Вадим.
До какого нас бесславия
Довели вражды граждан —
Насылает Скандинавия
Властелинов для славян.
Фрагмент II
Над кипящею пучиною
Подпершись сидит Вадим
И на Новгород с кручиною
Смотрит нем и недвижим.
Гром гремит! Змеей огнистою
Сумрак молния сечет;
Волхов пеной серебристою
В брег песчаный с ревом бьет.
Вот уж небо в звезды рядится,
10 Как в узорчатый венец,
И луна сквозь тучи крадется,
Будто в саване мертвец.
Как утес средь моря каменный,
Как полночи вечный лед,
Хладен, крепок витязь пламенный
В грозных битвах за народ.
Фрагмент III
Над кипящею п<учиною>
Ходит сумрачно <Вадим>
И на Новгород <с кручи>ною
Смотрит нем и не<движ>им.
Страсти пылкие рисуются
На челе его младом;
Перси юные волнуются
И глаза блестят огнем.
Гром гремит! Змеей огнистою
10 Воздух молния сечет.
Волхов пеной серебристою
В берег плещет и ревет.
До какого нас бесславия
Довели вражды граждан —
Насылает Скандинавия
Властелинов для славян!
Грозен князь самовластительный!
Но наступит мрак ночной,
И настанет час решительный,
20 Час для граждан роковой.
Вот уж небо в звезды рядится,
Как в серебряный венец,
И луна сквозь тучи крадется,
Будто в саване мертвец.
Фрагмент IV
Ах! если б возвратить я мог
Порабощенному народу
Блаженства общего залог,
Былую праотцев свободу.
6.
[О, что тебя, край милый, ожидает,
Что в будущем грозит]
[Не туча кроет небо ясное.
Такою думою взволнованный,
В цепи тяжкие закованный,
Князья, князья суровые.
О судьба, судьба суровая,
За что меня, за что лишает зренья бог]
7.
На гордой крутизне брегов
Стоит во мраке холм Олегов;
Под Киевом вокруг костров
Пируют шайки печенегов.
Отрадна им гроза набегов,
Им наслаждение война;
На лицах варваров видна
Печать свирепых, диких нравов.
Среди вождей перед костром
10 Их князь сидит на пне седом,
И буйную толпу кругом
Обходит череп Святославов
С заморским пенистым вином.
8. Марфа Посадница
Фрагмент I
Была уж полночь. Бранный шум
Затих на стогнах Новограда,
И Марфы беспокойный ум —
Свободы тщетная ограда —
Вкушал покой от мрачных дум.
В полях сверкали огоньки,
Расположась обширным станом
Близ озера и вдоль реки,
Вдали чернели за туманом
10 Царя отважного полки.
Все было в непробудном сне;
Лишь ратники сторожевые
Перекликались на стене,
И Волхов в берега крутые
Плескал волною в тишине.
[И долго длилась тишина,
Заря на небе зажигалась,
И вся окрестная страна,
И вся природа пробуждалась,
20 Покоя сладкого полна.]
Покой и мрак среди домов...
Вдруг с Ярославова Дворища
Звои вечевых колоколов —
И грянул, бросив пепелища,
Народ со всех Пяти Концов[42].
Фрагмент II
Простите вы, поля, долины, реки![43]
С волнением растерзанной души
Я с вами днесь прощаюся навеки:
Мне суждено окончить дни в глуши.
Твои, о Новгород! разрушены твердыни,
Перед царем легли в<о> прах
Окрестности превращены в пустыни
И Марфа гордая в цепях!
Не ездили из Новгорода в степи
10 Мы на поклон в презренную Орду,
Мы на себя не налагали цепи
И . . . . . . . . . . . . . . . . .
[Все кончено: разрушилося Вече]
[Решилось все в кровавой сече;]
[Как гордый дуб в час грозной непогоды,]
[Покорены свободные народы]
И вече в прах, и древние права,
И гордую защитницу свободы
В цепях увидела Москва.
20 [Решать дела привыкли мы на] Вече,
Нам не пример покорная Москва.
За мной, друзья! умрем в кровавой сече
Иль отстоим священные права.
Нам от беды не откупиться златом.
Мы не рабы: мы мир приобретем,
Как люди вольные, своим булатом
И купим дружество копьем.
Все отнял рок жестокий и суровый:
Отечество, свободу, сыновей.
30 И вместо них мне дал одни оковы
И вечный мрак тюрьмы моей
Свершила я свое предназначенье;
Что мило мне, чем в свете я жила:
Детей, свободу и свое именье —
Все родине я в жертву принесла.
[Душа моя тверда, как дуб нагорный,
Напрасно бедствия сразить ее хотят.
Вотще ревет и вихрь и ветр упорный]
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
40 Кто чести друг, кто друг прямой народа...
Что сталось с ней — народное преданье
В унылой робости молчит.
С Посадницей исчезнула свобода,
И Новгород в развалинах лежит.
9.
Повсюду вопли, стоны, крики,
Везде огонь иль дым густой.
Над белокаменной Москвой
Лишь временем Иван Великий
Сквозь огнь, сквозь дым и мрак ночной
Столпом огромным прорезался
И, в небесах блестя челом,
Во всем величии своем
Великой жертвой любовался.
10.
