Итак, явление преимущественного влияния материнского растения распространено в природе и должно серьезно учитываться в практической работе селекционера. Это не означает, что потомство должно быть обязательно в мать, что признаки матери должны обязательно доминировать в потомстве. Но признаки и свойства данного растения будут сильнее проявляться в потомстве в том случае, если в соответствующей паре скрещивания это растение взять в качестве материнского, а не отцовского. Вот почему Мичурин писал, что «выбор сорта материнского растения имеет в деле крайне важное значение».
С позиции менделевско-моргановской комбинаторики ген-факторов нельзя дать удовлетворительного объяснения этому явлению. Правильное объяснение преимущественной роли материнского растения в наследственности можно дать только с позиций мичуринского учения, исходящего из теории развития и учитывающего глубокую формирующую роль среды, влияние ее на природу развивающегося организма.
Само сочетание гамет (мужской и женской половых клеток) в момент оплодотворения еще не определяет полностью наследственной природы нового организма. По этому основному вопросу теории наследственности Мичурин пишет следующее, подчеркивая это место как особо важное.
«Все особенности свойств каждого сорта плодовых растений есть результат наследственной передачи и комбинации влияния внешних факторов как в эмбриональный период построения семени, так и в постэмбриональный период дальнейшего развития сеянца из семени» (Мичурин, Соч., т. I, стр. 469).
В данном случае нас интересует именно эмбриональный период развития, когда в плоде на материнском растении формируется зародыш гибридного растения. Зародыш, органически связанный с материнским растением и строящий свои клетки исключительно за счет веществ, вырабатываемых материнским растением, неизбежно должен находиться под его глубоким формирующим влиянием.
Характер же этого влияния взрослого сложившегося организма на молодой, еще только формирующийся организм Мичурин разъяснил в своем знаменитом учении о менторе.
Но с этой точки зрения мы и материнское растение можем рассматривать как своеобразный ментор, под влиянием и за счет пластических веществ которого формируется зародыш семени, т.е. зачаток молодого гибридного организма на самом раннем этапе его онтогенетического развития.
Следующие теоретические соображения приводят к выводу, что по отношению к формирующемуся зародышу материнское растение должно быть ментором весьма большой силы. Во-первых, по теории Мичурина, чем моложе растение (сеянец), тем оно пластичнее и легче поддается формирующему воздействию ментора. Развивающийся зародыш, находящийся на самом раннем этапе своего онтогенетического развития, должен особенно легко и сильно поддаваться этому формирующему воздействию материнского растения.
Во-вторых, так как действие ментора осуществляется через питание привитого растения пластическими веществами, выработанными листьями растения-ментора, то отсюда следует, что действие ментора будет тем сильнее, чем меньше привитой гибридный организм будет использовать продукты ассимиляции своих собственных листьев. Но отсюда совершенно ясно, что зародыш семени, развивающийся исключительно за счет пластических веществ материнского растения, должен подвергаться со стороны этого материнского растения особенно глубокому формирующему влиянию.
Итак, преимущественная роль материнского растения в явлениях наследственности объясняется тем, что формирующийся внутри завязи зародыш гибридного растения с самых первых моментов своего образования от слияния половых клеток находится под непрестанным влиянием материнского растения как своеобразного сильно действующего ментора.
В селекционном отношении это означает, что во всех тех случаях, когда селекционеру надо усилить влияние данного родительского растения на гибридное потомство, он должен брать это родительское растение в качестве материнского, а не отцовского. Это положение используется теперь при выведении крупноплодных морозостойких сортов яблони для Сибири. Таким образом, мичуринское учение о менторе и вегетативной гибридизации помогает глубже понять явления наследственности и полового размножения.
Разрешите продемонстрировать некоторые экспонаты и документы, иллюстрирующие сказанное мною выше относительно вегетативных гибридов и роли материнскогв растения. (Демонстрация плодов, фото и рисунков.)
