— Не надо, — ответил я.
Она вздрогнула и подалась в глубь своей норки, когда дерево затрещало в моей лапе, распадаясь на щепки с лохматыми краями.
— Ого! Ну ты и зверюга…
— Можешь пощупать мои мускулы, — предложил я скромно.
Она настороженно отступила вглубь, затем собрала разлетевшиеся щепочки и начала ставить их шалашиком, а самые мелкие внизу, но сколько не била кресалом по огниву, искры вылетают яркие, шипящие, однако дерево упорно отказывается воспламеняться.
Я слышал, как она ругается сквозь зубы, даже сказала что-то резкое на непонятном для меня языке, что, возможно, и не язык вовсе. Я размышлял о странном устройстве Гандерсгейма, стараясь найти аналогии, с ними всегда проще и спокойнее, а на ее злое ворчание сказал насмешливо:
— Разговариваешь сама с собой? Это первый признак безумия.
Она огрызнулась:
— Первый признак — разговаривать с тобой.
— Правда?
Ее глаза сердито блеснули.
— А разве нет? Дракон, видите ли… И вот оно, представьте себе, разговаривает! Только люди могут разговаривать, понял?
Я буркнул:
— Ну почему же так резко… Женщины вон тоже разговаривают.
Она оскорбленно засопела и отвернулась. Я создал шарик огня и метнул из-за ее спины в щепочки. Вспыхнуло, мелкое пламя затрепыхалось на дне, принялось лизать щепочки и даже пыталось расщелкивать те, что покрупнее.
Женщина сердито оглянулась. Испуг и возмущение дивно сочетаются на суровом и решительном лице с возмущенным взглядом.
— Это ты плюнула в огонь, ящерица?
— Я не плевал, — ответил я. — В огонь плевать — непристойно. Некрасиво. Хотя идею ты подбросила…
— Насчет плеваться?
— Нет, но если я дракон, то могу быть огнедышащим… Надо попробовать…
Она поспешно отодвинулась.
— Не смотри на меня так! Ты меня еще не откормил. Да и просто поджарить мало. Надо сперва зерна принести для гарнира, соли, специй…
— Все найду, — пообещал я. — А потом сядем да ка-а-ак нажремся!
Костер разгорелся ярко, она поглядывала то на огонь, то на меня.
— Наверное, здорово, когда у тебя внутри еще и кузница? А с виду ты такой холодный и противный…
— Чего во мне только нет, — ответил я скромно. — Я весь из достоинств, больших и малых.
— Ну-ну… — пробормотала она. — А самое большое у тебя достоинство — непомерная скромность.
— Да, — согласился я довольно. — Чего много, того много.
Она сдирала шкуру достаточно умело, деловито, не морщилась, настоящая дочь степей, что овец режет сама, а не просит помочь соседа. Снятую шкуру отшвырнула в сторону, выделка потом, тушку не стала разрезать на части, но со знанием дела точно рассекала сухожилия, отделяя равные куски мяса и натыкая на прутья.
Я лежал неподвижно, морду положил на лапы, глаза закрыл, мне достаточно и запахов, чтобы видеть ее всю со всеми страхами, надеждами, жаждой выжить, уцелеть, не сдаваться и, если получится, победить.
Мышцы ноют от усталости, которую никак не назовешь сладкой, чуточку переборщил я с размерами. Пожалуй, во время следующего вылета сброшу пару сот фунтов…
Я начал дремать, когда ноздрей коснулся сладковатый запах. Глаза сами приоткрылись, женщина у костра деловито переворачивает на вертеле тушку. Ободранная и выпотрошенная коза выглядит не крупнее зайца, бока уже подрумянились, но внутри мясо не прожарено, потому и сгребает уголья в кучу, чтобы жару побольше.
Отдельно на прутиках подрумяниваются небольшие ломтики с самых лакомых частей.
Я прорычал:
— Неплохо…
Она вздрогнула, напряглась.
— Проснулся? Ты спи, спи, ящерица.
— А ты мне горло перережешь? — спросил я, она напряглась, похоже, я угадал, потому распахнул пасть и захохотал: — Глупенькая, я пошутил… Меня зарезать невозможно. Моя смерть отделена от тела.
Она удивилась:
— Как это может быть?
Я прорычал лениво:
— Бессмертным быть нельзя. Но можно свое уязвимое место отделить от себя. Я, например, держу его вот в том камне…
Она проследила за моим указующим когтем, грустно улыбнулась.
— Ну да, ну да. Я, чтобы тебя обмануть, должна украсить тот камень цветами и гирляндами, чтобы ты поверил, что я поверила. На самом же деле твоя смерть находится на дальнем диком острове в море, где спрятана в сундук, а тот на дереве…
Я сказал с уважением:
— Умная девочка. Откуда ты это знаешь? Впрочем, неважно. Главное, чтобы не делала глупостей. А то твоя неудачная попытка меня зарезать разбудит во мне зверя, и я тебя сожру на месте. С туфлями… Как хорошо пахнет! Похоже, у твоих родителей не так уж много слуг?
Она сразу ощетинилась, лицо напряглось.
— Мой отец умрет с горя!
— Он сам тебя отдал, — напомнил я.
— Его заставили, — сказала она с заблестевшими глазами. — Сказали, что он нарушил закон, взяв с собой в переход через пустыню женщину. И хотя он брал меня с собой и раньше, но тогда ты не попадался на дороге, мерзкий монстр!.. А сейчас все решили, что ты послан в наказание за попрание святых законов…
— Каких именно?
Она отмахнулась.
— Всегда можно что-то найти, если нужно.
— Как тебя зовут? — спросил я.
Она вздрогнула, спросила настороженно:
— А тебе зачем?
Я прорычал угрожающе:
— Женщина, откуда в тебе столько вопросов? Имена почему придуманы такими вот умными, как я, драконами? Для удобства. Раз уж я тебя не съем… сегодня, то лучше тебя называть как-то иначе, чем «Эй ты!».
Она проговорила неуверенно:
— Мириам.
— Настоящее имя? — спросил я.
Она огрызнулась:
— А почему нет?
— Да как-то боишься его называть, — заметил я. — Воровка, наверное?.. Тебя не ищут за кражу нижнего белья короля?
Она переспросила:
— Что такое нижнее белье?
Я махнул лапой, когти скрежетнули по полу, оставляя мелкие искорки.
— Господи, опять вопрос… Ладно, пусть будет Мириам. Все-таки лучше, чем «Эй ты!» и «Женщина!». Вообще-то даже хорошее имя. Древнее и красивое. Ты лопай, лопай!.. Откармливайся. Я худых не люблю. Мы все любим полненьких, хоть на худых и оглядываемся. Ты где вообще-то живешь?
Она снова непонятно почему насторожилась, подобралась, на лице четко проступила враждебность.
— А тебе зачем?
Я шумно вздохнул, по пещере прокатился ветер, а угли из костра разметало по пещере. Мириам сперва отшатнулась в испуге, но когда поняла, что я еще не нападаю, кинулась сгребать угли обратно в кучу, словно вот сейчас вся каменная пещера вспыхнет жарким огнем, и мы все сгорим в жутких корчах и с жалобными криками.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
