Я этот кулон нашла в пещере, на почти истлевшем скелете. Рядом, в пыли валялась исписанная тетрадь которая оказалась дневником того бедолаги который смотрел на меня пустыми глазницами с местами продырявленного черепа. Я тогда это добро наставнику притащила и мы вместе изучили кулон. Та еще гадость, но если пользоваться с умом, практически незаменимая вещь. Но были у кулона и ограничения, сотворить он мог только то, на что хватало резерва носителя, а силы эта голубая капелька кушала прилично.
Спрятав кулон под рубаху, направилась к полочкам с моими любимыми бутыльками с зельями. Сгребла все нужные, рассовала по карманам и пошла обратно к птицу. На нем места живого не было, его черная одежда лоснилась блеском от пропитавшей ее крови. Подошла к длинному, худющему телу, прикинула и так и эдак, сама не осилю. Сплела силовой щит, постелила на пол, перекатила на него птица и напрягая все свои магическо — физические силенки, перетащила лорда на стол.
Теперь предстояло избавить его от одежды. И тут пришлось повозиться, но справилась быстро и относительно легко. Причем снялось все кроме надоевшего уже капюшона, его будто бы и не было вовсе. А вот глянув на раздетого лорда, совсем растерялась. На теле ни единой царапины. Откуда тогда кровь? И ладно бы засохшая, так нет, свеженькая. Даже под воздействием чар наложенных на домик, раны бы не затянулись настолько быстро да еще и без малейшего следа.
Прикрыла глаза, перестроила зрение и открыв их снова, ахнула от изумления. Аура птица вся светилась и выглядела каким — то черно белым, плохо перемешенным пятном. И на фоне всей этой красоты пульсировали бордовыми кляксами раны. Их было слишком много, уже сейчас я могла сказать с уверенностью, что пострадало более шестидесяти процентов кожных покровов и мягких тканей, переломы, трещины и смещения я даже смотреть боялась.
Но что мне со всем этим делать когда раны я совсем не вижу. Теперь стали понятны еще одни слова Нонель о том, что у меня все получится. Говорить легко, но с чего начать — то?
Раны сами не заживают — это или яд, или рану нанесли огнем и прижгли, или у лорда Фликса совсем пустой резерв. Его резерв был действительно пуст, лишь немного плескалось на самом донышке. С этим разобрались, осталось понять как мне понять есть ли прижженные ткани которые надо удалять и как мне в принципе увидеть весь объем работ? Раны — то еще и прочистить надо! Регенерация это хорошо, но она тупо заставляет восстанавливаться поврежденное как может, не заботясь о чистоте заросшей раны, от того, по большей части народ здесь ходит лечиться от загноения. Магия, она ведь тоже не всесильна.
С лечением птица я могла не торопиться, пока он в стазисе, время для него остановилось, а стазис я могла держать хоть целые сутки, резерв позволяет. Правда он сейчас пуст на половину, но это ничего страшного. Посему надо сесть и подумать как снять с птица иллюзию, но снять надо так, чтобы потом смогла навесить ее обратно. Кто знает этого пернатого, быть может он меня грохнет, если поймет что я узнала его секрет. Хотя, если он запомнит мой хвост, мне и так придет конец. Только и оставалась надежда на мой статус первой леди и жены главного советника. Авось не замучают своими опытами.
Никаких плетений наложенных на птица я не увидела, следовательно, разобраться в них не могла. Выходит, не ошиблась моя чуйка в том, что всерьез воевать с лордом мне нельзя? Силен, во много раз сильнее меня. Появилось прямо таки нестерпимое желание разгадать этого мужчину. До зуда в пальцах, которые уже тянулись к остаткам резерва лорда.
Быстренько сниму стазис, вытяну у него оставшийся резерв и быстренько наложу стазис обратно. Таким образом должно получиться так, что как только я вытяну резерв птица, его иллюзия спадет, так как потеряет подпитку, а заново наложенный стазис не даст резерву пополняться, следовательно, иллюзия не вернется до тех пор, пока я не сниму стазис и не начну помогать резерву птица наполниться.
