— Я не оставлю его! — упрямо вздергивает подбородок и с вызовом смотрит в глаза.
— Я подежурю. Утром сменишь меня, — устало отзываюсь и прохожу вглубь комнаты, чтобы выглянуть в окно. Горизонт уже начал окрашиваться в розовый цвет и звезды гаснут. Скоро новый день. И станет ясно. — Не волнуйся за брата.
Алла молчит, и я оборачиваюсь и подхожу к стулу. Девушка нехотя поднимается и ловит мой взгляд. Испытующе смотрит в глаза, а потом сдается и кивнув выходит из комнаты.
Сажусь на стул и стягиваю полотенце с волос. Просушиваю пряди, неспешно промокая их тканью. Потом развешиваю влажную махру на изножье кровати и прочесываю волосы пальцами.
Яр без сознания. Испачканную кровью футболку я расстригла и выбросила, с джинсами пришлось поступить так же, и сейчас мой похититель лежал укрытый простыней по пояс и у меня появилась возможности рассмотреть его лучше. В свете ночника его торс отливал медью, но кое-где отчетливо виднелись белые шрамы.
Придвинулась ближе и склонилась к его плечу, на котором виднелась белая полоска длиной сантиметров десять, а вокруг нее ровным рядом белели точки. Сам зашивал? Судя по стежкам, он не использовал пластырные стяжки, что было бы удобнее, рабой с раной непрофессионал.
Провожу по рубцу пальцем, будто пытаясь залечить. Выпрямляюсь, смущенная порывом и смотрю как грудная клетка Яра медленно вздымается и опускается. Дышит. Значит, надежда еще есть.
Опускаю взгляд на руки, лежащие поверх простыни, и понимаю что не обработала их, совсем забыла, а ведь костяшки сбиты.
Видимо он содрал с них кожу когда выбивал инфу из парня на вокзале. Беру с импровизированной тумбочки спиртовую салфетку и распечатываю, а потом аккуратно приподнимаю тяжелую кисть и прохожусь по тыльной стороне стирая запекшуюся кровь. Грубые мужские руки, в них столько силы что становится страшно. Но сейчас эта сила покоится, точнее балансирует на грани жизни и смерти и от этого страшно вдвойне.
У Яра длинные красивой формы пальцы с короткими ровными ногтями. Сетка контрастно проступающих вен покрывает тыльную сторону ладони и тянется по предплечью выше. Опускаю его руку и привстаю, чтобы обработать вторую, но мое запястье ловят, и я вздрагиваю, натыкаясь на взгляд цвета непролитого дождя.
20
С шумом выдыхаю, а Яр разжимает пальцы, и его рука обмякает. Рефлекторно перехватил запястье?
— Как ты? — не могу заставить себя отвести взгляд от его темно-серых глаз. Кажется, отвернись я, он тут же потеряет сознание, хотя я понимаю, что это полная чушь, но все равно смотрю.
— Пить дай, — снова он разговаривает в своей манере, будто я его крепостная, но сейчас эта команда так обрадовала, что я торопливо выпрямилась и выскочила из комнаты. Чашка в руке дрожала, из нее выплеснулось пара капель, когда я бесшумно шагала по коридору, возвращаясь обратно.
Вошла в комнату, ощутила на себе взгляд знакомых глаз и привычная дрожь прокатилась по телу. Яр следил за мной будто недовольный медлительностью, широкие черные брови сошлись на переносице, а линия губ стала жестче.
Он попытался приподняться, но боль пронзила тело, и загорелое лицо стало белее листа бумаги.
— Дай мне помочь, — отставила воду и опустила руки на широкие плечи. Жар кожи обжигал ладони, и пульс ошибся на удар, когда взгляд Яра метнулся к моему лицу и на нем застыл. — Я приподниму, постарайся не напрягать пресс.
Он молчал, просто смотрел на меня и я нахмурилась, отчего-то ощущая неловкость. Захотелось убрать руки, его обнаженные плечи заставляли меня краснеть, а потом мой похититель едва уловимо кивнул. Склонилась ближе, аккуратно подсовывая руку под широкую шею, опуская кисть ниже, к лопаткам. Второй рукой взяла воду и с трудом приподняв Яра поднесла к его губам чашку.
Тот осушил ее залпом, и я уже хотела идти за второй.
— Еще? — отставила тару, Яр отрицательно мотнул головой, и я опустила его на подушку почти не дыша, чтобы не причинить боли, но не успела я отнять руки он заговорил.