Заканчивая свое выступление на этой знаменательной сессии Академии, я хочу напомнить слова Мичурина, что надо неустанно итти вперед, что всякое, даже самое лучшее растение, надо еще и еще улучшать. Ложное учение менделизма-морганизма только путает селекционеров. Но каждый, кто идет по пути Мичурина, может быть уверен, что он этого улучшения достигнет. Тысячи мичуринцев в самых далеких уголках нашей Родины трудятся над тем, чтобы вывести лучшие сорта, достойные полей и садов великой страны социализма.
Каждый из нас знает, что всеми своими селекционными достижениями мы обязаны творческой силе мичуринского учения. И каждый из нас, как завет учителя, помнит гордые слова Мичурина, по праву высеченные на пьедестале его памятника:
«Человек может и должен создавать новые формы растений лучше природы». (Аплодисменты.)
Академик П.П. Лобанов. Слово имеет академик Н.Г. Беленький.
РЕЧЬ Н.Г. БЕЛЕНЬКОГО
Академик Н.Г. Беленький. В своем программном докладе Президент нашей Академии академик Т.Д. Лысенко дал строго объективный и научный анализ положения советской биологической науки. Им показано, что, чем глубже биологическая наука вскрывает закономерности живых тел, тем действеннее становится агрономическая наука. Бурное развитие социалистического земледелия и животноводства в СССР предъявляет к нам требование все глубже и глубже вскрывать закономерности развития живой природы.
Единственно правильная теория, могущая освещать путь нашей агрономической практики, – это творчески развиваемый дарвинизм, учение Мичурина – Лысенко, учение, обобщающее и развивающее все лучшее, что накоплено наукой.
Мичуринское учение возникло в нашей стране не случайно, а вполне закономерно, так как в нашей Советской Родине с ее прогрессивной, революционной идеологией и передовым сельским хозяйством имеются все необходимые условия, способствующие как постановке, так и правильному разрешению научных проблем, в том числе связанных и с отысканием способов управления развитием и наследственностью сельскохозяйственных животных и растений.
Известно, что в наши дни советский дарвинизм, новая советская биология атакуется реакционными зарубежными биологами, а также некоторыми учеными СССР, именующими себя представителями классической генетики. В основе этой так называемой классической генетики лежит, как вы слышали в докладе, учение о веществе наследственности. Представители этого формалистического направления в биологии полагают, что особое вещество наследственности передается от родителей к потомкам через воспроизводящие клетки в виде особых частиц – генов, которые обусловливают воспроизведение у потомков признаков, сходных с признаками родителей.
В последнее время в лагере морганистов-менделистов появилось течение, которое допускает, наряду с генами, локализованными в хромосомах (хромосомная теория наследственности), существование генов, локализованных в других частях клетки (пластидные гены – плазмогены). Такое добавление не имеет принципиального характера, так как сущность теории остается та же, т.е. учение об особом неизменном веществе наследственности.
Говоря об этих добавлениях, следует заметить, что совсем недавно и. о. заведующего кафедрой генетики Московского государственного университета доцепг Алиханян, в разрез здравому смыслу и элементарным представлениям о физиологии эндокринной системы, относит гены чуть ли не к железам внутренней секреции. Это постулирование столь же научно несерьезно и обречено на неуспех, как и его громкие хвастливые заявления на дискуссии по вопросам биологии, организованной редакцией журнала «Под знаменем марксизма» в 1939 г., о том, что им на основе менделевско-моргановской теории создана новая порода кур. Творческий дарвинизм, развиваемый академиком Т.Д. Лысенко, нацело отвергает учение о веществе наследственности, как метафизическое и не соответствующее опытным данным.
Никакого особого вещества наследственности не существует, подобно тому как не существует флогистона – вещества горения – и теплорода – вещества тепла.
С учением о веществе наследственности неразрывно связана концепция о непрерывности и независимости зародышевой плазмы, согласно которой зародышевые (воспроизводящие) клетки у животных происходят не от клеток тела, животного, в котором они развиваются, а непосредственно из зародышевых клеток предыдущего поколения.
