— Так мне дали понять.
— Как же так? Вообще-то поезд в восемь сорок пять не имеет никакого отношения к Лондону. Он направляется Карлайл и прибывает туда в девять пятьдесят девять, что, согласитесь, для ужина поздновато. Почему бы мистеру Гоуэну было спокойно не поужинать, а затем сесть на поезд в одиннадцать ноль восемь из Дамфриса?
— Затрудняюсь ответить. Мистер Гоуэн не поставил меня в известность. Возможно, у него были какие-то дела в Карлайле.
Инспектор посмотрел в широкое, непроницаемое лицо Хэлкока и заключил:
— Что ж, возможно. Не сказал ли мистер Гоуэн, как долго он будет отсутствовать?
— Мистер Гоуэн упомянул, что, возможно, будет отсутствовать неделю или десять дней.
— Оставил ли он какой-нибудь адрес?
— Он выразил желание, чтобы письма пересылались в его клуб.
— И это клуб…
— «Муштабель», Пикадилли. Инспектор записал адрес и прибавил:
— Со времени отъезда вы не получали вестей от мистера Гоуэна?
Дворецкий удивленно поднял брови:
— Нет, — выдержав паузу, он продолжил, менее холодно: — Мистер Гоуэн не имеет обыкновения писать до тех пор, пока нет необходимости дать какие-либо особые указания.
— Ах, вот оно что? Понятно. Значит, насколько вам известно, мистер Гоуэн в настоящее время находится в Лондоне.
— Надо полагать, так.
— Хм-м. Ясно. Ну ладно, а теперь я хотел бы поговорить с Хаммондом.
— Хорошо.
Хэлкок позвонил в звонок, на звук которого прибежала молоденькая, довольно миловидная служанка.
— Бетти, — велел Хэлкок, — скажи Хаммонду, что его присутствия требует инспектор.
— Одну секунду, — вмешался Макферсон. — Бетти, скажите, пожалуйста, во сколько мистер Гоуэн в понедельник вечером уехал из дома?
— Около восьми часов вечера, сэр, — девушка кинула быстрый взгляд на дворецкого.
Он поужинал перед выходом?
— Не могу припомнить, сэр.
— Ну-ну, Бетти, — властно промолвил мистер Хэлкок. — Конечно же, ты можешь вспомнить. Не бойся.
— Д-да, мистер Хэлкок, я могу вспомнить.
— И что, — не унимался дворецкий, — мистер Гоуэн не ужинал дома в понедельник?
— Нет.
Хэлкок кивнул.
— Ну, иди. Передай Хаммонду мое распоряжение. Если, конечно, инспектор не желает спросить тебя о чем-нибудь еще.
— Нет, — покачал головой Макферсон.
— Что-то случилось? — робко спросила Бетти.
— Да ничего, ничего, — ответил дворецкий. — Как я понял, простая формальность. И, Бетти, как только передашь мои слова Хаммонду, сразу возвращайся к себе. Нигде не останавливайся и ни с кем не болтай. Инспектор просто делает свою работу, как и ты, и я.
— Да, то есть, нет, мистер Хэлкок.
— Хорошая девочка, — снисходительно улыбнулся дворецкий, когда Бетти убежала. — Но медленно соображает, если вы понимаете, о чем я.
— Уг-гу, — промычал Макферсон.
Хаммонд, шофер, оказался маленьким, бойким типом. Говорил он с акцентом, который, однако, не мог скрыть в нем коренного лондонца.
Инспектор быстро протарабанил свою вступительную речь о служебном долге и перешел к делу.
— Вы куда-нибудь возили мистера Гоуэна в прошедший понедельник?
— Совершенно верно. Отвозил на станцию в Дамфрис.
— В какое время?
— Мы отбыли в восемь вечера, к поезду восемь сорок пять.
Вы взяли двухместный автомобиль?
— Нет, я взял обычную машину.
— Во сколько мистер Гоуэн вернулся домой в двухместном автомобиле?
— Где-то в семь часов пятнадцать минут вечера. Может чуть раньше, а может, немного позже. Я сам-то поужинал в половине восьмого, а когда вернулся в гараж, увидел, что «райли» уже стоит на месте.
— У мистера Гоуэна было с собой что-нибудь из багажа?
— Что-то вроде сумки. Возможно, один из его дорожных портфелей. Примерно вот такого размера… — шофер развел в стороны руки.
— Так, ясно. Вы видели, как мистер Гоуэна садился в поезд?
— Нет. Он пошел на станцию, а мне велел отправляться домой.
— Во сколько это было?
— В восемь часов тридцать пять минут. Ну, или примерно так.
— И вы поехали обратно в Керкубри?
— Ясное дело. Хотя нет, постойте-ка. Я должен был заехать кое за чем на пути домой.
— Да? А что это было?
— Два портрета мистера Гоуэна, принадлежащие одному джентльмену из Дамфриса. Хозяин не пожелал, чтобы их везли поездом, так что я забрал их прямо из дома. Они были уже запакованы — только взять.
— И вы поехали в этот дом, оставив мистера Гоуэна на станции?
