Арас пробовал объяснить философию Таргассат предку Джоша Бенджамину. Люди смаковали бережливость. Возможно, это больше напоминало смакование самоотречения, чем заботу о мире. Их намерения шли вразрез с философией Таргассат. Однако для Араса только само действие имело значение. Люди с готовностью ухватились за водоочистительную систему, которую он им продемонстрировал. Они даже использовали его идею о том, чтобы перенести свои дома под землю. Хотя Арас знал, что они сделали так прежде всего для того, чтобы не быть обнаруженными, а не для того, чтобы не нарушить естественный порядок вещей.
Одной из точек преткновения стала их церковь. Люди настаивали, что ее возведение завещано им во славу их Бога. Поэтому данное сооружение должно выглядеть великолепно. Арас смотрел на это сквозь пальцы, потому что церковь оказалась вещью многофункциональной. И нет никакого вреда в том, чтобы многофункциональная вещь была красивой. Он даже создал для нее декоративные стекла. На них были изображены различные животные разных миров. Там было и изображение человека, который уважал все живое. Звали его Франциск, и сам по себе он являл прекрасный пример философии Таргассат, хотя и жил давным-давно в другом мире.
Арас не понимал само понятие святости. Он считал, что разобрался с понятием Бог. В конце концов, в нем не таилось ничего специфического. Но с ангелами у него уже начали возникать проблемы. Однако многие люди настаивали, что ангелы выглядят синими и фиолетовыми, если посмотреть на них через опаловое стекло, которое по качеству не уступало стеклу Араса. Они говорили так, даже если ничего не видели. Это была одна из составных частей желания Бога.
А потом он подумал, что поселенцам повезло, раз они сначала наткнулись на него, а не на исенджи. Тогда их желание общения с Богом могло проявиться несколько по-иному…
Слой серебристого мха, разросшегося ниже по склону, опять стал тонким. Кое-где возвышались сине-фиолетовые кусты, высотой едва доходящие Арасу до колена. Перед ним вновь открылся живописный пейзаж. До самого горизонта из туманного моря поднимались острова ярко-оранжевых деревьев. Это была дикая, нетронутая земля, лежащая вне пределов экологического цикла, который он создал для людей. Из всех растений этой планеты Арас больше всего любил фиолетовые кусты. Когда подрастало новое поколение людей, он всякий раз приводил их сюда, в дикие места, чтобы они увидели истинный мир, и их страх восхищал его. Универсальная истина заключалась в том, что все виды разумных существ находили нетронутый мир прекрасным. Однако бедные безери не могли увидеть Сухие Небеса, разве что нанесенные на их карты, а не во всем их разнообразии и красоте.
Солнце оказалось почти у него над головой. Неподалеку Арас заметил мерцание света - солнечные лучи танцевали на кварцевых обнажениях. Бенджамин видел Временный город. Он даже летал на планету Вес'хар, побывал в самом Ф'наре. Он восхищался переливающимися отложениями роев мух (их называли тем), остающимися на каждой твердой поверхности, повернутой к солнцу. Бенджамин назвал его Городом Жемчуга. Джош, впервые увидев его, расплакался от умиления. Людей стоило возить сюда лишь ради того, чтобы лицезреть столь неподдельную радость, появляющуюся на их лицах.
Арас даже перестал напоминать им о том, что ни о чем похожем не было написано в их Библии. Ф'нар был всего лишь городом. Но люди хотели, чтобы он оказался чем-то ббльшим.
Вратам Временного города потребовалось времени чуть больше обычного, чтобы опознать Араса и, завибрировав, подняться, чтобы дать тому пройти. Вероятно, его дезоксирибонуклеи-новая кислота едва заметно изменилась. С'наататский паразит, должно быть, был постоянно занят, переделывая окружающую среду сообразно своим нуждам. В конечном итоге нити, закрывающие отверстие, распались, и Арас ступил в город - в море отфильтрованного света. Там его ждал юноша, и, судя по его реакции, он никогда не видел никого вроде Араса. Видимо, Мес-тин не объяснила ему, кто может появиться.
- Я пришел повидаться с Местин.
- Она ожидает вас, - отозвался мальчик. - Сюда, пожалуйста.
Арас попытался вспомнить, кого напоминает ему этот мальчик.
- Ты - сын Тилвата. Я прав? - Они шли рядом по коридору, хорошо освещенному, подобно подземным улицам Константина. - Ты вырос больше, чем я ожидал.
Мальчик вежливо покивал. Арасу не надо было напоминать, что его внешний вид вызывал беспокойство у обычных вес'хар. Он действительно отсутствовал слишком долго. Даже его выговор звучал чуждо для них, слова не допускал и изменений, но ритм звучал неестественно.
