Толпа притихла. У Мод пересохло в горле; сердце билось так сильно, что она едва могла дышать. Она увидела, как люди поспешно расступаются, почувствовала, как рука Стефана перестала поддерживать ее за локоть.
Внезапно дверь шатра распахнулась и вышел невысокий темноволосый человек с мощными плечами, широкой грудью и толстой бычьей шеей. Его густые черные брови нависали над темными глазами, пронзительный взгляд которых Мод не забыла до сих пор. Короткая черная мантия, скрепленная на правом плече золотой пряжкой, была наброшена поверх простой коричневой туники. Кривоватые мускулистые ноги были обуты в черные сапоги с отворотами. Вокруг толстой талии обвивался тяжелый кожаный пояс, украшенный драгоценными камнями. На круглой макушке возвышалась золотая корона, которую этот человек однажды дал подержать Мод. И несмотря на то, что с тех пор, когда она видела его в последний раз, отец постарел, все же король Англии Генрих продолжал излучать грозную и властную силу.
Мод открыла было рот, чтобы приветствовать его, но никакие слова не шли ей на ум. Какой-то непреодолимый инстинкт заставил ее упасть на колени. Пытаясь подавить слезы, Мод обнаружила, что смотрит на потертые отцовские сапоги, на золоченые шпоры, блестевшие на черной коже. Стальные пальцы сжали плечи. Король заставил ее подняться.
— Ну, ну, не надо. В конце концов, ты — принцесса.
Мод почувствовала, что в его голосе звучит удовлетворение. Интуиция, заставившая преклонить колени перед отцом, не подвела ее.
— Ты добралась благополучно, благодарение Господу и всем его святым!
— Для меня великая честь находиться рядом с вами, сир, — наконец проговорила Мод сдавленным голосом, который и сама едва узнала.
— Я вижу, ты не забыла язык нормандцев. За это я тоже должен быть благодарен небесам. — Король простер руку у нее над головой и провозгласил: — Принцесса Мод говорит на языке своих предков-нормандцев, на языке своего деда, великого Вильгельма, так же хорошо, как и в тот день, когда она покинула наш двор.
Мод подумала, что это, конечно, не совсем верно, ибо сейчас у нее появился легкий акцент. Однако в толпе послышался шепот одобрения. Засунув большие пальцы за пояс, Генрих медленно обошел вокруг дочери и склонил голову, очевидно, оставшись довольным увиденным.
— Да, дочь моя, ты оказалась достойна нашего рода. Настоящая нормандская принцесса с головы до ног. — Он немного помолчал. — Вижу, ты даже сняла траур в ознаменовение столь торжественного случая. — Генрих снова принялся рассматривать дочь, продолжая ходить вокруг нее, и Мод подумала, что он очень похож на хищника, готовящегося напасть на свою жертву. Король выпятил челюсть и указал пальцем на императорскую корону на голове Мод. — Почему на тебе корона германской императрицы?
— Корона?
— Да, корона, которую ты носишь. Я не имею в виду свою корону.
Толпа слегка заволновалась. Мод почувствовала, что лицо ее заливается краской стыда.
— Ведь ты теперь вдова, а не императрица, — продолжал Генрих. — Почему ты носишь эту корону?
Мод облизнула пересохшие губы.
— Чтобы почтить память моего покойного мужа.
— Понятно. Уверен, что в Германии это весьма одобрили бы. — Генрих уставился на нее немигающим взглядом, и Мод чувствовала, что готова провалиться сквозь землю. Почему она не послушала Олдит! — Но сейчас ты в Нормандии. Император мертв, прежняя жизнь окончена. Ну-ка, сними корону.
— Но она моя, — прошептала Мод, чувствуя, как бешено колотится сердце. В отчаянии она оглянулась вокруг, ища поддержки, но увидела только придворных нормандского короля, с пристальным интересом наблюдающих за ней.
Король грозно взглянул на дочь.
— Сейчас же сними эту корону, пока я не заставил кого-нибудь помочь тебе.
Приняв горделивую позу, Мод медленно повернулась к отцу, желая дать ему понять, что она уже больше не ребенок и ею нельзя распоряжаться по чьей-либо прихоти. Ее глаза встретились с глазами отца, жесткими и темными, как агаты, полуприкрытыми набрякшими веками. Какое-то мгновение Мод боролась с этим взглядом, стараясь противопоставить свою волю отцовской. Каждая клеточка ее тела отчаянно напряглась, вопя от желания унизить и растоптать противника. Но Мод была недостаточно сильна для этого. Пока еще недостаточно. Воля Генриха была подобна непробиваемому железному щиту, и она поняла, что побеждена. Король снова загнал ее в угол, не оставив выбора. Он победил, как всегда. Но Мод знала, что никогда не забудет такого унижения, и хотела, чтобы Генрих тоже это понял.
С застывшим лицом, сверкая серыми глазами, Мод медленно подняла руки и решительно сняла корону, борясь с почти непреодолимым желанием швырнуть ее в лицо королю. Словно прочитав мысли дочери, он отступил от нее на шаг. Но, к ее удивлению, отец вовсе не выглядел недовольным. Мод повернулась, чтобы передать корону какой-нибудь из своих дам, но тут же сообразила, что служанки остались в шатре на другом берегу реки. Стефан выступил вперед.
— Позвольте помочь вам, кузина, — произнес он, принимая корону из ее рук.
Не доверяя своему голосу, Мод только кивнула в знак благодарности. На лице короля появилась гримаса, которую Мод сочла улыбкой. Наконец Генрих заключил ее в объятия. Мод захлестнула волна знакомых запахов пота, сырой кожи и конюшни. Толпа испустила вздох облегчения.
— Тебе не придется жалеть об утрате этой безделушки, — прошептал Генрих ей на ухо. — В Англии и Нормандии ты получишь столько же почестей и уважения, как и в Германии, обещаю тебе. И даже больше. — Отец разжал объятия так неожиданно, что Мод едва не упала, но он крепко схватил ее за руку и удержал. — Думаю, тебе предстоит еще многому научиться, но ты доставила нам радость, дочь моя.
— Сир, — Мод склонила голову, сдерживая стыд и гнев.
Придворные отца окружили принцессу, чтобы поприветствовать ее.
С застывшей улыбкой Мод цедила сквозь зубы вежливые фразы, и в ушах ее продолжали звенеть слова отца. Вот уж, поистине, почести и уважение! О, Дева Мария, что за почести в том, чтобы так унизить ее перед всеми придворными? Без короны, которую она теперь уже никогда не сможет надеть, не испытав стыда, Мод чувствовала себя словно обнаженной, опозоренной и лишенной имени и чести. Это было невыносимо! Но если она хочет выжить среди нормандцев, ей придется это вынести. «А выжить необходимо», — сурово сказала она себе. И прожить надо долго, чтобы в один прекрасный день стать такой же сильной, как отец.
7
Паланкин, везущий Мод обратно в ее лагерь, приблизился к мосту, и тут она услышала позади топот ног. Кто-то бежал по склону холма. Обернувшись, Мод увидела Стефана; голубой плащ развевался по ветру за его за спиной. В одной руке кузен держал императорскую корону.
