В это время они уже подъезжали к фешенебельному зданию трипперятника, в котором пользовали от болезней любви богатых москвичей. Именовалась эта венерическая клиника соответствующим образом, — «Эрос», но цены в ней, явно, были не по карману этому пухленькому, розовощёкому мальчику и подхвати он банальную гонорею, ему точно пришлось бы заложить в ближайшем ломбарде свой золотой лук вместе с колчаном и стрелами. Хотя какие карманы могли быть на голой заднице у этого крылатого паскудника, которому следовало выписать сначала очки, а уже затем вручать лицензию на отстрел ни в чём не повинных, бедных людей. Особенно мужчин.
Когда Стос поднимался по ступеням полированного гранита, Лулу, примолкшая на несколько минут, вдруг спросила:
— Стасик, а зачем люди женятся?
— Чтобы трахаться на законном основании. — Коротко ответил ей Стос, входя внутрь фешенебельного здания.
— А что такое трахаться? — Не унималась арниса.
Подходя к стойке, за которой скучала девица в белом халате, он тихо прошептал себе под нос — Сама скоро увидишь, Лулу. А теперь умолкни, Бога ради.
На то, чтобы сдать все анализы и получить в вендиспансере справку с печатью, что он здоров, словно бык-осеменитель, у Стоса ушел почти час времени, зато теперь он мог предъявить Эллис документальное свидетельство об этом и не тратиться на презервативы, которые всегда наводили на него тоску. В том, что ему самому ничто не угрожает, он был полностью уверен. Лулу за эти полтора месяца основательно отреставрировала его организм изнутри и единственное, чего она не сделала, так это не навела марафет снаружи, на его фасаде, а потому он оставался всё тем же розовощёким, русоволосым, рослым и упитанным мужчиной в самом расцвете сил.
Впрочем, кое-какие изменения произошли и с его внешним видом. Хотя он и поправился за это время на пятнадцать килограмм, внешне он выглядел даже немного изящнее, чем до того дня, как она влетела в его квартиру. Мышцы его окрепли и налились силой, хотя и были равномерно покрыты почти трехсантиметровым слоем плотного жира, покрытого гладкой кожей, под которым они перекатывались тугими узлами. Из-за этого он стал похож на призового борца или какого-нибудь штангиста-тяжеловеса. Единственное о чём он попросил Лулу, это внести небольшое изменение в свою анатомию и немного увеличить ту часть своего тела, которая хотя слегка и походила на конечность, всё же не давала ему возможности почесаться, но сама, тем не менее, регулярно требовала энергичного массажа, делаемого особами противоположного пола.
Увы, но ему так до сих пор и не удалось испытать в действии свой модернизированный аппарат, которым он теперь, по праву, гордился. Нет, у Стоса и раньше никогда не возникало никаких проблем с этим делом, но всё равно, чисто мужская неудовлетворенность заставила его пойти на этот шаг. Зато теперь он был полностью уверен в том, что уже ни одна женщина не поморщится, когда он расстегнёт ширинку и выпустит попастись своего верного боевого коня на чей-нибудь кудрявый треугольный лужок. Это наполнило его сердце гордостью даже тогда, когда он показал своего красавчика врачихе и та проделала над ним кое какие манипуляции.
Единственное, о чем он жалел, так это о том, что размеры его хозяйства не были внесены в тот сертификат половой пригодности, который ему вручили в клинике. Тогда бы он точно вставил его в рамочку и повесил в своём новом, сверкающем золочёным итальянским кафелем, здоровенном сортире прямо напротив биде. Зато его обрадовало то, что Лулу не стала спрашивать его, зачем он заходил поутру в это заведение и почему у него взяли кровь на анализы.
Поскольку он отъезжал от клиники в начале восьмого и улица уже была изрядно запружена автомобилями, арниса не стала его ни о чем расспрашивать. Она даже больше него самого боялась попасть в автокатастрофу, так как Стос частенько смотрел телевизор и ей уже приходилось видеть то, как разбитые вдребезги машины, а зачастую и трупы, увозили с места аварии. Более того, она всегда требовала, чтобы он надевал ремень безопасности и ездил по улицам соблюдая все правила дорожного движения. Очутившись в его теле, она стала по настоящему бояться смерти и ей не хотелось быть закопанной в землю или сгореть в печи крематория.
Добравшись до дома и загнав машину в гараж, под который пройдоха Андраник какими-то правдами и неправдами умудрился переоборудовать большую часть некоего древнего кирпичного строения, стоявшего во дворе, истинного предназначения которого никто не знал, он снова вышел на бульвар и вошел в дом с парадного входа, чтобы предупредить охрану относительно возможных визитеров. Только после этого он поднялся на лифте на четвертый этаж и оказался в своём маленьком, герметически замкнутом мирке наедине с Лулуаной, с которой очень сдружился за последнее время и даже не представлял себе теперь, как жил без неё раньше.
Первым делом он принял душ, после чего плотно позавтракал. И то и другое юная арниса восприняла, как всегда, с восторгом. Она уже сумела, как бы срастить свои энергетические рецепторы с его нервной системой, и, поэтому, могла ощущать материальный мир, хотя для неё, как для существа никогда не имевшего обычного белкового тела, было куда важнее получить полную информацию о вазамоторике человеческого организма, а так же о тех сложных процессах управления, которым подчинялись все внутренние органы Стоса.
Процесс этот был двухсторонним и потому он тоже с каждым днем все лучше и лучше управлял работой сердца и печени, желудка и легких. Подобно опытному йогу он мог теперь замедлить свое сердцебиение и даже умудрялся управлять перистальтикой кишечника, не говоря уже о такой ерунде, как контролируемая эрекция. Жаль только, что очень многие вещи очень пугали Лулу и то, что Ольхон повисла на его шее, чуть не заставило арнису забиться в истерике. Она вообще жутко боялась всяческих соприкосновений с другими людьми, ведь в своих энерготелах арнисы никогда не касались друг друга.
Это и было той самой причиной, по которой Стос был вынужден избегать женщин. Сегодня же он намеревался преподать Лулуаной первый урок интимных контактов с особой противоположного пола, да, к тому же с такой красивой фигурой и обалденными грудями, которые и без бюстгальтера торчали кверху, словно две гаубицы, изготовленные к стрельбе. К тому, что прикосновения упругих струй воды или жесткой мочалки бывают довольно приятны, Лулу уже привыкла, теперь же ему следовало значительно расширить диапазон прикосновений, которые доставляли мужчине удовольствие.
Ну, а кроме того Лулуаной уже собралась перейти к начальной фазе самоделения и потому выстроила на переднем фасаде тела Стоса, прямо под жировой прослойкой, мозаичную многослойную матрицу из закапсулированных клеток, на которую она теперь хотела записать полную информацию о всех физических параметрах тела той модели, которую он приведет в свою квартиру. Процесс этот был очень длительным и, помимо времени, требовал к тому же очень тесного и контакта с исследуемым телом. Хотя арнису и воротило от этого, она была вынуждена сама попросить родителя своего будущего тела об этом и даже решила, к великому огорчению Стоса, отказаться от предварительных тренировок, ведь она уже изрядно набила руку, сканируя днями и ночами его собственную тушку вдоль и поперек.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
