быстро скинул его на пол. Чёрт с ним, ради такого можно и пожертвовать его идеальным чёрным. Татьяна ощупывала пальцами мою грудь, и теперь уже её ладонь проникла между пуговиц рубашки. Я целовал шею и спускался к груди. Мои пальцы поползли ниже. Прерывистое дыхание Татьяны, каждое движение, расстегнутая пуговица. И наконец, расстегнула все, потянула за рукава, но манжеты застряли, пришлось повозиться, чтобы их расстегнуть. Рубашка тоже полетела на пол.
Татьяна, потянула мой пояс, и чтобы не терять время, я сам дернул пряжку. Пуговица ширинки поддалась мгновенно, в одно движение разъехалась молния. Я просунул пальцы между ног Татьяны и почувствовал как там горячо. А мой член уже встал в позицию и требовательно оттягивал трикотаж трусов. Быстрым движением я дернул резинку. Схватил девушку за бёдра, приподнял и насадил её разгорячённую плоть на своего возбуждённого красавца.
Я прижимал к стене её стройное тело, держал её и вставлял член. А она хватилась за мою шею и подскакивала каждый раз, когда я входил в неё. Ноги Татьяны опоясывали мои бёдра и сжимались, но это не тяжелая ноша, она желанная. Я чувствовал, как наливаются кровью мои глаза. Невероятное состояние отрешения от всего остального и погружения в атмосферу первобытного соития. Я прижимался губами к её соскам, хватал их, втягивал. Язык мой прикасался к её шее, к ложбинке между грудью.
Невероятно, непостижимо, непонятно.
Я не мог в этот момент осознавать, что происходит. Только держал её ягодицы и вставлял, вставлял, член в напряженную промежность. Татьяна стонала и изворачивалась, выгибала спину и тянула меня к себе. И каждое моё движение отдавалось дрожью в её теле. Внезапно я почувствовал приближение и посмотрел ей в лицо.
— Поцелуй меня, — быстро проговорил я.
И она впилась в мои губы. Сразу движения мои участились. Её горячая промежность стала сжиматься, и Татьяна простонала мне в лицо, отчего я тут же стал кончать. Отчаянно в последних движениях, уткнувшись в её грудь, догоняя в наслаждении.
Всё. Я счастлив. Навсегда.
После душа я вошел в комнату. Татьяна лежала на кровати, укрытая одеялом и сосредоточенно смотрела в экран телевизора. Она даже не повернулась и не глянула на меня.
— Я поехал, — сказал я, и тоже глянул на телевизор, — пока. Поцелуешь меня на прощанье?
— Нет, — по-детски упрямо сказала она.
— Хорошо. Если что — звони.
Я поднял с пола пальто, тряхнул его пару раз и надел. Глянул в зеркало и увидел там свою довольную мину. А чего грустить — всё хорошо.
Ещё раз я заглянул в комнату.
— Всё, я ухожу.
Она резко откинула, одеяло встала и подошла ко мне. Глянула в глаза.
— Я плохо сделала, что позвонила?
— Наоборот, очень хорошо.
— Но ты…
Я положил палец на её губы, не давая договорить.
— Не думай об этом. Всё хорошо. Кстати, у тебя деньги есть?
— Есть, — неуверенно произнесла она.
Но я понял, что нет у неё денег, а если есть, то совсем мало. С тех пор как я дал ей пять тысяч, уже прошло немало времени. Да и с работы её кажется уволили. Я достал кошелёк.
— Не надо, я не возьму, — тут же выпалила Татьяна. — Я скоро на работу устроюсь.
— Когда ты ещё устроишься, а пока — вот, — я бросил на тумбочку несколько пятитысячных. — Всё, теперь точно ушел.
Я чмокнул её, стараясь не обращать внимания на обиженное выражение лица. Ничего, скоро сама будет просить. Привыкнет.
Глава 23
Ну, вот и продалась. Пришел, попользовался, заплатил.
Сама позвала и сама ещё чем-то недовольна.
Да нет, нет! Я могу уйти в любой момент. Да хоть сегодня, хоть сейчас.
О чем тут разговор. Куда ты пойдёшь, глупая? Сиди уже. Плохо тебе? Неплохо. Даже хорошо. Чего хотела, то и получила.
Единственное казалось, будет всё не так. А как?
Я думала, это будет невероятная, с ног сшибающая любовь, с первого взгляда. А тут получается, всё совсем не так. Оттого, что вынуждена мириться с обстоятельствами, и никаких перспектив в ближайшем будущем, я цепляюсь за эту возможность, как за соломинку. До чего всё это дойдёт?
Главное чтобы не было проблем. Всё-таки у него есть семья, и наверное — дети.
Два дня я ходила мимо денег, боялась притронуться. Ещё день, смотрела на них, трогала, пересчитывала. Рассматривала картинку, проверяла на подлинность, как учили в супермаркете. Семь пятитысячных — на тумбочке. А я эти дни хожу и думаю, имею ли право взять их и потратить? Не будет ли это… Кажется, начинаю быть содержанкой этого человека.
Но, мы пока ни о чём не договаривались.
А что, об этом нужно договариваться?
На третий день проблема траты денег отпала сама собой. Я надела сапог застегнула его, но что-то врезалось в пятку, пришлось разуться и заглянуть внутрь. Пятка сапога стёрлась и уже торчали куски картона и ткани, они сжимались в комок, и создавали неудобство. Эти сапоги мама купила мне, ещё когда я была в последнем классе в школе. Это получается, им уже больше пяти лет.
Я обернулась, глянула на деньги, быстро взяла их и положила в кошелёк. Когда я вышла из подъезда, даже забыла про неудобную пятку, глянула вокруг и ощутила что-то похожее на ветер свободы. Даже солнце кинуло в лицо несколько тёплых лучей, заставляя прищуриться и улыбнуться.
У меня есть деньги и сейчас я их — как потрачу!
В автобусе достала телефон.
— Алё, Свет, привет.
— О, привет Танюха. Что это ты, пропала совсем? Работу нашла?
— Да не, ищу пока. Как дела у тебя? Едешь на работу? А выходной у тебя когда, в субботу?
— В субботу, а что?
— Да хотела пригласить, куда-нибудь погулять. Я угощаю.
— Ого, разбогатела что ли?
— Есть маленько. Но только не намного. На погулять — хватит.
— Я только за. Давай в Лаву
