Понтийка унеслась на поиски, а я принялся, под внимательным взглядом магистра, убирать наложенные плетения. Пока мы двигались от зала к залу, снимая зачарования, он то и дело задавал вопросы. Мы даже немного поспорили об возможностях применения подобных заклинаний вне канализации. А когда вернулись, все виновные уже были в кабинете Сильвии. Пятёрка стояла, опустив головы, у стены напротив ректорского стола, съёжившись под не предвещающими ничего хорошего взглядами двух женщин.
— Силлана, Гигор, Тания, Тамир и Урсула, — я покачал головой, — одни из лучших моих студентов.
Некоторые из названных мною прижимали ладонью то одно, то другое распухшее и покрасневшее ухо. Похоже, понтийка не слишком церемонилась при задержании.
— Ваших рук дело⁈ — грозно спросила Рагырда.
— Наших, — не поднимая головы, ответила староста тихо.
— Предлагаю отчислить, — тут же радостно бухнула понтийка оскалившись.
— Погодите, — подскочил я, — и это всё дознание? Признание вины и сразу по всей строгости?
— А чего тебе ещё надо? — покосилась на меня проректор, — виновные установлены, вину признали.
— Одного признания мало, — упрямо поджав губы, произнёс я, — эти пятеро раньше никогда ни в чём предосудительном замечены не были. Мы даже не узнали какой у них был мотив.
— А что тут знать, хотели жестоко подшутить над сотрудниками и руководством Академии, — скрестив руки на груди ответила Рагырда, — подшутили, получилось. Ну а теперь пошутим мы. Отберём ученические жетоны и выпнем за ворота. После чего тоже весело посмеёмся.
— Нет, — упрямо покачал я головой, — дайте сначала я сам с ними поговорю.
Мы оба повернулись к Сильвии и та, помедлив, нехотя кивнула:
— Хорошо.
Чуть выдохнув и мысленно утерев лоб, я присел за приставной стол, после чего, посмотрев на понурую старосту, спросил:
— А теперь по порядку, объясни, зачем вы создали столько плетений?
Вздохнув, девушка поправила прядь, посмотрела на меня виноватым взглядом и негромко ответила:
— Мы хотели поставить эксперимент…
В общем, если передать суть всего того, что я услышал, то эти пятеро инициативных начинающих магов, захотели целое исследование. Настоящее, без дураков. С поэтапной фиксацией, изменением параметров и конфигурации заклятий. Всё началось с тупика в коридоре первого этажа. Но поэтом этого им показалось мало и вскоре трасса заняла весь коридор. А затем, кому-то особенно умному пришла в голову мысль трассу закольцевать. Я хоть и не учитель физики, но про линейные ускорители и коллайдеры вспомнил сразу. Дальше были эксперименты с запуском в получившийся циклотрон различных предметов. Менялась масса, и форма, но до запуска в систему живых объектов, тут Силлана, поклялась, они доводить не собирались.
Как всегда, вмешался случай.
За всеми этими экспериментами мальчики и девочки совсем забыли о времени. Ночь кончилась и в академию начали приходить первые ранние пташки. Которые и попали в неумолимые лапы заклинаний. Привлечённые шумом и криком, на первый этаж спустились ректор с проректором, присоединившись к общему веселью и даже многоопытный магистр Калистратис не избежал участи быть затянутым в этот бесконечный круговорот.
— А я и не избегал, — внезапно заявил молчавший до этого маг, — смотрю вы весело летаете, дай думаю, тоже прокачусь.
Магистр общего мрачного настроя не разделял и я даже заметил, как он подмигнул разок старосте.
Помолчав немного, я посмотрел на ректора и задал ещё один вопрос:
— Но почему вы это не прекратили, когда увидели первого попавшего в заклинание человека?
— Мы хотели, — вздохнув ещё тяжелей, — но это была профессор Родаблум.
Тут вперёд выступил Гигор, студент перешедший в мою группу как раз из группы Б.
— Госпожа ректор, это я, — произнёс он, гордо вскинув голову, — профессор Родаблум пообещала, что выгонит всех нас, а я хорошо её знаю, она слов на ветер не бросает. К тому же, появились новые уникальные данные для эксперимента.
