— Можно было сказать и короче, но суть ты передал. Магда, посмотри на этого человека. Он считает возможным лгать, предавать, совершать какие угодно подлости во имя своей веры. Ты никогда не сможешь ему доверять.
— Но… Вейма! Вы же не сможете! Не сможете замучить человека! Не сможете убить! А как же ваша этика?
— Этика! — выплюнула слово вампирша. — Ты хоть понимаешь, что, если мы не замучаем его, он замучает тебя и многих других людей! Лично! И рука не дрогнет!
— Вейма!!!
— Ладно, действительно, хватит шутить, — хмуро согласилась вампирша. — Ты права, мы тебя разыграли. Никого мы мучить не будем.
— Мы извращениями не страдаем, — влез Лим.
— Вот именно. Мы введём его в транс и он нам всё расскажет. Потом мы его убьём и подумаем, куда спрятать труп. Он сам и подскажет, как скрыть его смерть. А насчёт следующего инквизитора подумаем отдельно.
— Никогда, — подал голос Крам.
— Простите, но от вашего желания ничего не зависит.
— А как вы его убивать будете?
— Без проблем! — бодро откликнулся Лим. — Один укус — и готово!
— А кто кусать будет? — не отставала ведьма.
Вампирёныш смешался. Крам замер, наконец осознав, к кому он попал в руки.
— Ну… Вейма?
— Я?!
— Мне это как-то неприлично, — замялся Лим. — Может быть, вы…
— Всегда я должна, да?
— Вейма, ты же от вида крови в обморок падаешь!
— Вот почему вы не охотитесь? — обрадовался Лим.
— Я зажмурюсь, — пообещала вампирша.
— Тебя стошнит.
— Фу, как грубо! — обиделась Вейма.
— Прямо на пациента, — добавил Лим.
— Да, некрасиво получится… Надеюсь, он на нас не обидится? — протянула вампирша.
— Да прекратите вы шутить!
— Ладно, извини. Мы поступим проще. Велим ему уйти и сделать это самому. Не проблема.
— А почему бы нам просто не подчинить его? — предложил Лим.
— Не пойдёт. Долго внушение не продержится. Так, что, будем начинать?
— Вейма!!!
— Что ещё?
— Ты не сможешь так поступить с человеком.
— Опять! Магда, я устала. Пойми пожалуйста, это — не человек. Это инквизитор.
— Он всегда останется верным своей вере и убеждениям, — серьёзно добавил Лим. — Он может клясться вам в любви и искренне верить в то, что говорит. Но он — инквизитор и единственное, что он может подарить любимой девушке — боль и смерть. Ему нельзя верить, нельзя поворачиваться к нему спиной. Вам больно слушать, как мы над ним издеваемся и больно думать, что мы готовы его убить. Но, поверьте мне, это вовсе не так больно, как лежать распятой на дыбе. А человек, которого вы любили и которому вы доверились, будет стоять рядом и лично руководить пыткой. И на его лице вы будете видеть только веру в Защитника. Ничего больше.
— Это — инквизитор, Магда, — мягко сказала Вейма. — Вспомни свою книгу. Он не может быть другом или возлюбленным. Его профессия этого не допускает.
— Каждый инквизитор по определению — садист и убийца, — сообщил Лим, но его слова повисли в воздухе.
Вампиры так увлеклись разговором с ведьмой, что ненадолго забыли о пленнике. Внезапно за их спинами раздался свистящий вздох. Все обернулись.
— Нам тоже! — в ужасе прошептал Крам. — Нам говорили почти тоже самое… только про ведьм и колдунов. Неужели… неужели ты меня видишь… таким?
Магда отвернулась. Она не хотела смерти этого человека, но что она к нему чувствовала… Ведь это правда! Правда то, что говорили про инквизиторов Вейма и Лим!
— Магда! Всё не так!
— Хоть бы не врали, — с отвращением процедила Вейма. — Вам не противно, часом? Вы же пришли сюда подвести барона Фирмина под костёр. И хотели уговорить Магду его предать — в обмен на жизнь и… что? Вашу благосклонность? Вам ведь ясно дали понять, что вы можете сделать её своей любовницей, если она предаст сеньора. Мне только одно непонятно — что бы вы стали делать, когда она вам надоела? Бросили бы или отдали в руки своих коллег?
— Вейма, молчи! — вскрикнула Магда и, развернувшись, выбежала из подвала.
— Кажется, мы перестарались, — расстроено произнёс вампир.
Вейма сокрушённо кивнула.
— Что самое противное, этому гаду хоть бы хны. Эй, уважаемый! Она из-за вас там плачет! Не стыдно?
— Это ведь вы её довели. Я старался…
— Ладно, Лим. Давай заканчивай с ним, а я пойду Магду успокою.
Вейма подошла к лестнице, но её остановил панический вопль практиканта:
— Что мне с ним делать?
— Что собирались. Транс, допрос, внушение. Пусть уедет подальше, а дальше сам знаешь.
— Я?!
— Ну, а кто же? Не собираешься ли ты на меня переложить всю грязную работу?
— Но я не сумею!
Вейма остановилась у лестницы и тяжело вздохнула.
— И ты туда же? Гуманизм — страшная штука, не так ли? Главное — заразная.
Лим сокрушённо вздохнул.
— Получается, мы слишком много сказали. Может быть, сеньора попросить?
— А он согласится? Убить представителя инквизиции? — засомневался вампир.
Вейма вздохнула ещё тяжелее.
— Влипли.
В люк просунулась ехидная ведьмина мордашка. И не следа слёз. Подслушивала, не иначе.
— Ну, что, начинающие садисты, пойдёмте чай пить? И гостя зовите.
— Развязывать? — уточнил Лим.
— Развязывай, чего уж. Только без глупостей, — строго пригрозила Вейма Краму.
Тот обалдело кивнул. Мир сходит с ума…
Глава восьмая. Чаепитие
— А теперь давайте думать, — предложила Вейма, вертя в тонких пальцах печенюшку. — Как мы будем выбираться из этой… хм, ситуации, в которую все хором угодили.
Лим с энтузиазмом поддакнул. Инквизитор почти не слушал: он тщетно ловил взгляд Магды. Ведьма угрюмо смотрела в сторону. Вспышка злорадного веселья угасла, оставив девушку в мрачной апатии. Ей по-прежнему нравился инквизитор… И это чувство боролось в Магде с отвращением к профессии Крама. К тому же ведьма немного злилась на своих бестактных друзей, быстро и резко рассеявших соблазнительный обман.
— Я повторяю: нам надо поговорить! — настаивала вампирша. — И, если уважаемый гость не будет нас спрашивать о бароне, я рискну предложить полную откровенность заинтересованных сторон. Ну, как? Эй, вы! Я к кому обращаюсь?! Может, всё-таки попробовать кочергу?
— Не говори глупостей, — нервно ответила Магда. — Я — за. То есть за откровенность.
— А инквизитор?
Крам наконец поймал взгляд своей возлюбленной — растерянный и немного вопросительный.
— А, да, согласен! — спохватился он.
— Тогда высказывайтесь. Чем вам помешал барон Фирмин?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
