— мне, наверное, послышалась.
Я пила… нет, не чай. Горькое лекарство. В белоснежной пиале оно казалось еще более черным, чем было на самом деле. Тяжелый дегтярный запах мог вызвать рвоту у менее подготовленного человека. Но я пила лекарства с детства, так что выпить мерзкую жижу залпом и не поморщиться не вызывало у меня проблем. Но “не вызывало проблем” не значило, что мне это нравилось, и данный момент я оттягивала как могла. Гадость. Наконец выпив лекарство, я откинулась на спинку кровати. Я родилась слабой и болезненной. Поврежденные с рождения меридианы должны были поставить крест на самой возможности культивации. Но все получилось так, как получилось. С тех пор, как я попала под опеку дедушки и бабушки, я медленно и уверенно, ладно, не очень уверенно, продвигалась по пути культивации. К чему это я? К тому, что в мире практиков твоя стартовая точка определяет, будешь ли ты гением, который рождается раз в тысячелетие, либо же слабосилком, недостойным внимания. Если бы количество пилюль, лекарств и эликсиров, которые были влиты в меня, влили в любого другого здорового ребенка, он бы вполне мог составить конкуренцию многим наследникам и гениям различных сект.
— Госпожа, я принесла вам еще отвар, — в будуар вошла Чуань-Чуань. Меня откровенно передернуло при взгляде на фарфоровую пиалу, от которой поднимался темный дым. Будды и демоны, я же только что выпила одну! Я, конечно, понимаю, что они имеют разное содержимое, но легче мне от этого не становится. Тц.
— Поставь это здесь,— я указала на столик рядом с кроватью. — и принеси мне осколок небесного стекла и свитки, которые лежат рядом со шкатулкой.
— Вам бы отдохнуть, — расстроилась горничная, увидев мое рвение. — вы же так пострадали! Сейчас вот с постели встать не можете! Мастер ужасно расстроен. И госпожа тоже будет недовольна, когда выйдет из уединения.
Да, бабушка будет недовольна. И это будет страшно. Так что в моих интересах скрыть такую маленькую неприятность. Точнее, не только в моих. Вот только спать мне совсем не хотелось, а просто так лежать в кровати было откровенно скучно. Так что пока я лечусь, было бы неплохо разобраться с тем, как работает небесное стекло. Я очень сожалела, что с подобными артефактами не выдавали какую-нибудь инструкцию по применению. Но до всего придется доходить самостоятельно.
Чуань-Чуань попыталась взглядом призвать к моей совести, но это было тщетно. Если опираться на распространенное в секте мнение, то я тот самый белоглазый волк, не ведающий стыда, совести и чести, готовый воткнуть нож в спину благодетелю. Я не жалуюсь. Для меня это очень удобный стереотип, который сильно развязывает руки.
Пока я предавалась своим размышлениям, горничная оставила отвар там, где велено, и вышла из будуара. Будем надеяться, она все-таки пошла за шкатулкой с небесным стеклом. Чуань-Чуань со мной слишком давно, и слишком многое себе позволяет с моей же легкой руки. Пить отвар не хотелось. Ингредиенты, входящие в него, давали, с одной стороны, чудеснейший эффект, устраняя застой в мышцах, улучшая циркуляцию ци и крови, да и общеукрепляющий эффект тоже был ярко выражен. С другой стороны, это было горько. Очень горько. Лекарство, в состав которого входит корень горечавки, не может не быть горьким. Пить такое можно только залпом. Мерзко! Я потянулась за цукатами, поставив пустую пиалу на стол, но не открыв шкатулку с ними, скривилась и убрала руку. Отвары и эликсиры народной медицины лучше было не запивать и не закусывать ничем другим для улучшения эффектов. Приходилось смиряться. А потом они еще удивляются, откуда у меня такой плохой характер!
Откинувшись на подушку, я разглядывала балки потолка. Все пошло не совсем так, как я ожидала, но это не удивительно в мире, где ценится сила. Если есть возможность, что что-то пойдет не так, оно пойдет. Правда, представители “Хуэй Мао” уже направили мне свои извинения за доставленные неудобства. Подозреваю, такие извинения были направлены всем, у кого были отдельные ложи. Жизнь и смерть тех, кто не мог позволить их себе, торговый дом не слишком волновали. Юлань будет недовольна, в конце концов, она была одной из тех, кто был внизу и стал частью творящегося хаоса. Впрочем, насколько я знаю, сестрица вернулась вполне благополучно. Она и сама не самый слабый практик, так вокруг нее еще есть свита, которая не позволит и волосу упасть с ее головы. Раньше я не совсем понимала, почему она, признанный гений секты, не разгонит этот свой гарем, но сейчас я ее вполне понимаю. Когда тебя защищают - это приятно. Очень приятно. На самом деле меня волновали сейчас всего два вопроса. Первый: в каком состоянии доставят купленные мной вещи. Второй: кто тот практик в маске черной лисицы, который вытащил меня из рушащегося здания. Вопросы типа “кто организовал взрыв”, “что ему было нужно” и т.д. меня волновали мало. Некоторые наметки, почему и как это могло случиться, у меня были. “Хуэй Мао” часто хвастались тем, что их защита выдержит “Небесную скорбь” высокоуровневого практика. Сомневаться в их словах было неразумно. Но прорывы и преодоления “Небесной скорбью” нечастое явление, особенно в городах. Как правило, понимая, что вот-вот прорвутся, практики предпочитали уходить в уединение, чтобы враги, которые всегда найдутся у любого культивирующего, не вмешались в и без того рискованный процесс. Лично я предполагала, что нападающие могли использовать один из артефактов, оставшихся от мастера Цзи Ма, а именно “Дайцзы ли ю лалянь”. При всем моем восхищении таинственным мастером я признавала — он совершенно не умел давать названия своим сокровищам. Это либо непонятная игра слов, как “Ло Ма”, либо буквальное значение, как Дайцзы ли ю лалян. Ну вот что за название для мощнейшего сокровища? Молния, пойманная в сумку?! Разве такой разносторонний человек не мог придумать более поэтического названия? Хотя именно это и представляло собой данное сокровище - молнию небесной скорби, заключенную в холщовой неприметной сумке. Мастер Цзи Ма проходил множество испытаний до своего вознесения, поэтому хоть “Дайцзы ли ю лалянь” было сокровищем редким, но далеко не уникальным. Впрочем,
