шайбу настырному партнёру. После чего резко присел и так же стремительно поднялся, чтобы посмотреть, жив «железяка» или уже готов к пионерскому сбору металлолома. Ведь Унгер мало того, что перелетел через моё богатырское тело, он ещё воткнулся в борт. А тем временем, разыграв короткую двоечку с Микитй, Иван Болдырев победно вскинул руки вверх.
— Скооор! — Заорали мужики на нашей скамейке запасных, и громче всех загорланил Томми Иваныч Айвен.
— Ну, что? На две недели перевозим девчонок к себе? — Снова принялся уламывать меня Болдырев, когда я подъехал поздравить его с заброшенной шайбой.
— Если из них вышли плохие актрисы и танцовщицы, пусть едут домой к родителям и устраиваются на курсы секретарей-машинисток! — Ответил я, а Стас Микита меня поддержал:
— Такие «цыпочки» легко могут устроиться работать секретарём в какую-нибудь контору.
— Разговор ещё не кончен, — буркнул недовольно автор заброшенной шайбы.
* * *
После второго периода, довольный ходом игры генменеджер Иваныч, победно вышагивал посередине раздевалки. Ещё бы, Балда сделал счёт 2 : 3 в нашу пользу, а затем отличились парни из третьей тройки нападения Рон Маки и Клифф Королл, погрузив местную болельщицкую «торсиду» в траур, 2 : 5.
— Четвёртая победа подряд на старте сезона! — Радовался мистер Айвен. — Так держать парни, так держать!
— А сто долларов? — Напомнил кто-то.
— Иди к чёрту! — Рыкнул Иваныч.
— Хорошо, давай на неделю, — загундосил снова в ухо Иван Болдырев. — У нас первый этаж свободен, там кроме кота никто не живёт.
— Кота не трожь, пусть въезжают, но на три дня, — сдался я, подспудно понимая, что где три дня там и неделя, а где неделя, там и месяц. — Иван Иваныч! — Обратился я к генменджеру, из-за чего наш деловой мужичок вздрогнул. — Есть такая идея, организовать группу поддержки хоккейной команды, как на баскетболе или на американском футболе. Будут девчонки в коротких платьишках выкатываться во время рекламных пауз и флагами махать. Зрителям это нравится.
— А платить, кто этим девочкам будет? — Уставился на меня как на врага рода человеческого мистер Айвен. — Бесплатно пусть машут, я не против. Но за деньги я сам на лёд полезу флагом размахивать и в дудку дуть.
— И платьишко наденете короткое? — Усмехнулся я. — Спорим на сто долларов, что слабо?
— Сто долларов каждому! — Поддакнул мне Стас Микита.
— Иди к чёрту! Идите вы все к чёрту, олухи! — Рявкнул Иваныч, спешно покинув раздевалку.
— С группой поддержки Иван Иваныча уломать можно, — сказал я Миките и Болдыреву. — Мы туда девочек пристроим, чтоб им было чем за квартиру платить, а то они из нашего дома до конца сезона не съедут.
— Логично, — согласился более умудрённый опытом тридцатидвухлетний словак Стэн Микита.
* * *
«Восемнадцать тыщ посменно воют, раскалились добела, вот как сильно беспокоят их хоккейные дела», — успел подумать я, когда в третьем периоде матча меня пригласил на «танго» боец «блюзменов» Стив Дурбано по прозвищу «умалишённый». Крепкий и высокий парень с усами, как у Тараса Бульбы, с расшатанной нервной системой, с безумными огоньками в глазах, ещё в первые две двадцатиминутки порывался на больничную койку, но тренер Рэй до поры до времени выпускал меня против сильнейшей пятёрки хозяев льда играть в хоккей, а не драться. Однако в третьем периоде наставник команды из города Сент-Луиса Эл Арбор, очкарик похожий на учителя черчения, сам лично бросил в бой Дурбано против меня и моих парней. Может быть, он хотел заварушкой перевернуть ход неудачной игры? Может быть, решил отомстить за «Железного человека», который после своего же силового приёма на лёд больше не вышел, так как потерял кое-какие железные детали, история умалчивает. Поэтому сейчас «умалишённый» Стив стоял напротив меня в открытой боксёрской стойке, это когда руки находятся значительно ниже подбородка, и пытался меня нокаутировать, на меньшее парень был не согласен.
И первые выстрелы в голову и по корпусу мы нанесли друг другу именно с дистанции, на которой Дурбано работал очень мощно и прилично. Я рассек «блюзмену» бровь, а он меня сделал похожим на Деда Мороза красного носа, который так напоздравлялся, что где-то налетел носом на дерево.
— Выбей ему глаз! — Орали с трибун «миролюбивые» горожане. — Порви русского на части!
— Один один. — Обрадовался канадец. — Молись своим советским богам, проклятый комуняка! Сейчас я тебя отправлю к ним!
Однако «умалишённый» Стив не знал, что в СССР особенно в 70-е годы культивировался научный атеизм, безбожие. Поэтому его первая радость оказалась и последней, мы резко сошлись во второй раз, и стальные кулаки в безумной рубке полетели в наши каменные головы, пока один мой удар не вышел на загляденье, точно в челюсть. Я ещё подумал, что теперь его будут крутить по телеку двадцать четыре часа в сутки, пропагандируя хоккей и здоровый образ жизни. Стив Дурбано обмяк и рухнул на настил ринга, то есть на твердый, словно асфальт, окровавленный лёд. Я поднял руку вверх и назло всем местным фанатам заорал по-русски:
— Слава КПСС! Ура покорителям космоса!
Однако это было ещё не всё, не весь цирк с конями. Через пять минут мой партнёр по команде из третьей тройки нападения Жан Пьер Бардело забросил шестую шайбу, а ещё через пять Стэн Микита и Ваня Болдырев вывели меня на убойную позицию, из которой промахнуться было невозможно. «Седьмая шайба в четырёх матчах, неплохое начало заокеанской карьеры», — подумал я, когда покатил на свою скамейку запасных. И вдруг Стив Дурбано, пришедший в сознание ближе к концу матча, но всё ещё не подружившийся с мозгами, приподнялся со своей лавки и запустил в меня своим ботинком с коньком на подошве. Как я успел среагировать и вовремя присесть, известно было лишь советским богам. Но конек, полетев дальше вращаясь, словно индейский томагавк больно ударил в плечо и зацепил по уху судью в поле Рона Уикса. Поэтому на лёд выскочил врач, а на скамейку запасных хозяев поля нагрянули полицейские, чтобы выяснить, что придурок Дурбано сегодня покурил и препроводить его в участок.
— Запомните парни, он плохо кончит! — Авторитетно заявил нам довольный до ушей генменеджер Иваныч. — Вот это игра, вот это хоккей!
— Нам завтра утром с этим сумасшедшим одним рейсом лететь в Чикаго, — сказал тренер Билли Рэй, кивнув на