Местин кратко приветствовала его. Арас почувствовал, что она всячески пытается проверить его, понять, насколько он изменился с их последней встречи. Арас был немного выше нее, но если это и беспокоило ее, она не подавала виду. На всякий случай Арас держал руки за спиной. Лучше будет, если она не увидит его когтей. Он никогда не знал точно, чем может окончиться встреча с теми, кто в прошлом оказывал гостеприимство с'наатат.
- Чайл, - вежливо произнес он и подождал, пока она присядет на корточки, прежде чем откинуться назад, опустившись на колени.
- Итак, ты встречался с кем-нибудь из новых людей? Мы сможем держать их в узде?
- Их всего шестнадцать. Их технология до сих пор ке может позволить им путешествовать в большом количестве.
- Когда-то мы думали то же самое об исенджи.
- Я не предлагаю вести себя неблагоразумно. Единственное, что нам нужно, так это не допустить их контакта с с'наатат. Джош по большей части боится именно этого.
- Джош никогда не пытался договориться с с'наатат. Почему он считает, что они попробуют сделать это?
- Джош верит в то, что после материальной смерти ему предстоит перерождение. Атеисты верят науке, хотя добиваются того же самого - природного бессмертия. По-моему, этим озабочены все люди. Каждый из них в глубине души считает, что он - самый неповторимый и достоин бессмертия. - Арас задавался вопросом, увидит ли его собеседница во всем этом некую иронию или нет, но Местин была чистокровной вес'хар и понимала все буквально, линейно. Арас не был даже уверен в том, что она верно воспринимает концепцию торговли. - Иногда мне становится жаль, что я не могу просветить их.
Местин встала и взяла непрозрачную стеклянную чашу с не-тун джай со стола. Когда лучи света коснулись чаши, Арас заметил тени, скрытые в ее глубине, гнездо яиц, стручок семян. Местин положила угощения перед Арасом, а потом присела, так чтобы ее лицо оказалось с его лицом на одном уровне. Она предлагала ему пищу. Возможно, она чувствовала жалость по отношению к нему. Чем больше времени он проводил среди людей, тем тяжелее ему давалось общение с собственным народом.
Арас взял одно пирожное, по форме напоминающее яйцо. Действовал он осторожно, словно подобрал пахнущее духами золотое украшение. Откусил. Слюна побежала по подбородку, но он быстро вытер ее рукавом свободной руки.
- А исенджи знают, сколько прибыло людей?
- Знают достаточно, чтобы выдвинуть протест.
- Надеюсь, они не станут требовать, чтобы мы в виде уступки разрешили им общаться с людьми.
- Тогда, возможно, нам следует выдворить гостей прямо сейчас, как советовали ферсани, - заметила Местин.
- Я устал от убийств.
- Баланс, Арас. Именно его мы обязаны поддерживать. Арас доел нетун джай, оставив в чаше одно последнее пирожное. Местлин с удивлением показала на него рукой.
- Закончи трапезу. Я дам тебе нечто, что ты заберешь с собой.
Да, она была права, и не только потому, что была матриархом. Арас знал людей. Он просмотрел все записи в архиве Константина и знал, что все люди по натуре своей экспансионисты, оппортунисты. Они с издевкой относятся к слабому и иному, чем они. Его подкорка говорила, что их нужно выставить с планеты, причем как можно быстрее.
- Удостоверься, что твои личные симпатии и антипатии никакого отношения не имеют к твоему решению, - проговорила Местин. - Не уверена, что ты прислушаешься к голосу вес'хар или к той твоей части, что принадлежит гефесам. Зайди к Севао-ру. Он тоскует без тебя.
Севаор. Его клан был отдаленно связан с Арасом. Что бы ни Делал Арас, кем бы он ни стал, Севаор всегда с нежностью относился к нему и гордился тем, что один из предков его клана жив. Перспектива того, что он переживет Севаора, как пережил многих, доставляла Арасу боль. Даже потеря поколения друзей из людей не причинила бы ему такой боли утраты.
- Хорошо, - только и сказал он и принял запакованный в мешок нетун джай на обратный путь.
Севаор контролировал систему наблюдения, выхаживая взад-вперед перед экраном во всю стену, где было показано движение исенджи между их родным домом и спутником. Карта данных выглядела бы совершенно статичной, если бы не редкие блуждающие точки желтого света, обозначающие корабли-дроны, и красные - указывающие на космические защитные сооружения. Севаор повернулся сразу же, как только учуял Араса. И поднял руки в приветственном жесте, а потом разом уронил их. На какой-то краткий миг он забыл, что Арас неприкасаемый из-за с'наатата. Герой войны, Восстановитель, Создатель… и наркоман. Сам же Арас не хотел, чтобы его уважали и чтобы им восхищались на расстоянии.