Сказано — сделано. Снимаю, вытягиваю, накладываю вновь. На все про все ушло не больше двух минут, но даже за это время стало понятно две вещи. Птицу становится лишь хуже и сам он не справится и его «на донышке» почти полностью восстановило мой резерв, а это значит, что он сильнее меня как минимум раз в пять. Ну, да ладно, порефлексирую позже. Сейчас надо как можно быстрее лечить этого почти трупа. Мало того, что у него все тело залито кровью, так без иллюзии это тело стало в несколько раз шире того, что было. Теперь я его вряд ли когда — нибудь смогу обозвать дрыщем даже в своих мыслях. Это ж шкаф натуральный, вернее рельефный.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ненормальная, — бурчу себе под нос, и с помощью магии наполняю здоровенное ведро водой. — Он весь в крови, почти при смерти, а ты его рельеф разглядываешь. Извращенка, — подвожу итог своим мыслям и достав из деревянного сундука несколько полотенец, начинаю аккуратно смывать кровь с его огромного тела.
Чем больше тела очищалось, тем сильнее у меня дрожали руки. Колотые, резаные, рваные, ожоги, просто синяки и ссадины. Нападавших было как минимум пятеро, ну или как вариант — один и он пять раз менял свое оружие. Но самыми страшными были раны нанесенные магически раскаленным оружием. Такие раны не заживали, ужасно болели и всегда гноились, а для меня эти раны были страшны и тем, как их лечили. Тут не помогало ничего, надо было брать в руки острый нож с тонким лезвием и срезать прижженную плоть.
Это хорошо я могу позволить себе наложить на пациента стазис и спокойно делать свою работу, а другие не могут, им размер резерва не позволяет или количество пациентов.
Отмыв птица, переложила его на силовой щит и взялась за очистку стола и пола. Когда все было готово, переложила его обратно, достала свои очки с увеличительными стеклами, их я выпросила у наставника, чтобы мне лучше было видно рану при ее очищении. Наставник сначала надо мной посмеивался, а потом и сам оценил.
Смешала и разложила нужные растворы из зелий: один чтобы промывать уже непосредственно саму рану, а второй обеззараживающий, почти как перекись, но в десять раз лучше. Распыляешь его на рану и ничего не надо ждать, вытирать и снова наносить, несколько нажатий пальца и рана кристально чистая.
За этой работой провела несколько часов и постоянно радовалась такому здоровенному столу. Я его когда первый раз увидела, долго хлопала глазами, а потом пристала к наставнику с вопросами на тему: «ты ж один живешь, а стол большой, зачем?»
Он всегда отвечал мне, что ему так удобнее, я не понимала до сего момента. Ведь действительно удобно когда ноги и голова пациента не свисают, да еще и остается место для чашечек, тазиков и бутыльков.
Закончив с промывкой и обеззараживанием, присела на стул и растерла ладонями лицо. Предстояла самая трудная работа, удалить прижженную плоть. Осталось совсем немного, потом волью в него немного силы и можно будет отдохнуть.
Проблемных ран было три. Не зря мне тогда казалось что обожгло предплечье и на спину вылили кипяток, а что делать с проткнутым насквозь бедром? Там едва едва кость не проткнули и края раны все прижженные, узкий меч перед ударом раскалили. Внутри раны тоже надо удалять поврежденную плоть, но как это сделать? Резать бедро?
Посмотрела на этого бедолагу, и не важно что бугаина дай боже, и поняла, что резать я его не смогу, ему и так досталось.
— Выход есть всегда, везде и ото всюду, — пробубнила себе под нос и достав свой ножик из кармана, естественно пространственного, в котором все аккуратненько разложено по полочкам и доступно мне в любой момент. — Ох пернатый, — тяжело вздохнув согнула лезвие под нужным мне углом, приступила к обработве раны на предплечье. — Ох и проблемный же ты… — голос сорвался, руки затряслись, а возле раны упало несколько капель.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я переживала и беспокоилась за птица будто он мне родной, но старалась прикрыться злостью и ворчанием. И вот, нервы мои сдали и мне это ой как не нравилось. Да, я не какая — то там супер женщина которая сначала всех врагов покромсает в кашу, потом с каменным лицом и твердой рукой всех вылечит и только после этого немного всплакнет. Я — не она, но именно мне лечить птица, другие не вытянут. Или резерва не хватит или птиц загнется без стазиса.
