4. Бэдж Подветренных островов до 1909 года.
5. Герб Вест-Индской Федерации.
6. Герб колонии Британские Виргинские острова.
7. Герб Подветренных островов 1909 — 1940 гг.
8. Герб колонии Сент-Кристофер-Невис-Ангилья 1957 — 1967 гг.
9. Государственный герб Федерации Сент-Кристофер и Невис.
10. Современный герб колонии Ангилья.
11. Герб колонии Доминика 1909 — 1961 гг.
Тайна острова Пасхи раскрыта на Васильевском острове
«Красная стрела» мчится в Петербург. Я стою у окна вагона, и в голове вертятся самые банальные заголовки для очерка: «Сенсация XX века», «Тайна острова Пасхи раскрыта», Дощечки кохау ронгоронго заговорили»... А может быть, лучше так:
Тайна острова Пасхи раскрыта на Васильевском острове
«Век Великого Нетерпения» — так назвал один из ученых мужей всю историю Великих географических открытий. Жажда заглянуть за горизонт пересилила страх перед беспредельным океаном. Были построены выносливые каравеллы, адмиралы набирали в команды самых отважных, самых испытанных кормчих и матросов, и под звон колоколов прибрежных соборов эскадры первооткрывателей уходили в Неведомое.
У «Века Великого Нетерпения» был привкус соли — от морской воды и от пролитой крови.
Двадцатый век захлопнул последнюю страницу атласа мира — открыты все острова, достигнуты все полюсы.
Но вот что странно — мир наш, дом наш не стал от этого менее таинственным. Да, нам известен каждый уголок этого дома. Но мы не знаем, кем и когда он построен, что раньше творилось в этом доме. И, по сути, толком не знаем — кто мы такие сами, его обитатели. Не потому ли так тревожен и странен взгляд островитянки на картине Поля Гогена: «Откуда мы? Кто мы? Куда мы идем?»
И самым таинственном местом на всем Земном Круге остаются острова.
Все чудеса, мыслимые и немыслимые, воображение наше переносит на остров. Там есть что-то такое, чего не может быть нигде.
Пред ликом безбрежного океана
Из всех таинственных мест, которые действительно существуют на земле, самым таинственным оказался тот клочок земли в Великом или Тихом океане на 27-м градусе южной широты, к которому 7 апреля 1722 года подошли корабли голландского адмирала Якоба Роггевена.
Полинезийцы, обитатели Океании, называли его Рапа-Нуи — Большой Рапа. Туземец, первым поднявшийся на борт флагманского корабля «Аделаар», простер руки в сторону острова и произнес: «Те-Пито-о-те-Хенуа» — «Пуп Земли». Голландцы же, в честь Светлого праздника воскресения Господня, в первый день которого они ступили на каменистый берег, назвали его островом Пасхи.
Первое, что изумило голландцев, о чем они записали в своем путевом журнале — «среди островитян, поднявшихся на борт корабля, один был совершенно белый».
Вторая странность — «туземцы рисуют на теле всевозможных птиц и зверей, один рисунок совершеннее другого». А странность в том, что птицы и звери эти на острове не водились. «Там обитали только крысы и мелкие ящерицы».
И самое поразительное — на краю света, на высоком скалистом берегу, пред лицом безбрежного океана, стояли гигантские каменные изваяния — «стражи острова».
«Туземцы разжигают перед ними костры, после чего, сидя на пятках и преклонив головы, поднимают и опускают руки, сложив ладони вместе. Рано утром мы видели, как они стояли на коленях, ликом к восходящему солнцу, а кругом горели костры — очевидно, так по утрам они воздают почести своим богам».
Голландцы пробыли на острове Пасхи всего один день, и было им не до разгадки тайн. «Стреляя в них (т.е. в туземцев), мы, к сожалению, многих убили, в том числе и первого гостя, поднявшегося к нам на борт...»
О кохау ронгоронго в записках первооткрывателей острова Пасхи нет ни слова.
Рапорт капитана Фелипе Гонсалеса
Почти полвека затерянный в Тихом океане остров не посещал никто из европейцев, и только в 1770 году к его берегам подошли два корабля — «Сан Лоренсо» и «Сайта Розалия».
Нет, не разгадывать тайны приплыл из Перу дон Фелипе Гонсалес де Хаэдо, а, как говорится, прибрать добро к рукам — присоединить остров к владениям испанской короны. И вот тут-то совершенно неожиданно обнаружилось, что...
