очень цинично, господин Феррен.
– Возможно. Но это так. Дружба в Эдеме стоит недорого. В отличие от полезных знакомств. Так что возьми мои слова на заметку, если хочешь уверенно держаться здесь на ногах.
Я с любопытством посмотрела на своего кавалера, но ничего не успела ответить, потому что в этот момент к нам подошла не кто иная, как Дориан Мариам. Сегодня на ней было надето темно-бордовое платье в стиле нарядов, которые благородные дамы носили в эпоху Регентства в Англии, и изящная черная шляпка с пером. Рядом с писательницей стояла какая-то женщина в черном строгом костюме.
– Добрый вечер, Шон, – скучающим тоном приветствовала его госпожа Мариам. – Что-то ты рано сегодня. Думала, явишься ближе к полуночи, чтобы усилить ажиотаж вокруг своего прототипа.
– Я тебя тоже рад видеть, Дориан, – усмехнулся Шон и обратился ко мне: – Карина, знакомься. Это Дориан Мариам, одна из лучших писательниц Либрума. В прошлой жизни она работала в стиле дарк фэнтези. А это ее помощница – Ильза.
– Добрый вечер, – вежливо поздоровалась я, улыбнувшись женщинам.
– Дориан, Ильза, это…
– Не стоит, Шон, – неожиданно оборвала его писательница, упреждающе взмахнув рукой, на указательном пальце которой мелькнул золотой перстень с сияющим розовым камнем. Как и у господина Штольцберга. – Мы знаем, кто твоя спутница. Слухи в Пантеоне разносятся быстро. Рада знакомству, Карина.
– Я тоже, – ответила искренне.
Внезапно лицо Дориан побледнело, стало отливать синевой. На коже проступили трупные пятна, а в уголке губ появилась струйка запекшейся крови. Я поморгала, потерла глаза – и чудовищное видение тут же исчезло.
– Что с вами, Кара? – участливо спросила Дориан. – Вы себя хорошо чувствуете?
– Все нормально, – пробормотала я, пытаясь вернуть голосу прежнюю твердость. – Так, привиделось кое-что… Ерунда.
– Вы увидели меня мертвой, верно?
– Да. – Я кивнула, а Дориан с Шоном обменялись многозначительными улыбками, будто услышали старую добрую шутку. – А как вы узнали?
– Все дело в шляпке, Кара. Она создает иллюзию смерти. Репутация автора дарк фэнтези, знаете ли, обязывает к подобным ухищрениям, – бросила она легкомысленно, отпив шампанское из бокала. А затем уже серьезно добавила, буравя меня испытующим взглядом: – На самом деле все куда более прозаично. Я обязана попаданием в Эдем своему мужу-алкоголику, который во время пьянки забил меня насмерть кочергой. С тех пор я испытываю потребность раз за разом переживать момент собственной кончины. А привязка к профессии не более чем удачная уловка, чтобы потакать моим маленьким женским капризам, – заключила госпожа Мариам, скривив губы в поистине зловещей улыбке.
– Не пугайся, Карина, – равнодушно произнес Шон. – Дориан нравится шокировать людей.
– Нет, я не… Все нормально. Просто я подумала, что вы мне нравитесь.
– Свежо, – усмехнулась Дориан, а до меня только тогда дошло, что я произнесла свои мысли вслух. Неловкая ситуация. – Вы ведь совсем недавно в Эдеме, Кара, верно?
– Да. С месяц примерно.
– С месяц примерно… И уже успели угодить в лапы господина Феррена, – задумчиво протянула она, а потом посмотрела на моего кавалера с укором. – Шон, ты чудовище! Неужели нельзя было выждать хотя бы квартал, прежде чем окучивать девушку? Это же все равно, что младенца совращать.
– Что вы имеете в виду? – удивилась я.
– Дориан намекает на то, что я – эгоист, – невозмутимо проговорил Шон. – Все писатели, которые попадают в Эдем, первое время довольно восприимчивы к внешним воздействиям.
– Скорее, ведут себя как одурманенные. Кто-то больше, кто-то меньше. Но сути это не меняет. – Мариам равнодушно пожала плечами. – Связь материализованного тела с душой еще слишком слаба. Новый мир – новые возможности. Одни восторги. Все видится в радужных красках, здорового скептицизма недостает. А чары господина Феррена и без того опасны для девичьих сердец.
– Неужели? – Я иронически изогнула бровь и покосилась на своего кавалера. Он мне подмигнул.
– Будьте с ним осторожны, Кара. Вы очень ярко сияете, – покачала головой госпожа Мариам, наблюдая за нашими переглядками, а затем добавила бодрее: – Что ж, вынуждена вас оставить. Нас ждут.
