«Ты не прав, — возразил я. — Ты принял решение, держи свое слово!»
«Но я вовсе не хочу совершать самоубийство, — канючил он. — Зачем ты толкаешь меня на этот шаг?»
«Не я заварил эту кашу!» — напомнил я ему.
В результате он так и не стал убивать себя. Теперь он женат, у него есть дети, и он обходит меня стороной, потому что при встрече с ним я завожу такой разговор: «Что с тобой случилось? Ты же клялся больше никогда не влюбиться! Но ты все-таки влюбился?»
«Вообще-то, я очень рад, что та девушка отвергла меня, — признается он. — Все равно мы с ней не пара. Натерпелся бы я с ней горя, сейчас она изводит мужа. А я нашел хорошую девушку».
Душевнобольные
Я часто посещал психиатрические клиники. Один мой приятель был губернатором штата, и он выписывал мне пропуск в любую психиатрическую клинику или тюрьму своего штата, куда желал поехать. А на самом деле, к безумцам почти никого не пускают.
Иногда ко мне приводят человека. Люди говорят, что он безумен. Этот человек медитирует и полностью выздоравливает. Затем он возвращается домой, где родня ожидает от него прежние странности. И он попадает в прежнюю ловушку. Ему приходится играть отведенную ему роль.
Вам нужно уяснит себе одну очень важную вещь. Дело в том, что почти девяносто процентов пациентов психиатрических клиник не безумны. Они просто играют навязанную им роль, которую они приняли. Они считают свое поведение выгодным и хотят оправдывать ожидания других людей. По моему мнению, если сказать сотне таких пациентов о том, что они не безумные, то девяносто из них тотчас же отправятся по домам. Здесь главное — позволить им уйти, довести до их сведения, что они просто играют некую роль. Это глупая игра, потому что они в любом случае проигрывают.
В моем городе сошел с ума дядя одного моего приятеля. А это семейство было очень богатым. Я часто ходил к ним в гости, но даже я лишь спустя многие годы узнал о том, что одного его дядю держат в подвале, в цепях.
«Зачем вы посадили его на цепь в подвале?» — спросил я этих людей.
«Потому что он псих, — ответили они. — Конечно, его можно держать в цепях и в доме, но только мы не можем позволить себе это, ведь тогда все гости будут в шоке. А его дети, жена, отец, все мы будем видеть его. И мы не хотим отправлять его в лечебницу, чтобы не потерять честь семьи. Поэтому мы решили держать его взаперти. Слуга носит ему в подвал еду, и больше никто к нему не ходит».
Я попросил приятеля отвести меня к его дяде.
«Иди, — сказал он. — Но я с тобой не пойду. Этот мой дядя опасный человек, он безумен! Он сидит в цепях, и все же может выкинуть какой-нибудь фокус».
«В худшем случае он убьет меня, — ответил я. — Держись у меня за спиной, чтобы после моей гибели ты успел убежать. И все-таки я хочу увидеть этого твоего дядю».
Я настаивал, поэтому мой приятель каким-то образом выудил ключ у слуги, который носил его дяде еду. За целых тридцать лет из внешнего мира к нему впервые пришел какой-то человек, кроме слуги. Возможно, когда-то его разум в самом деле помутился, но теперь передо мной сидел здоровый человек. Никто не хотел слушать его, ведь все сумасшедшие утверждают, что они совершенно нормальные.
Когда этот человек просил слугу передать его родне, что он больше не безумен, тот лишь смеялся. Он даже иногда передавал послание дяди, но никто не обращал на него никакого внимания.
Итак, я оглядел его, сел рядом с ним и заговорил. Он был таким же здравомыслящим, как и все остальные люди мира. Возможно, в нем было даже немного больше здравомыслия, ведь он сказал мне: «Просидев здесь тридцать лет, я получил громадный опыт. Вообще-то, я считаю себя везучим, так как мне удалось отстраниться от безумного мира. Люди считают меня сумасшедшим. Пусть так думают, мне от этого нет никакой беды. А в принципе, я счастлив, потому что свободен от безумного мира. А у вас какое сложилось мнение?» — поинтересовался он у меня.
«Вы совершенно правы, — кивнул я. — Внешний мир стал гораздо более безумным, чем тридцать лет назад, когда вы оставили его. За тридцать лет мы пережили значительный прогресс, в том числе и по части безумия. Перестаньте говорить людям, что вы безумны, иначе они действительно выведут вас на волю. Вы живете прекрасно. Здесь достаточно места для прогулок».
«А я здесь только и делаю, что гуляю», — сказал он.
Я начал обучать его випассане. «У вас сложились прекрасные условия для того, чтобы стать Буддой, — заметил я. — Вас никто не беспокоит, вы ни о чем не тревожитесь. По сути, вы блаженствуете».
