Грею, судя по выражению лица, мучительно хотелось сказать что-то «для ее же пользы», по оп сдержался.
– Ладно, и как же мы будем действовать дальше?
– Посмотрим, куда поплывет эта гора. Отсюда, сверху, все видно, так что когда станем проплывать мимо знакомой мне местности, мы сойдем, и я отведу тебя в настоящий замок Ругна.
И снова он с трудом подавил желание высказать все, что думал по этому поводу, а вместо того осторожно спросил:
– Но, если это, по-твоему, царство снов, то мы не сможем добраться отсюда до настоящего Ксанфа?
– Нет, сможем, просто сначала мне нужно найти знакомый участок тыквы. Я ведь бывала здесь раньше, так что если увижу, например, разливанное море касторки… – Она не закончила фразу и с отвращением сморщилась.
– Море касторки? – переспросил Грей.
– Ну, может не совсем море, но озеро – это точно. Самой настоящей гадкой касторки! Говорят, ее выжимают из каких-то особенных грибов с касторовыми шляпками. И дают детям из вредности!
– Помню, – скривился следом за ней Грей, – меня в детстве тоже пичкали. Только у нас эту пакость добывают из бобов. Да, что-что, а касторка для дурных снов в самый раз.
– Надо же, я где-то слышала, будто у вас в Обыкновении всякие вредные штуковины (как, впрочем и полезные) не растут на кустах, а.., хм.., запамятовала.., то ли их вылавливают в заводях, то ли они и вовсе сами собой заводятся.
– Их делают на заводах, – поправил девушку Грей. – По большей части, так оно и есть. Бывают заводы химические, оружейные… Порой там делают такую дрянь, что ни в одном кошмарном сне не приснится.
– Так или иначе, – продолжила Айви, – увидев касторовое озеро, мы сможем идти дальше тем путем, которым я хаживала в детстве. Там есть дур-дом с тараканами и молочная река с кисельными берегами: на ее восточном берегу находятся сады сладостей, которые так из-за этого и называются – восточные сладости. Ну и прочих страшных ужасностей полным-полно.
– Что такого страшного в кисельном берегу? Или в сладостях?
– Как ты не понимаешь: самое страшное – это искушение. Отведаешь киселя – раскиснешь, съешь леденец – оледенеешь, сорвешь карамель – сядешь на мель… Короче, поддавшись искушению, ты рискуешь остаться в царстве снов навсегда. Вообще, тут лучше ничего не трогать, а уж есть, пока отсюда не выберемся, только свою еду.
– Наш последний сандвич с бобами мы уже умяли, – напомнил Грей, – и вовремя, а то несвежие бобы на вкус не лучше тех, из которых добывают касторку.
– Вот уж не надо! – воскликнула Айви. – Раз так, давай лучше выспимся и будем надеяться, что сумеем найти дорогу прежде, чем успеем проголодаться.
– Ага, – буркнул Грей, – главное, не надо бояться искушений. Они, как ты сказала, страшней всего, но, по-моему, тут никто не собирается пугать нас едой.
Его покровительственная ирония вывела Айви из себя.
– Чего-чего, а искушений хватает. Пойдем, покажу.
И отвела его на кухню, где он увидел целый стол, уставленный напитками и испускавшими аппетитный аромат яствами.
– Да тут полно еды! – воскликнул Грей. – Правда, некоторые блюда с виду чудные. Ты, правда, не собираешься есть?
– Конечно, – отвечала Айви, – тут все или несъедобное, как ватрушки из ваты, или вредное, как рахит-лукум, Или опасное, как вспышки, или противное, как галюй-пудинг.
– А это что? – Он указал на стакан с заманчиво выглядевшим напитком.
– Хочешь выпить, лучше сначала присядь. Это спотыкач.
Грей сморщился, и Айви поняла: он только что прикусил язык, чтобы не рассмеяться. Странные обыкновены использовали странную магию в странных целях – отгоняли веселье с помощью боли.
– А как насчет этого? – Содержимое второго стакана было насыщенного коричневого цвета.
– Шоколадное молоко.
– А в нем-то что худого?
– Как что? Оно ведь шоко-ладное. То есть запросто может наладить такой шок…
– Да, «шок – это по-нашему», – пробормотал Грей. – Но есть все-таки хочется, несмотря на все твои смешные каламбуры.
– Каламбуры – самое серьезное, что есть в Ксанфе, – вспылила Айви. – А если тебе смешно, так отведай чего-нибудь; вот хоть жженки. То-то я на тебя посмотрю!
– Ну и попробую, – Грей потянулся за напитком.
– Нет! – с испуганным возгласом Айви вырвала у него уже поднесенный к губам стакан.
– Ладно, ладно, – смущенно пробормотал он. – Раз ты так считаешь…
– Ну как мне вбить в твою обыкновенскую голову, что тут тебе не Обыкновения? – сказала она со вздохом. – Магия здесь действительно есть, и если ты не побережешься, то можешь нарваться на неприятности.
