Бильбо, дав ему подумать довольно долго. — Догадался ты?
Но тут Голлум вспомнил, как обкрадывал когда-то гнезда и как потом, сидя над обрывом, учил свою бабушку высасывать…— Яйцо! — прошипел он. — Это яйцо! — И задал очередную загадку:
— «Холодное, как лед;
Не дышит, но живет;
Всегда кольчугу носит
И пьет, хоть пить не просит».
Он в свою очередь считал эту загадку очень легкой, потому что всегда думал о том, что было на нее ответом. Он просто не мог вспомнить ничего лучшего, так как был обескуражен загадкой о яйце. Теперь крепкий орешек достался Бильбо, который никогда не имел дела с водой, если мог обойтись без нее. Я думаю, что вы-то уже знаете ответ или можете сразу догадаться о нем; но вы сидите удобно у себя дома, и опасность быть съеденными не мешает вам думать. Бильбо сидел и думал; раз или два он откашлялся, но не сказал ничего. Через некоторое время Голлум начал шипеть от удовольствия себе самому: — Оно вкусссное, сссокровише? Оно сссочное, да? Оно хххрустит на зззубаххх, да? — И начал присматриваться к Бильбо из темноты.
— Минутку! — сказал Хоббит задрожав. — Я только что дал тебе долго подумать.
— Поспешшши, поспешшши! — ответил Голлум и начал выбираться из челнока на берег, готовясь схватить Бильбо. Но когда он спустил свою длинную, перепончатую ступню в воду, то оттуда выпрыгнула какая-то испуганная рыба и ударила Бильбо по ноге.
— Фу! — вскрикнул тот. — Холодное, скользкое… И тут он догадался. — Рыба, рыба! — закричал он. — Это рыба!
Голлум был очень раздосадован, а Бильбо поскорей задал ему новую загадку, так что ему пришлось вернуться в лодку и подумать.
— Безногое на одноногом, двуногое на трехногом, а четвероногое рядом.
В сущности, задавать эту загадку было несвоевременно, но Бильбо торопился. Голлуму было бы трудновато ответить на нее, если бы он услышал ее не сейчас. Но отгадать «безногое» после рыбы было нетрудно, а остальное пошло еще легче. — Рыба на столе, человек на табурете, кошка рядом, — таков был ответ, и Голлум быстро нашел его. Потом он решил, что ему пора загадать что-нибудь трудное и страшное. Потому он загадал вот такую загадку:
— «Все без пощады съедаешь ты:
Птиц и зверей, деревья, цветы;
Точишь железо, сталь поедаешь.
Твердые скалы в прах обращаешь
Здания рушишь, царей убиваешь,
Гордую гору с долиной равняешь».
Бедный Бильбо сидел в темноте и вспоминал все ужасные имена всех великанов и людоедов, о которых только слышал в сказках, но никто из них никогда не делал всего этого. Он чувствовал, что ответ здесь должен быть совсем другой и что он должен бы знать его, но не мог догадаться. Ему начало становиться страшно, а это мешает думать. Голлум решил вылезть из челнока. Он с плеском вывалился в воду и зашлепал к берегу. Бильбо увидел его приближающиеся глаза. Язык у Хоббита прирос к гортани. Ему захотелось крикнуть. «Дай мне время! Дай мне время!», но у него получился только писк:
— Время! Время!
Бильбо спасся буквально чудом, так как это и был ответ.
Голлум снова был раздосадован; на этот раз он рассердился, да игра уже и надоела ему. К тому же он успел и проголодаться. Теперь он уже не вернулся в лодку, а сел в темноте рядом с Бильбо; это очень испугало Хоббита, и мысли у него разбежались.
— Теперь один вопроссс, мое сокровище, да, да, один. Зззадай нам только один вопроссс, да, да! — прошипел Голлум.
Но Бильбо никак не мог придумать ни одного вопроса, когда это мокрое, скользкое существо сидело рядом и трогало, и тыкало его. Он то причесывался, то щипал себя, но не мог думать ни о чем.
— Вопроссс, вопроссс! — повторял Голлум.
Бильбо ущипнул себя; дал себе шлепок; схватился за меч; пошарил другой рукой в кармане. Там он нащупал кольцо, найденное им в подземном проходе и с тех пор забытое.
— Что у меня в кармане? — спросил он вслух. Он спрашивал себя самого, но Голлум принял вопрос за новую загадку и очень растерялся.
— Нечессстно, нечессстно! — зашипел он. — Это нечессстно — спрашшшивать нассс, что у него в карманаххх!
Бильбо понял, в чем дело, но ему не оставалось ничего другого, как ухватиться за свой вопрос. — Что у меня в кармане? — повторил он громче.
— Сссс! — прошипел Голлум. — Пусссть оно дассст нам отгадать трижжжды, сссокровище, — трижжжды!
— Согласен. Отгадывай! — сказал Бильбо.
— Руки! — проскрипел Голлум.
— Неверно, — возразил Бильбо, к счастью, успевший вынуть руки из карманов. — Отгадывай снова!
— Сссс! — снова прошипел Голлум, обескураженный как никогда. Он подумал обо всех тех мелочах, что были в карманах у него самого: рыбьи кости, зубы Орков, мокрые ракушки, обрывок нетопырьего крыла, осколок камня, чтобы точить себе клыки, и прочие гадости. Он попытался вспомнить, что бывает в карманах у других.
— Ножик! — сказал он, наконец.
— Неверно, — возразил Бильбо, потерявший свой ножик некоторое время назад. — Угадывай в последний раз.
Теперь Голлуму пришлось гораздо хуже, чем когда Бильбо задал ему загадку о яйце. Он шипел, бормотал и раскачивался взад-вперед, притопывая ногой оземь, ерзал и вертелся на месте; но он никак не решился использовать свою третью догадку.
— Ну, говори же! — произнес Бильбо. — Я жду. — Он старался, чтобы это прозвучало бодро и весело, но совсем не представлял себе, чем кончится эта игра, когда Голлум отгадает или не отгадает ответ.
— Пора, — произнес он.
— Веревочка или ничего! — взвизгнул Голлум, хотя это было уже нечестно — высказывать две догадки сразу.
— Ни то, ни другое! — вскричал Бильбо с огромным облегчением и тотчас же вскочил, прислонился спиной к ближайшей стене и выставил свой меч. Он знал, конечно, что игра в загадки — это игра древняя и священная и что даже самые злобные существа не смеют в ней обманывать. Но он чувствовал, что не может доверять никаким обещаниям этой скользкой твари. Он стремился под любым предлогом вырваться отсюда. И, говоря откровенно, — его последний вопрос, если судить по древним законам, не был настоящей загадкой.
Но так или иначе, Голлум еще не нападал на него. Он видел меч в руке у Бильбо и сидел неподвижно, дрожа, и шепча что-то. В конце концов Хоббиту надоело ждать.
— Ну? — сказал он. — Как с твоим обещанием? Я хочу уйти отсюда. Ты обещал мне помочь.
— Мы сссказззали это, да? Вывесссти гадкого маленького Баггинса отсссюда, вывесссти, да, да! Ну, а что же у него в карманаххх? Не веревочка, но и не ничего. О, нет, голлум!
— Не твое дело! — возразил