— А так как нам всё-равно грозило отчисление, — перебила товарища Силлана, — мы решили эксперимент продолжить, раз уж так получилось. А когда мы увидели госпожу проректора и госпожу ректора, то смысл останавливать эксперимент пропал совсем, оставалось только получить как можно больше исходных данных.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ага, — хмыкнул я, — по принципу, сгорел сарай, гори и хата. И как, много данных собрали?
— Прилично, — шмыгнула носом девушка.
— Журнал наблюдений с собой?
— Вот, — Гигор протянул мне пухлую тетрадку.
— Ну-с, ознакомимся, — я положил её на стол и стал неторопливо листать, вглядываясь в немного неровный почерк.
Калистратис тут же подошёл, нависнув над плечом, тоже вглядываясь в текст.
— Ага, — произнёс я, после недолгого вдумчивого чтения.
— Угу, — согласно прогудел магистр и я перевернул лист дальше.
— Хм, — почесал я переносицу, ознакомившись ещё.
— Однако, — подёргал себя за бороду старый маг.
— А вот это интересно, — покосился я на магистра, спустя ещё пару листов.
Тот кивнул:
— Согласен, коллега.
Чем дальше я читал, тем больше меня захватывал энтузиазм моих подопечных, который проглядывал даже через сухие строчки отчёта. И чёрт возьми, мне нравился их подход. Они не просто скрупулёзно фиксировали каждое мельчайшее отклонение, но пытались строить теории, как и почему оно произошло. Пытались даже создать некий классификатор факторов воздействия. Видно было,что им сильно не хватает теории, но даже сейчас меня начинала переполнять за них вполне заслуженная гордость. Ведь, что греха таить, благодаря мне они смогли решиться на такой эксперимент. Не даром я им прививал тягу к самостоятельности и провоцировал исследовательский зуд.
— Ну что, магистр, — произнёс я, закрывая последнюю страницу дневника, — ваш вердикт?
— Пожалуй, на хорошую курсовую тянет, — подёргал тот себя задумчиво за бороду, — я бы зачёл.
— Вот и я так думаю. А по какой дисциплине?
— Ну… или теормаг или формирование заклинаний. А может и там и там сразу. Исполнение на высшем уровне, трассу закольцевали идеально, — важно произнёс старый маг и я покивал:
— Значит по обоим предметам.
После чего, довольные собой, мы пожали руки.
— А вы ничего не забыли? — вклинился в атмосферу согласия и единодушия, едкий голос Нодерляйн.
— А, что? — вздрогнув, повернулся я к ней.
— Я говорю, мы тут их собираемся отчислять, а вы какую-то курсовую тут уже решили. Какая курсовая, вы о чём вообще⁈
Женщина буравила нас холодным взглядом, ритмично постукивая пальцами по столу.
— Сильвия, — запротестовал Калистратис, — не говори так, эти девушки с юношами проделали просто отличную работу.
— Ага, пока мы там летали жопой кверху. Действительно, отличная работа!
— Они этого не хотели!
— Хотели, не хотели, — рыкнула понтийка, грохнув кулаком по затрещавшей столешнице, — знали, что их отчислят и всё-равно продолжали.
— Жажда исследования в них поборола чувство самосохранения, — ответил я, — но это не значит, что они плохие студенты. К тому же, урок на будущее они извлекли.
— Какой? — недоверчиво прищурилась ректор, — что можно что угодно творить, и за это максимум поругают? Отличный получится воспитательный эффект, просто великолепный.
— Ну я не знаю, — всплеснул я руками, — ну пусть они замок идут отмывают вручную. Тряпки им дать и вёдра. Чтобы отдраили все стены и пол до блеска, там где их, хм, слегка заблевали.
— И чтобы больше никаких экспериментов, — веско добавила проректор по внеучебной.
Мы с магистром переглянулись и дружно запротестовали в голос:
— Да как можно, это же отличная практика!
— Тихо! — привстав с кресла, Сильвия ещё раз осмотрела пятёрку студентов, затем нас с Калистратисом, — не устраиваем здесь галдёж, не на базаре. В замке и на прилегающей территории, с этого момента, несанкционированные магические эксперименты запрещаю.
— Но, — привстал было я.
