Дуэль продолжалась достаточно долго. Двоих из наступающих защитник причала сумел-таки достать, прострелив насквозь деревья потоньше, но вскоре стрелки уловили момент, когда он стал перезаряжать свою установку, и, высунувшись из укрытий, накрыли его плотным огнем сразу пяти автоматов. После этого смертные еще пару минут отлеживались, опасаясь подвоха, потом один за другим начали подниматься.
Пары минут нуару вполне хватило, чтобы подкрасться к одному из темнокожих бойцов и шепотом приказать в самое ухо:
— Стреляй во всех, кто с оружием.
Шеньшун отпрянул в заросли, смертный же вскинул автомат и успел перебить всех своих товарищей, прежде чем они сообразили, что происходит. Затем развернулся, меняя магазин, залег за высоко выпирающим корнем и стал решительно садить очередь за очередью куда-то за поворот. Ему ответили сразу из двух стволов, и почти сразу одна из пуль разнесла темнокожему голову.
Соблюдая осторожность, страж богов пробрался дальше и наконец увидел цель своего нападения: обнесенную высокой, в два человеческих роста, бетонной стеной усадьбу, над которой возвышалась стилизованная под готику башенка с дымящимся пулеметом. Еще в двух местах над стеной покачивались стволы — но сами защитники, испуганные внезапным нападением, предпочитали не высовываться. Разумеется, ворота усадьбы были заперты и наверняка надежно чем-то подперты. Разумеется, все внутри теперь были настороже и следили за подступами к своей крепости в оба. А подступы оказались крайне неудобными: метров на тридцать от стены все джунгли были вырублены, а земля засажена короткой газонной травкой. Кошке незаметно не пробежать — не то что человеку подойти.
Правда, как заметил нуар, как раз напротив башенки в лесных зарослях возвышались несколько высоченных пальм, способных достать до самого пулеметного гнезда, но… Но пока дерево услышит, пока нагнется, пока отнесет свой груз — смертные заметят нападение и продырявят стража богов своими стрелялками не один десяток раз.
Шеньшун надолго задумался, потом сел, развел руки с поднятыми ладонями и послал во все стороны безмолвный призыв. Где-то с полчаса ничего не происходило, но затем трава и кустарник стали наполняться тихим вкрадчивым шипением. Джунгли ответили на зов нуара многими сотнями и тысячами змей: мелких и крупных, вертких и ленивых, темно-коричневых и красно-желтых, пятнистых и полосатых — самых разных, какие только обитали поблизости. Страж богов указал цель, и молчаливый живой ковер поструился сквозь траву, быстро вливаясь в узкую щель под запертыми воротами.
Последние из гадюк и аспидов еще только приближались к усадьбе, когда изнутри послышались крики, истеричный вой, зазвучали частые выстрелы. Нуар поджал под себя ноги и уселся под кроной акации, внимательно наблюдая за поведением караульного на башне. Тот засуетился сразу, едва услышал крики, заметался, даже схватился за пулемет, но тут же его оставил, несколько раз выглянул наружу, перегибаясь через край. А когда он начал приплясывать на месте и полез на перила, страж богов поднялся и пошел к пальмам. Выбрав самую высокую, положил руки на ствол и, мягко его поглаживая, о чем-то дружелюбно нашептал. Вершина дерева дрогнула и пошла вниз. Вскоре пальма изогнулась в крутую дугу, коснувшись расчищенного пространства макушкой. Шеньшун перешел к ней, взялся за основание одного из листьев руками. Послышался легкий скрип, и ствол разогнулся обратно, с легкостью поднеся нуара к пулеметной площадке.
Приказывать здесь оказалось некому — караульный неведомым способом исчез. Скорее всего — спрыгнул на крышу дома, предпочтя риск перелома ног общению с ползучими гадами. Перед стражем богов змеи расступились сами, и нуар спокойно побежал по ступенькам вниз.
В доме змеи были везде: на полу, на стульях и диванах, извивались на столах и обживали цветочные вазы. А вот со смертными дело обстояло хуже — все они куда-то исчезли, не оставив следов, хотя Шеньшун был уверен, что никто из людей из усадьбы не выскакивал. Только выйдя во двор, он наконец-то обнаружил совершенно белого, словно обсыпанного мелом, паренька, залезшего на узенький, в ладонь, подоконник и буквально распластавшегося спиной по стеклу.
— Сегодня сюда привозили женщину, — сказал ему Шеньшун. — Где она?
— В п-подвале, — указал подбородком через двор паренек.