– Прошу прощения, – отозвался Грей, всем свои видом показывая, что мирится со столь нелепыми заблуждениями лишь потому, что сейчас не время их разоблачать. – А как насчет мебели и прочей обстановки? Всего этого тоже следует остерегаться?
– Не думаю, – ответила Айви. – Во всяком случае, пока здесь не разыгрывается какое-нибудь особо страшное представление. Но лучше все-таки пойти и проверить.
– Я не против.
Айви провела Грея по замку, где, в всяком случае на первый взгляд, все выглядело как надо. С наступлением сумерек в покоях сделалось темно и мрачно – в самый раз для дурного сна. Айви вознамерилась было определить юношу на ночь в одну из гостевых спален (сама-то она, конечно, собиралась спать в своей собственной), но неожиданно замерла на месте с возгласом:
– Это еще что за новости?
– По-моему, это просто дверь, – откликнулся Грей. – А что с ней не так?
– Да то, что в настоящем замке Ругна ее нет.
– Стало быть, этот замок не совсем точная копия. Постой, ты же называла его чем-то вроде декорации. Так, может быть, через эту дверь на сцену вылезают призраки, чудища и прочие герои страшных снов?
– Может быть, – согласилась Айви. – Но раз мы не знаем точно, что за ней прячется, нам лучше держаться от нее подальше.
– А почему не заглянуть?
– Да потому же самому, почему нельзя трогать здешнюю еду. Можно угодить в ловушку и застрять в этом мире снов.
– По-моему, мы угодили в ловушку, забравшись сюда, а чтобы выбраться, нам надо спуститься с горы, выйти из картины и через дырку в той большущей тыкве вылезти обратно в реальный мир.
– Твоя Обыкновения никакой не реальный мир! – раскипятилась Айви.
– Давай признаем Обыкновению моим реальным миром, а Ксанф – твоим.
Итак, он продолжал упорствовать в своем неверии. Айви оставалось лишь надеяться, что она сумеет вразумить его прежде, чем он попадет в настоящую беду.
– Будешь спать здесь, – сказала она, показывая комнату для гостей. – Я лягу в своей спальне, дальше по коридору. Смотри, не наделай глупостей.
– Это каких?
– Ну, например, не вздумай наведаться ночью на кухню.
Лучше проголодаться, чем на беду нарваться.
– Ладно, тайком на кухню я не пойду, – рассмеялся Грей. – Но коли уж мы в мире грез, так мне, надеюсь, можно будет чуток погрезить?
– Это о чем?
– А хоть бы и о тебе.
– Как я понимаю, ты хочешь сказать мне комплимент, – промолвила она после некоторой заминки.
– Вообще-то.., хм.., да, – смутился Грей.
– Ты считаешь меня чокнутой, повернутой на магии, но все равно хочешь увидеть во сне, так?
– Послушай, я же хочу как лучше! – воскликнул он. – Магия, не магия.., мне неважно, на чем ты повернутая, главное, что ты мне нравишься.
– Ладно, а если ты узнаешь, что я и вправду принцесса волшебного королевства? Как тебе это понравится?
– Да мне дела нет до всяких там королевств! Важно то, что ты чудесная девушка. И я бы хотел… Сам не знаю, чего бы я хотел!
– Ну вот, все по-новой, – мысленно вздохнула Айви. – Она нравится ему сама по себе – и это прекрасно! Но правится не той, кем является на самом деле – и это хуже! Он и по ею пору считает ее рассказы то ли выдумкой, то ли заблуждением – и это очень даже обидно! Но говорит он искренне, явно испытывает к ней неподдельную симпатию – и это приятно. Да и сам Грей очень даже приличный и приятный юноша. Ладно, добравшись до Ксанфа, она покажет ему такие чары, что он не сможет отрицать очевидного. Сможет ли приспособиться к волшебному миру – это другой вопрос. От решения которого, как ни прискорбно, зависят их дальнейшие отношения.
Ибо для этих отношений существовало серьезнейшее препятствие – обыкновенское происхождение Грея. Всякий знает, что обыкновены лишены магических талантов. Спору нет, он здорово поддержал ее в Обыкновении, и неизвестно, как бы ей удалось воротиться в Ксанф без его помощи. Но по мере приближения к дому Айви все более отчетливо осознавала грядущие затруднения. Привести обыкновена в Ксанф и показать ему тамошние чудеса, это одно, но вот все.., хм… прочее – совсем другое. Старый закон, согласно которому всякий, лишенный магического таланта, подлежал изгнанию из Ксанфа, был отменен ее дедом Трентом, и, таким образом, остаться там Грею ничто не мешало. По правде сказать, ввиду отсутствия надежного способа возвращения гостя в Обыкновению, у него едва ли имелся другой выход. Но о близких отношениях между волшебницей, принцессой королевского дома и юношей, лишенным таланта, не могло быть и речи!