Но давайте сначала почитаем записки капитана Гонсалеса и его спутника Агуэры.
Испанцы — у них было время, они простояли на острове шесть дней — тщательно обследовали свои владения. Для нашей истории важно вот что.
«Предводители островитян расписывают все тело каким-то растением и жидкостью, дающей ярко-красный цвет; они рисуют множество линий, пирамид, закорючек и жутких личин, однако, располагают все так упорядочение и симметрично, что лишь очень искусная рука смогла бы их воспроизвести».
Испанцев поразило не только мастерство безвестных художников, для которых холстом служило тело, но и, как им показалось, какой-то тайный смысл рисунков:
«Все пятнышки, все линии расположены совершенно правильно. На животе они изображают страшных чудовищ, именуемых «паре», и мне показалось, — пишет капитан Гонсалес, — что эти изображения священны в их глазах».
Испанцы составили даже маленький словарь рапануйского языка. И когда, спустя годы, словарь этот попал в руки ученых, они, к великому удивлению, обнаружили, что многих слов, записанных испанцами, в рапануйском языке уже нет. Не было их и ни в одном из полинезийских диалектов. Значит, существовал какой-то особый, древний рапануйский язык, на котором говорили только обитатели острова Пасхи.
И вот уже корабли готовятся к отплытию. Испанцы уже начертали первую карту острова, поставили на скалах христианские кресты, составили акт о присоединении острова — на карте он именуется «Сан-Карлос», — и при свете костров, под возбужденные крики островитян, их вожди под текстом, подписанным капитаном Гонсалесом... поставили и свои подписи. Или что они там начертали?! Были тщательно выведены какие-то странные знаки — то ли птицы, то ли лангусты, то ли вовсе неизвестные животные. Как татуировка на теле! Как рисунки на скалах! Значит, на острове существует письменность?!
Окровавленный палец
Только крайняя необходимость может побудить кого-либо зайти на этот остров», — эти мрачные слова произнес Джеймс Кук, высадившийся на Рапа-Нуи всего через четыре года после испанцев.
Плантации заброшены, хижины сожжены, каменные изваяния повержены на землю. На острове осталось всего шестьсот-семьсот человек.
Что случилось с некогда цветущим островом?
«Вождь послал за Ратокой, сыном Уки. Ратока пришел и крикнул Руко, чтобы тот вышел из пещеры... Руко выбежал из пещеры. Он набросился на Ратоку, чтобы убить его... Навстречу ему вылетела птица таваке и клюнула Руко в глаз. Ратока бросился на Руко и укусил ему большой палец. Появление птицы и окровавленный палец напомнили Руко о проклятии Уки. Он остолбенел. Ратока свалил Руко, ударил копьем и убил его...» — так рассказывают предания острова Пасхи; так начинались священные войны Хуримоаи, опустошавшие хижины.
«Крайняя нужда заставила островитян извлечь из тайников ценные священные вещи, которые прежде белым пришельцам даже не показывали», — отмечает натуралист Форстер, участник экспедиции Кука. Особенно ценились фигурки моаи кавакава, вырезанные из дерева торомиро. «Фигурки изображали людей обоего пола. Плотная древесина прекрасно отшлифована, цвет темно-коричневый». И, как далее пишет Георг Форстер: «Нам не удалось выяснить смысл и назначение этих фигурок».
Какие еще тайны хранил остров? Англичане заметили, что «пасхальцы исчезали под землей, пользуясь потаенными ходами среди каменных груд... Островитяне ни за что не хотели пускать нас в такие места».
После экспедиции Джеймса Кука все чаще и чаще заходят корабли на таинственный остров. Два французских фрегата под командованием Ж.Ф.Лаперуза подошли к его берегам в 1786 году. Пасхальцы пустили французов в обитаемые пещеры, но не показали им самые заветные сокровища. «Никаких религиозных ритуалов мы не наблюдали, — пишет Лаперуз. — Многие из гигантских статуй лежали на земле».
В 1804 году побывал на острове и русский корабль «Нева» под командованием Юрия Лисянского. Штормовая погода помешала экипажу высадится на берег, но одному лейтенанту удалось спустить шлюпку с меновыми товарами. Была собрана замечательная коллекция пасхальских фигурок, которую передали в Кунсткамеру Академии наук в Петербурге.
И все чаще происходят столкновения команд кораблей с островитянами. В 1843 году на остров отправилась французская христианская миссия — двадцать четыре монаха и монахини. И все они бесследно исчезли.