Мы распрощались, и я, выдержав небольшую паузу, игриво обратилась к своему ухажеру:
– Что скажешь по поводу ее слов?
– Ты о предупреждении Дориан? – Я кивнула. – Она права. И если ты будешь умной девочкой, то обязательно воспользуешься ее советом, – хрипло прошептал он, коснувшись пальцами моего подбородка и заглянув прямо в глаза. – Но ты этого не сделаешь, верно?
– Пока еще не решила, – ответила с легкой полуулыбкой, но взгляда не отвела. – Мне столько людей за последнее время говорили держаться от тебя подальше, что с каждым новым предупреждением возникает совершенно противоположное желание.
– Реверсивная психология, – понимающе усмехнулся Шон.
– Она самая.
В этот момент моего кавалера окликнул звучный мужской голос.
– Шон, привет! Рад тебя видеть. Хорошо, что ты уже здесь. – И господин Феррен отстранился.
– Карина, знакомься, Йен Шульте, – представил он меня блондину лет тридцати, в бледно-голубой оксфордской рубашке, поверх которой была небрежно наброшена черная кожаная куртка. – Член совета правления «Либрум Индастрис». Йен, это Кара Грант. Новое дарование Пантеона.
– Счастлив познакомиться с очаровательной девушкой, – доброжелательно улыбнулся господин Шульте, поцеловал мне пальцы, а затем оживленно обратился к приятелю: – Видел сегодня твой прототип, Шон. Это нечто невообразимое! Такие размеры и полный функционал! Слушай, а можно в эту штучку запихнуть кое-что помощнее? – с многозначительными интонациями в голосе поинтересовался он.
– Разумеется, – уверенным тоном ответил Шон, а его приятель от восторга закусил кулак. – Пришли мне чертежи завтра утром. Посмотрю, что можно сделать.
– Шон, ты просто находка! Кара, вы даже не представляете, как вам с ним повезло.
Я неопределенно улыбнулась, мысленно склоняясь к тому, что господин Феррен, несмотря на кладезь талантов, был тем еще сокровищем. Но Йен истолковал ее по-своему и, когда его запал поугас, вежливо переключился на меня.
– А вы над чем сейчас работаете, Кара?
– Над созданием зеркального пространства.
Собеседник вопросительно вскинул брови, и мне пришлось вкратце объяснить, что это за зверь такой. С интересом отметила, что и Шон внимательно вслушивался в мои слова, хотя ничего и не спрашивал.
– Хотите сказать, что это возможно? – с долей сомнения в голосе, но с блеском в серых глазах спросил Йен.
– Еще бы, – усмехнулась я. – Презентация состоится в пятницу. Хотя, если честно, самой до сих пор не верится. Мне ведь тоже поначалу казалось, что моя задумка – чистой воды утопия. А потом я полистала несколько книг и поняла, что ключ к созданию зеркального пространства лежит в…
– В фантазии автора, – резко оборвал меня Шон, и его левая рука неожиданно легла мне на талию, а оттуда медленно, но целенаправленно заскользила вниз, к моему бедру. Я ошалела. – Но лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Так что не трать времени даром, Йен, и приходи в пятницу на презентацию.
Я переплела свои пальцы с пальцами кавалера и споро вернула его руку в прежнее прилично-деликатное положение.
– Ты прав, Шон, – ухмыльнулся господин Шульте, от внимания которого мануальные поползновения приятеля не укрылись, и он стал понимающе сворачивать разговор. – Что ж, тогда до пятницы, Шон. Кара, удачи!
Господин Шульте ушел, и я, повернувшись к своему ухажеру, спросила:
– И что это сейчас было такое?
– Ты слишком откровенничаешь с незнакомыми людьми, понятия не имея, что у них на уме, – невозмутимо пояснил Шон. – Это может сильно тебе навредить.
– Интересно, каким это образом?
Шон очень внимательно и даже как-то оценивающе на меня посмотрел, потом подозвал официанта, отдал ему пустой бокал, снова переплел свои пальцы с моими и повел в сторону уединенного балкончика. А когда мы там оказались, резко потянул за руку, заставив покружиться, – и в следующий миг я оказалась прижата спиной к металлическим поручням. А господин Феррен, будто бы флиртуя, навис надо мной.
– Хорошо, представь, что ты поделилась, к примеру, с Йеном подробностями своего нового проекта. Что мешает ему позвонить хоть той же Дориан и попросить создать аналогичное устройство на основе твоей идеи? Она соглашается, быстро выполняет заказ, патентует прототип – и получает деньги и славу. А ты остаешься в пролете.