— Точно. Джентльмена зовут Филипс. Дать его адрес?
— Да, пожалуйста. Шофер продиктовал адрес.
— Не упоминал ли мистер Гоуэн, куда направляется?
— Он только сказал, что хочет сесть на поезд до Карлайла.
— До Карлайла?
— Точно.
— А про Лондон он ничего не говорил?
— Если говорил, то не мне. «Поезд в Карлайл» — так он сказал.
— Понятно. А когда ваш хозяин сообщил вам, что собирается уезжать?
— Мистер Хэлкок спустился, когда я ужинал, и сказал, что мистеру Гоуэну нужна машина около восьми часов вечера, отвезти его в Дамфрис. Я ответил: «Хорошо!» Так я сказал. И добавил, что могу заодно забрать те картины. Сказано — сделано.
— Прекрасно. Все понятно. Спасибо, мистер Хаммонд. Ничего особенного, вы меня понимаете? Это просто формальность.
— Без проблем. Ну, лады?
— Что, простите?
— Я говорю — лады? Ну, то есть о'кей. Это все? Можно идти?
— Да. На данный момент это все.
— Ладно. Тогда пока, — распрощался шофер.
— Не хотите ли расспросить миссис Хэлкок? — вежливо осведомился дворецкий, всем своим видом напоминая великомученика.
— О, нет. Полагаю, в этом нет необходимости. Большое спасибо, мистер Хэлкок.
— Не стоит благодарности, — ответил дворецкий. — Надеюсь, вы скоро схватите негодяя и отправите его за решетку. Счастлив, если оказался вам полезен. Там две ступеньки вверх, к входной двери. Прекрасный вечер, вы не находите? Небо — просто поэма! Доброй ночи, инспектор.
«Все равно, — подумал Макферсон, — стоит навести справки в Дамфрисе. Гоуэна с его огромной черной бородой трудно не запомнить. Странно… Чего это вдруг ему приспичило заезжать в Карлайл, если он собирался в Лондон?»
Задумчиво шагая к полицейскому участку, инспектор продолжал размышлять: «Кроме того, девушка выглядела какой-то смущенной. Казалось, она не уверена в своих показаниях, не то что двое мужчин».
Макферсон сдвинул кепи на затылок и почесал лоб.
— Ладно, — сказал он бодро. — Я с этим разберусь.
Миссис МакЛеод
Вечер выдался беспокойный. Проводив гостей до дверей, Питер Уимзи уже собирался на покой, как внезапный звук врывающейся калитки и вскрик на миг озадачили его, а затем вставили поспешить на помощь начальнику полиции, который с трудом пробирался между велосипедами в узком проходе.
— Хочу сказать вам прямо, — начал Максвелл, когда наконец удобно расположился в кресле Уимзи и как следует подкрепился скотчем, — что меня многое смущает в этом деле. Если бы существовала какая-нибудь четкая версия, за которую можно было бы ухватиться, — другое дело. Если допустить, что ваш список подозреваемых охватывает всех потенциальных преступников (что сейчас, должен вам прямо заметить, я не склонен принимать на веру), даже тогда я просто не знаю, с чего начать. Факт, что кое-кто из них не может предоставить алиби, меня не удивляет, а вот то, что практически каждый мог совершить преступление, просто приводит в замешательство.
— О да, — согласился Уимзи.
— Ни Грэхема, ни Стрэтчена, как вам известно, — продолжил начальник полиции, — в ту роковую ночь не было дома, и они не желают давать внятных объяснений. С Фергюсоном, по вашим словам, кажется, все в порядке, но его еще не допросили, и на самом деле, после сегодняшнего случая, я уже начинаю думать, что кого из них ни возьми, у всех найдется что скрывать. Исчезновение Фаррена так подозрительно, что если бы не таинственное поведение остальных, я бы уже выписал ордер на его арест. Гоуэн…
— А Гоуэн, конечно же, вне подозрений?
— Гоуэн уехал в Англию, но в отчете инспектора Макферсона есть некоторые моменты…
— Я еще ничего не слышал.
— Ну слушайте… — начальник полиции вкратце передал суть разговора инспектора со слугами и заключил: — Определенно, тут есть детали, требующие разъяснений. А теперь — наиболее непостижимая ситуация, касающаяся Уотерза.
— Сделайте меня поверенным вашей тайны! — воскликнул Питер. — Если разделить с кем-то трудности, они покажутся легче.
— Хорошо, — сказал Максвелл. — Когда Уотерз не появился сегодня с теми леди, инспектор Макферсон задал несколько вопросов миссис МакЛеод, которая, похоже, сначала направила вас по неверному пути, но, думаю и надеюсь, сделала это непреднамеренно. Эти расспросы пролили свет на одно очень примечательное обстоятельство. Очевидно, Уотерз действительно во вторник утром собирался в Глазго, о чем не преминул сообщить. В понедельник вечером миссис МакЛеод слышала, как вы вместе с ним поднялись в спальню. Затем вы ушли. Она полагает, что это произошло около половины одиннадцатого вечера. Похоже на правду?
