– В некоторых вещах – да.
– О Господи! Я так мало знаю об интригах.
Но мир Александра весь держался на интригах.
– Я тебя научу. Я многому тебя научу. – Он погладил ее по щеке и поправил прядь волос. – Хочешь учиться?
– Ты будешь давать уроки интриганства?
– Я буду давать разные уроки. – Он наклонился и поцеловал ее в ключицу. – Научу получать удовольствие от меня и давать его мне. Наслаждаться вдвоем.
– Как этой ночью?
– Эта ночь не показательна. Я не был самим собой и торопил события. У нас все будет медленно и умело. В Нвенгарии есть культ доставления наслаждений, там учат в совершенстве владеть телом и рассудком. Я около года провел в одной из таких общин, это было частью подготовки к обязанностям герцога. Теперь я буду твоим учителем.
У нее по телу пробежала дрожь, он заметил это и улыбнулся:
– Мужья и жены учатся друг у друга. Ты будешь учиться у меня, а я – у тебя.
– Но чему я могу научить тебя? – тихо спросила Миган.
– Великодушию. Мужеству. У тебя этого много, у меня мало.
Она закрыла глаза и приподняла голову, подставляя лицо поцелуям.
– Я не думаю, что так уж полна великодушия.
– Это так. Ты не боишься меня. И не ненавидишь.
– Это все любовный приворот, – почти прошептала она. – Мы ничего не можем с ним поделать.
– Ты умеешь прощать, я это чувствую.
Она ответила на поцелуй. Нет, любовные чары не утихли, Миган поцеловала его так, что ему захотелось послать к черту нвенгарийские интриги, убийц, шпионов и остаться с ней здесь. Его язык проскользнул к ней в рот, она легонько вскрикнула и обвила руками за шею.
Может, он со своим внезапным предложением и нервирует Миган Тэвисток, но она его хочет. Любовные чары оплетают их, с неведомой силой притягивая друг к другу.
Он чувствовал зов предков, жар нвенгарийской крови. Таких порывов он никогда не испытывал с женой. Они занимались любовью, чтобы зачать наследника, и после рождения маленького Алекса Сефрония и Александр спали вместе только изредка. С другими женщинами он иногда удовлетворял физические потребности, но никогда не влюблялся.
С Миган получилось иначе. Его тело знало, что такое страсть, но оно впервые получило первобытный отклик.
Александр великолепно владел собой, но у него было такое чувство, что Миган открыла клетку, которая освободила зверя, затаившегося у него внутри.
Он поцеловал ее в уголок рта, лизнул веснушки на носу. Александр находил их обворожительными.
Полированный стол манил все сильнее. Он может положить Миган на него, поднять юбки и найти горячее место между ногами…
Он бы это сделал, но сзади скрипнула дверь, и комнату наполнил восторженный голос Симоны:
– Вот видишь? Я знала, что они договорятся.
Миган вскочила, попыталась оттолкнуть Александра, но он не отпустил. Обняв ее за талию, он повернулся к Майклу Тэвистоку и Симоне.
– Мистер Тэвисток, я еще не получил окончательного ответа от Миган.
Симона сияла.
– Конечно, она согласна! Она же вас целует, разве этого мало? Подумать только, еще вчера я беспокоилась о ее перспективах. – Симона прижала руки к груди и шагнула к мужу. – Как это великолепно! Я сейчас упаду в обморок. Подхвати меня, Майкл, милый.
– Нет. – Майкл твердо сжал руку жены.
Она испуганно взглянула на него, но потом решила кивнуть.
– Ты совершенно прав. Сейчас не время терять сознание, слишком много дел. – Она нацелила на Александра непреклонный взгляд. – Вы сказали, что лицензию уже получили, но скоропалительный брак – не дело, ваша светлость. Оглашение, церковь Святого Георгия на Ганновер-сквер, соответствующий свадебный завтрак и все такое прочее. Необходимо соблюсти все приличия. Принц Деймиен умыкнул мою дочь и лишил нас грандиозного венчания, но вам, ваша светлость, это не удастся.
Глава 7
Завсегдатаи паба в Уопинге уже привыкли к двум иностранцам, которые заходили по вечерам и усаживались в угол. Трактирщик их терпел, потому что они покупали самый лучший эль и, не торгуясь, платили непомерную цену. Матросы и рыбаки, часто бывавшие в этой таверне, первое время смотрели на них косо, но эти двое в углу мирно бормотали по-немецки о чем-то своем, никого не трогали, и их просто перестали замечать.
Одного из них звали Отто фон Гогенцаль. У этого седовласого пятидесятилетнего человека было атлетическое сложение, а круглое розовое лицо свидетельствовало о его пристрастии к крепкому пиву и красному вину. Он говорил со своим более молодым товарищем по-немецки, на диалекте, свойственном австрийцам из региона Вены.
– Вчера ночью Александр должен был со мной встретиться, но леди Анастасия пришла одна. Где же он был, а?
Более тощий неторопливо сделал глоток и похвалил пиво, хоть оно не отвечало австрийским стандартам, потом, усмехнувшись, ответил:
– Забавная штука, mein Herr. Он был с женщиной. Фон Гогенцаль провел пальцем по краю бокала.
– Не с Анастасией. Она говорила со мной, пыталась выведать секреты.
Тот, что помоложе, расплылся в улыбке:
– Нет, он был с рыжей английской девушкой. Фройлейн. Мисс. – Он выдержал красноречивую паузу.
– В самом деле? – Брови фон Гогенцаля изумленно изогнулись. – Негодяй. Или ей было заплачено?
– Нет, mein Herr, и это самое интересное. Ее зовут Миган Тэвисток. Она связана с принцессой Пенелопой Нвенгарийской: ее отец женат на матери принцессы Пенелопы. Должно быть, это какие-то нвенгарийские игры.
Фон Гогенцаль помрачнел, пристально взглянув на собеседника.
– Что за игры? Впрочем, это не важно. Мне нужен Александр, и я его получу, клянусь. – Он сжал в кулак руку в перчатке, как будто схватил великого герцога Александра. Фон Гогенцаль был решительно настроен использовать великого герцога с целью добраться до Нвенгарии – не ради Меттерниха, ради самого себя. Если он подчинит себе Александра, то войдет в страну и легко сбросит с трона Деймиена. Нвенгарийцы будут у него под пятой, и за это его начнут уважать – его, которого сейчас держат на мелких должностях, хотя он происходит из древней, богатой австрийской семьи. Александр – грозный человек, но фон Гогенцаль знает секрет, с помощью которого накинет на него узду. – Ты за ним следишь, – продолжал он. – Заметил какие-нибудь изменения?
Более молодой австриец покачал головой:
– Пока нет. Но я не видел, что происходит внутри дома. Заслать туда шпиона невозможно.
Фон Гогенцаль не рассердился.
– Я знаю, Александр мнителен и чрезвычайно осторожен. Но скоро, Питерли, скоро он будет у меня в руках, и все его предосторожности пойдут прахом. – У него заблестели глаза. – Что Александр скажет, когда обнаружит, что мое секретное оружие против Нвенгарии – это сам Александр?