И он начал практиковать випассану. «Вы можете практиковать ее как сидя, так и во время ходьбы», — сказал я ему. Он стал моим первым учеником-практиком випассаны. Вы удивитесь, узнав о том, что он умер саньясином, причем скончался он в своем подвале.
Когда я в последний раз посетил свою деревню, то заглянул и к нему. «Я готов, — объявил он. — Дай мне посвящение. Мои дни сочтены, и я хочу умереть саньясином. Я твой ученик. Двадцать лет ты был моим мастером. Я реализовал все, что ты обещал мне».
Я смотрел ему в лицо, в глаза и понимал, что передо мной не прежний человек. Он полностью преобразился.
Безумцам нужно давать методы медитации, чтобы они могли восстанавливаться. Преступников нужно оказывать психологическую помощь, их нужно духовно поддерживать. По сути, преступники глубоко больны, и вы наказываете нездоровых людей. Не их вина, что они заболели. Если кто-то совершил убийство, это значит, что он долго вынашивал склонность к убийству. Так не бывает, что вы ни с того, ни с сего, вдруг убили кого-нибудь.
Однажды ко мне привели мальчика. Его родители были сильно обеспокоены. Они водили сына к психоаналитикам и другим врачам, но никто не мог помочь ему. Его трудность не была особенно сложной, и все же она разрушала его жизнь и закрывала ему будущее. Ему взбрело в голову, что во время сна в его рот залетели две мухи, и теперь они кружат в его теле. Он чувствовал их то тут, то там. Иногда они летали у него в голове. Весь день этот мальчик не мог ничем заниматься, у него не получалось избавиться от этой пары мух.
Его исследовали, но никаких мух не обнаружили. И даже если вы проглотите двух мух, они все равно не смогут летать внутри вас. В организме нет скоростных шоссе. Мухи не смогут летать то в голове, то в ногах, то в сердце, то в животе, не смогут метаться, громко жужжа... А мальчик слышал, как они жужжали. Как же он мог успокоиться? Даже ночью он не мог хорошо спать.
Родители привели его ко мне после того, как показали его множеству людей. Наконец, кто-то посоветовал им привести сына ко мне. Я выслушал их и сказал: «Вы абсолютно не правы, а вот мальчик совершенно прав».
Мальчик пристально посмотрел на меня. Родители впервые привели его к человеку, который не уронил его достоинство. Другие люди просто говорили ему: «Ты спятил! Какие еще мухи?»
«Вы сами все сумасшедшие, — сказал я. — Я ясно вижу в нем две мухи».
Родители мальчика встревожились. К кому они пришли? Я же укреплял убеждение их сына. Но было лишком поздно. «Садитесь, — велел я его отцу и матери. — Вы зря мучили сына. Его замучили две мухи, а вы еще добавили ему страданий. Ваши походы по врачам унизили его».
Прежде всего, я поговорил с родителями и тем самым убедил мальчика в том, что я абсолютно на его стороне. «Вы первый специалист, который знает толк в моей проблеме», — сказал он.
«Я понимаю, что ты прав, — кивнул я. — Эти две мухи замучили тебя, но мы их выгоним».
«Это будет трудно сделать, — вздохнул мальчик. — Они все время перелетают с места на место».
«Не беспокойся», — положил я ему руку на плечо.
Я повел его в комнату, оставив родителей за порогом, и велел ему лечь на кровать. Он доверился мне, поэтому стал слушать меня. Мальчик лег, а я сказал, чтобы он закрыл глаза и следил за мухами. Ему следовало точно определять их местоположение. «Когда они приблизятся к твоему рту, я поймаю их», — пообещал я.
«Это разумно, — обрадовался мальчик. — Они же залетели через рот».
Итак, я положил его на кровать, и он закрыл глаза. А я тем временем бросился в другие комнаты искать мух. Мне пришлось туго, но мне помог один обычай. Дело в том, что индуистские женщины втирают в волосы кокосовое масло... Дурная привычка. Вы издалека уловите приближение индуистской женщины. Я часто видел в бутылках с кокосовым маслом мертвых мух, поэтому стал спешно искать их. К счастью, я нашел даже не двух, а трех мух.
Странное дело, почти каждая бутылка с кокосовым маслом ловит мух. Стоит мухе сесть на масло, и ей конец, улететь она не сможет, потому что ее крылья намокают и становятся слишком тяжелыми для полета. Особенно трудно мухам зимой, когда кокосовое масло становится более густым. А была как раз зима, поэтому я легко достал трех мух.
Я очистил мух от масла, потом принес их к мальчику и сказал: «Следи за мухами. Где они?»