— Как я оказался дома? — его голос все еще хрипел, но это следствие слабости нежели чего-то другого, о чем думать не хотелось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Нас довез таксист, он ждал у крыльца, ты помнишь, как мы сели к нему в машину? — надо убрать руки, но тепло его тела так притягательно, что мне не хочется прерывать контакт, пускай он и неправилен. — Ты выключился по дороге и…
— Где он сейчас? — так резко перебил что я на секунду растерялась.
— Уехал… — аккуратно высвободила руку из под его плеч и выпрямилась, каменея от грубости тона.
— Номер машины?
Отрицательно помотала головой, уже предчувствуя жесткую выволочку.
— Я поражаюсь, как тебе вообще удавалось провернуть тот фокус с ядами, у тебя же мозги напрочь отсутствуют, — упрек звучал так жестоко, что мне стало обидно.
— Да, с головой я явно не дружу, потому что вместо того, чтобы тебя спасать, надо было бежать и бросить тебя истекать кровью! — огрызнулась, скрещивая руки на груди. Бросила полный отравленной ненависти взгляд на Яра и отступила на шаг. — Зря я спасла твою жизнь!
— Сперва сама же подставила ее под удар, — равнодушно констатировал, и я заскрежетала зубами, а он прикрыл глаза, словно наша ссора порядком его утомила. — Не думай, что я спущу тебе с рук тот побег.
— А я и не надеялась на такую щедрость! — придушила бы гада, дай только волю!
Яр вскинул на меня глаза цвета непролитого дождя и в его взгляде был такой явный молчаливый упрек, что я мгновенно ощетинилась, а потом меня коротнуло. В глубине серо-черной тьмы загорелся огонек лукавства. Не знаю, почудилось или нет, но огонек исчез так же быстро как появился, не оставив после себя и намека на улыбку в глазах моего похитителя.
— Я бы на твоем месте держал язык за зубами и не огрызался, — указал взглядом на край кровати и вскинул брови, чтобы подчеркнуть, что он тут главный. Подошла и села поджимая в раздражении губы. Яр обхватил мое плечо, заставляя склониться к нему чуть ближе, а потом на мою шею легла его рука и чуть сжала, давя на жилку. — Ты рискуешь нарваться на порку.
— В таком состоянии ты вряд ли способен воплотить угрозу в жизнь, — да что со мной такое? Огрызаться с наемным убийцей, который не раз говорил, что моя жизнь для него как сухая веточка — раз и переломишь. Почему тогда я не боюсь его?
— А ты проверь, — ответил хрипло. Теперь я совершенно уверена, в его взгляде мелькнула улыбка. Яр ослабил хватку на моей шее и неспешно провел по жилке большим пальцем. Этот жест вышел неправильно интимным и мне тут же захотелось прикрыть глаза и утонуть в ощущениях, но я сдержалась. — Тебе надо поспать, — выдал удивительно серьезно с налетом беспокойства и чем-то еще, напоминающим… заботу? — Поднимись наверх, там три двери, та, что ближе к окну — свободная спальня, можешь устроиться в ней.
— Оставить тебя одного? — от раздражения не осталось и следа, усталость постепенно окутывала плотным коконом, будто Яр напомнил мне о том, что я и правда вымоталась. — А если станет хуже?
— Хуже станет, если ты останешься…
Пульс ошибся на ход, и ударил в мозг. Дыхание сдавило, и я моргнула, заставляя себя отвести взгляд. Не вышло.
— Третья дверь, ближе к окну? — повторила как попугай, завороженная разворачивающейся в его взгляде бурей. — Чья-то спальня?
Улыбнулся. Задумчиво и тягуче привлекательно. Промолчал.
Выпрямилась и хватка на плече и шее растворилась. Поднялась с постели, в последний раз бросая взгляд на белоснежную повязку на талии Яра. Все такая же белая. Значит, рана не открылась. Все будет в порядке.
— Если что-то понадобится…
— Иди, — повелительно отрезал, и я вышла из комнаты, ощущая как сладкое очарование рассеивается и реальность окутывает льдом.
Он убийца.
Нельзя в него влюбляться.
21
Проснулась я когда лучи солнца почти поджарили кожу до хрустящей корочки. Открыла глаза, и тут же зажмурилась, осознав что не задернула шторы утром, а просто повалилась на двуспальную кровать и уснула. Но на рассвете было едва светло, и я не подумала о шторах, которые могли бы спасти меня от безжалостных лучей.