Нуар кивнул, по выложенной деревянными бляшками дорожке, петляющей между пышными кустами роз, пересек двор, нашел дверь, сколоченную из толстых досок, открыл. За нею лежал синюшный труп в белых парусиновых штанах и рубашке из красно-белых квадратиков. В руках несчастный сжимал короткий автомат с длинным магазином. Похоже, покойный не смог найти общего языка с ползучей живностью. Чуть ниже, на ступенях перед второй дверью, остывал еще одни труп, все еще сжимающий в пальцах дверной ключ. Шеньшун забрал его, открыл замок, вошел в прохладное сводчатое помещение с шершавым бетонным полом. Обнаженная Дамира, подвешенная за руки к потолку, увидев его, бесшумно заплакала.
Шеньшун заспешил — скинул конец веревки с крюка в стене, осторожно опустил женщину на пол, подбежал, перехватил на руки, понес наружу. Обойдя цветник по плиткам, он снова вошел в дом, опустил археологиню на диван, с которого под его взглядом прыснули в стороны ползучие существа, пригладил волосы:
— Ты как, милая моя? Ты цела? Что с тобой случилось? Что они с тобой сделали?
— Привезли, — сглотнув, начала рассказывать археологиня. — Сперва на причале пинали и тискали. Потом потащили сюда, в подвал. К потолку привязали. Потом пришли эти… двое. Чего-то говорили. Смеялись. Потом платье с меня срезали. Потом… Потом стрельба началась, и они убежали.
— Двое… — сдержанно кивнул нуар. — Описать можешь?
— Один с усиками тонкими и длинными курчавыми патлами, как с бигудей. В белой кружевной сорочке и брюках со стрелочками. Второй — лысый и рябой, в белых штанах и гавайке в красно-белую клетку.
— Ой, прости. Второго я уже видел. Попробую отыскать хотя бы первого…
Он осмотрелся. Прошел через комнату, открыл обитую красным деревом дверь. За ней обнаружился туалет. За второй — ванная. Третья дверь из комнаты вела в небольшой шкаф, в котором, съежившись, сидел труп. Рассматривать его Шеньшун не стал, открыл очередную дверь и изумленно присвистнул: там находилась комната, от силы вдвое меньше той, в которой они находились. На всем ее протяжении, от стены до стены тянулись стальные палки, на палках болтались вешалки, на вешалках — одежда, одежда, одежда… Нуар сдернул ближайший костюм, приложил к себе и повернулся к спутнице:
— Этот вместо моего рваного подойдет?
— Он тоже мал. Тебе нужно либо спортивный костюм, чтоб свободный оказался, либо на заказ шить.
— Понял тебя, сейчас поищу.
— А что это там у тебя такое? — заинтересовалась Дамира.
— Тут всякое тряпье свалено. Ты отдыхай.
— На вешалках? — Женщина поднялась, подошла ближе. — Подожди, где-то здесь должен быть выключатель…
Гардеробная оказалась обильной, как элитный супермаркет. Здесь нашлось и белье, и спортивные костюмы, и костюмы деловые, и вечерние платья, и платья повседневные, и пеньюары, и ночные рубашки. Причем — самых разных размеров. Можно было подумать, хозяин усадьбы содержал у себя целый гарем… Хотя — может, и правда содержал? Или — приглашал себя навестить.
С мужской одеждой оказалось хуже. То есть — ее тоже было много, но вся слишком мелкая. С немалым трудом нуар смог втиснуться в одни из плавок и натянуть туристские штаны с водоотталкивающим покрытием. Куртка тоже налезла — но ее Шеньшун застегивать не стал.
Дамира выбрала шесть платьев. После долгих душевных мук померить оставила три и под конец, едва не вырывая из своего сердца, смогла отказаться от двух, оставив элегантное, бежевое с легким голубоватым отливом, без единого украшения, но зато сидящее так, словно стало второй кожей, и при этом приятно ласкающее тело. К платью она подобрала туфли не менее изящные, но совершенно непригодные для передвижения по амазонским джунглям. Однако задумываться об этом сейчас ей совершенно не хотелось.
Нуар же тем временем заглянул в другие комнаты, найдя еще семь трупов, изящную статуэтку из обсидиана и ожерелье из сушеных человеческих голов. Наконец настала очередь второго этажа. Здесь, в комнате за мраморной лестницей, он и нашел кудрявого красавца в белоснежной сорочке и идеально отпаренных брюках. Пижон сидел на шкафу с двумя огромными револьверами в руках и стволами сбрасывал вниз змей, которые пытались добраться до него то с одной, то с другой стороны. Патроны, как понял Шеньшун, у него уже кончились.
— Хоть с этим повезло, — улыбнулся страж богов и пошел за своей избранницей.
Дамира, к этому времени уже поменявшая выбор на вечернее платье с длинной пышной юбкой, красиво разложила отвергнутые наряды на диване, не переставая размышлять. Она успела слегка оттаять и, поднявшись вслед на нуаром, немедленной смерти пытавшего ее подонка не потребовала. Полюбовавшись на загнанного на шкаф потного красавца, она отвернулась, прошла вдоль стен, увешанных картинами неведомой ценности. Может — что-то старинное, а может — и обычная бульварная мазня.