на признание в убийстве, хотя знают, что я никого не убивал. Обвинитель, — он показал на окружного прокурора, — даже признал, что я невиновен». Некоторые лучшие адвокаты могут бесплатно помочь советами, если поймут, что вы бедный и искренний человек и что ваше дело справедливое. Вам могут посочувствовать присяжные.
Изложенное выше предназначено для поддержки тех, кто приходит в зал суда без адвоката. Я глубоко уважаю адвокатский корпус в целом, особенно тех, кто представляет обычных граждан — часто почти без выгоды для себя. Система правосудия в том виде, в каком она существует, почти полностью поддерживается мелкими практикующими юристами, которые, несмотря на недостаточное образование и неравные шансы, работают на благо своих клиентов и иногда выигрывают.
Небольшие претензионные суды недостаточно популярны в этой стране, потому что широкая публика мало знакома с их процессуальными нормами. Нередко подведомственность претензионных судов поднимается до 5 или даже 10 тысяч долларов, поэтому обычные граждане могут прийти туда и подать иск корпорации или страховой компании, которые отказываются от справедливых выплат или пытаются обмануть при урегулировании споров. Разбирательство в этих судах осуществляется в упрощенном порядке, поэтому в них можно добиться правосудия в мелких делах.
Однако мелкие судебные дела могут быть принципиально важными. Страховые компании ненавидят претензионные суды, поэтому возбуждение дела против них вызывает немалое раздражение. Они очень не нравятся страховым компаниям, и нередко те уступают, лишь бы не доводить дело до суда. (Всегда встает вопрос цены. Нередко компаниям дешевле оплатить мелкие претензии, чем судиться.)
Но проблема остается: когда мы судимся с корпорацией, она ничему не учится, потому что не способна учиться, чувствовать или страдать. Если мы хотим подать в суд, чтобы отстоять справедливость, нужно судиться. Для корпорации справедливость, которой мы добиваемся, будет выражаться лишь в записи на каком-то непонятном счете, сделанной неизвестным служащим, находящимся, возможно, за тысячи миль от нас. Но эта наша справедливость, и она принадлежит нам.
Шансы на справедливость за пределами зала суда немного другие. Там служащий, выступающий перед менеджментом, или гражданин, представляющий свое дело перед городским советом, имеет такую же подготовку, как власть имущие. Тем не менее здесь тоже требуется обучение. Нельзя бежать марафон, не приведя себя в форму многодневными упорными тренировками.
Практика. Старый афоризм гласит, что критерием истины является практика. Адвокатами не рождаются — ими становятся. Мы совершенно правильно называем юриспруденцию юридической практикой, потому что, какими бы престижными ни были адвокатские школы, чему бы ни обучали там адвокатов, они становятся специалистами только в результате практики. Точно так же обстоят дела с хирургами.
