— Меня однажды уже искали. — зло отвечаю я. — Помогло?
— Тогда мы не знали даже примерного района поиска но, если помнишь, отрядили чуть ли не всех боеспособных людей.
— Ага, а я, еле живая, сама доползла до внешнего поста!
— Ира?! — повышает голос Сырецкий, — Мы будем ругаться, или работать? Будем вспоминать, как тебе тогда не повезло, как ты едва не погибла после накрывшего тебя взрыва, или подумаем о том, что делать с новым противником?
— Второе, Петр Михайлович. — недовольно бурчу я. — Простите, я просто очень устала.
— Чувствуется. — вставляет слово Катя, разряжая сгустившуюся атмосферу.
— В общем, пол завода. — подвожу итог я, — И еще значительная часть людей в «четверке». Так?
— Получается, что так. Может, перед тем, как искать предателя, ты поделишься нами тем, что с тобой произошло?
И так всегда. Почему-то, разваривая с Сырецким, я всегда чувствую себя не всемогущим бегуном, а нашкодившим ребенком. Однажды я задала этот вопрос Сереге Никитину, так он, гад, ответил, что вполне логично предположить, что это оттого, что я и в самом деле нашкодивший ребенок. Мне без копеек сорок, а я — ребенок?!
Успокоившись и отдышавшись, ближайшие тридцать минут я рассказываю в деталях о происшедшем, начиная с того момента, как мы обнаружили засаду на нашем пути. Когда я, наконец, умолкаю, все четверо, кажется, смотрят в одну точку, силясь постичь методику мышления коллективного разума. Не могу быть уверена в том, что мысли всех их бегут в одном направлении, но думают они точно об одном — извечный русский вопрос, коснувшийся теперь даже казахстанца Марата. «Что делать?» Я решаю высказаться первой.
— Петр Михайлович, — говорю я, — Не стоит ли выслать мобильный отряд к «восьмерке»? Возможно, мародеры уже оправились от взрыва, и движутся туда. Включим в отряд двух, нет, лучше трех бегунов. Меня, Толю и Сергея…
— Сергей в Безмолвии. Восстанавливает связь с «пятеркой» и, попутно, охотится.
— Разрыв проводов после взрыва?
Все, почему-то, молчат. Вообще, такое бывало редко — телеграфные провода, соединяющие «пятерку» и завод, проложены под землей, и на моей памяти всего трижды взрывы прерывали связь.
— Нет, Ира, — нарушает тишину Марат, — Обрыв связи обнаружили примерно четыре часа назад. Сергей отправился в Безмолвие почти сразу.
— То есть, он был снаружи во время взрыва?!
Снова молчание. К черту слова, все ясно и так.
— И до сих пор не вернулся?
Молчание. Лишь Сырецкий чуть склонил голову.
— Нужно отправляться искать его! Сейчас же!
— В свете рассказанного тобой… — начинает Сырецкий, — В общем, я предполагаю, что цель твоих мародеров, вовсе не «восьмерка». …Или не только она.
— Им нужны бегуны. — говорю я, и тут же осекаюсь. — Сергей?!
— Возможно. Возможно и то, что «пятерки» больше нет.
Все снова молчат, сочувственно глядя на меня. Идиотское чувство, когда все вокруг знают хоть ненамного, но больше тебя…
Что делать? Разделить мобильный отряд на две части, и половину отправить на поиски Сереги и на разведку, что случилось с «пятеркой», а половину — к «восьмерке», встретить врагов, если они еще не там? Кажется, логично. Остается убедить в этом Сырецкого.
— Петр Михайлович, — начинаю я, — А что, если разделить мобильный отряд и…
— Ира, — перебивает меня Сырецкий, — Какова численность мародеров?
— Меня атаковали человек сто — сто пятьдесят. Я вывела из строя как минимум пятнадцать, да еще и взрыв…. Они были в самом пекле, пусть и под защитой грузовиков. Я думаю, их не больше сотни. Опасность представляет, разве что, их командир — он стоит еще сотни людей.
— Ира, ты меня не поняла. — терпеливо, словно ребенку, объясняет он, — Ты знаешь, сколько ВООБЩЕ было мародеров?
Теперь я понимаю, о чем он.
— Не знаю. — признаю я. — Но вы правы, вряд ли он бросил на меня все свои силы. Тогда тем более нужно срочно выдвигаться к «восьмерке»!
— Нет. Нельзя! Что, если все это — лишь отвлекающий маневр? Чего он хочет?!
— Перетянуть на свою сторону несколько бегунов.
— Бери глобальнее, Ира! Чего он хочет?!
— Остановить войну. Уничтожить Америку. Стать новым повелителем мира!
— Браво! И что ему для этого нужно? Не бегуны, Ира, что еще?
— Ракеты. — убитым голосом шепчу я. — Термоядерные боеголовки, координаты целей, обслуживающий персонал… Завод…
Помоги нам, Господи! Ядерный потенциал завода в руках психа с непомерными амбициями. В руках ненормального бегуна!
Сырецкий поднимается из-за стола, и отходит в угол, прижав к уху телефонную трубку.
— Объявить всеобщую мобилизацию… Возможность нападения на завод… Возможность диверсионной операции… Подготовить мобильный отряд к выступлению, предупредить все внешние посты…
А что, если мародеры и в самом деле шли за мной по пятам? Если они уже здесь, готовятся штурмовать стены завода?
— Толя… — шепчу я ему на ухо, — Пойдем, поищем Сергея.
— Всеобщая мобилизация… — не то размышляет, не то отнекивается он. — Мы нужны здесь, на заводе. Но, с другой стороны…
— Если бы ты потерялся в Безмолвии, мы с Серегой плюнули бы и на завод, и на всех мародеров Безмолвия. Пошли.
Он кивает и поднимается из-за стола. Вслед за ним встает Марат.
— Я с вами.
Мы с Толей переглядываемся. Кажется, он разделяет мои опасения относительно него — кому еще оказаться информатором мародеров, как не бывшему преступнику?
— Нет. — веско говорит Толя. — Останешься здесь. На Катю надежды мало, а во время боя может потребоваться помощь бегуна.
Марат открывает рот, чтобы ответить, но не находит слов. Кивает, соглашаясь. Катя вообще молчит в сторонке, тихая, словно мышь. Напугана и растеряна — когда была захвачена «тройка», она так и не решилась примкнуть к мобильному отряду, выехавшему на помощь осажденному бункеру.
— Через тридцать минут у северных ворот. — бросает мне Толя, неуловимым движением исчезая в дверном проеме. Я хочу последовать за ним, но меня останавливает гневный окрик Сырецкого.
— Куда собрались?! — яростно кричит он, — В «пятерку»?
— Если потребуется. — спокойно отвечаю я. — Но мы надеемся, что связь прервалась по естественным причинам, напавший на меня отряд мародеров был малочислен, а Никитин лишь контужен взрывом и лежит сейчас где-то в Безмолвии, как когда-то лежала я.
— Я, кажется, вас не отпускал. — уже тише говорит он, но в его глазах я вижу понимание того, что мы с Толей правы.
— Так отпустите. — неожиданно встревает в нашу полусерьезную перебранку Катя. — Если Сергей жив, мы должны спасти его. Узнать, что случилось в бункере.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
