— Подумаешь! — хмыкнул в ответ на ее гневные слова. — С тебя не убудет. Хочешь, попробуем втроем? Будет сладко, обещаю!
Он подмигнул. В ответ Вика плюнула в наглую рожу, собрала вещи и перебралась к подруге. Через пару дней подала на развод. Тут возбудилась свекровь: это могло повредить карьере сына. Секретарь райкома комсомола, как-никак. Генеральша попыталась примирить супругов, но Вика уперлась. Измена и последующие слова мужа жгли ей сердце. К удивлению Вики, ее поддержал свекор.
— Правильно поступила, по-советски, — сказал, как отрезал. — Так ему и нужно, негодяю! Ишь, чего удумал: распутничать втроем! Вот что, девочка! Меня отправляют в отставку — старый стал. Есть негласная традиция: выполнять в таких случаях последнее желание генерала. Обычно просят квартиры для детей. Думал вам похлопотать, но балбесу теперь — во! — он показал кукиш. — Тебе помогу. С государственной квартирой не получится, но кооператив выбью. Денег одолжить?
— Спасибо, Николай Трофимович! — отказалась Вика. — Родители дадут.
— Ну, как знаешь, — не стал спорить свекор. — Эх, Виктория! У меня душа радовалась, на вас глядючи. Замечательную невестку сын нашел. Умница, красавица, секретарь комсомольской организации факультета. Думал: выйду на пенсию, стану внуков нянчить. Дурак у меня сын!..
Хлопоты с жильем, приведение его в порядок и покупка мебели сгладили сердечные переживания. Да еще работа. Распределили Вику в столичную клинику — помогли красный диплом и общественная работа. Поначалу там косились на генеральскую невестку, но со временем оценили молодого ординатора. Дело знает, от работы не бегает, не пытается строить из себя цацу — чего больше? Время лечит раны, вот и Вика успокоилась. Все бы ничего, да мешала женская болезнь. Хворь она запустила: поначалу помешали переживания с разводом, а когда спохватилась, стало поздно. Ее обследовали, назначили лечение и дали понять, что смерть в ближайшем и отдаленном будущем не грозит, но радость плотской любви, не говоря о материнстве, заказаны.
— Что ты хочешь, девочка, — грубовато, как все медики ее возраста и пола, сказала заведующая отделением гинекологии, пожилая дама с усами, как у мушкетера, — не умеют у нас пока такие воспаления лечить. За границей — да. Так что ищи деньги…
Денег у Вики не имелось и в ближайшем будущем не ожидалось. Зарплата небольшая, а родители опустошили сберкнижки. Неделю она плакала, но потом смирилась и зажила новой жизнь — размеренной и пустой. Ходила в клинику, работала с пациентами, но все это механически, как заводная кукла, без эмоций и жизни. Коллеги, знавшие про ее беду (такое не скроешь), не досаждали, но и не сочувствовали. Единственным человеком, переживавшим вместе с ней, была Прохоровна, немолодая грузная медсестра их отделения. У Прохоровны не было семьи, к Вике она относилась, как дочери — дорогой, но непутевой, их совместные дежурства были единственной отрадой молодой докторши. Прохоровна и сказала как-то вечером:
— Сходила бы ты к экстрасенсу. У нас тут один появился. Детей, пишут, исцеляет, может и тебе поможет.
Вика нахмурилась: об экстрасенсах в клинике говорили много и определенно, но Прохоровна не стала слушать:
— Когда-то ваши кричали, что Бога нет, а сейчас в палатах иконы на подоконниках и тумбочках. И врачи молчат, хотя сами не верят. Если пациенту помогает — пусть. Сходи, корона с головы не свалится. Поможет — хорошо, нет — хуже не станет. Вот, почитай! — она сунула ей газету. — Адрес я скажу — разузнала у людей. Иди, доча…
— У него, наверное, там желающих полно, — возразила Вика. — Не пробьюсь.
Идти ей не хотелось.
— Конечно, полно, — подтвердила Прохоровна. — А чего ты ждала? Беда не только у тебя. Но зато ты молодая и красивая, а он мужик. Примет, вот увидишь.
— Так он женатый! — возразила Вика, указав на фото в газете. — Вон обручальное кольцо на пальце.
— Женатые — кобели еще те! — хмыкнула медсестра. — Тебе ли не знать? Предложит переспать, не отказывайся — ты женщина свободная. Лишь бы вылечил.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
С таким напутствием Вика и отправилась на встречу с экстрасенсом. У нее как раз накопились отгулы за внеурочные дежурства, она написала заявление и взяла все три сразу. Подозревала, что пробиться к экстрасенсу сходу не получится. Но, приехав по подсказанному адресу, поняла, что ее представления были оптимистичными.
Возле дома колыхалась толпа — большая и густая. Было утро — Вика пришла, как в клинику — к восьми, и такое столпотворение в ранний час поразило ее. Люди плотно оккупировали проезд у многоэтажки и частично — небольшой пустырь со внутренней стороны здания. Особенно много их сгрудилось у крайнего подъезда: там и вовсе стояли плечом к плечу. Мужчины, женщины, дети. Толпа обычно производит шум, но здесь люди молчали. Это выглядело жутко, Вика едва не повернула обратно. Но упрямство взяло вверх, и она подошла ближе.
— Это к экстрасенсу? — спросила у стоявшего в стороне от толпы мужчины.
— К нему, — вздохнул тот. Говорил он с заметным акцентом.
— Как принимает? По очереди?
— Никак, — помотал тот головой. — У него запись по телефону, говорят: на месяцы вперед. Да и берет только детей с ДЦП. Остальных не принимает.
— Тогда почему стоят?
— Надеются, — мужчина пожал плечами. — Вдруг передумает.
— Я б не стала, — хмыкнула Вика. — При таких обстоятельствах.
— Что ты понимаешь, девочка? — обиделся мужчина. — Вот у меня почечная недостаточность после пиелонефрита. Два раза в неделю езжу на гемодиализ в Минске, в Вильнюсе искусственной почки нет. Стоит пропустить процедуру — и все, — он скрестил руки перед лицом. — Обычно летаю на самолете, но как-то раз отменили рейс из-за непогоды. А у меня время назначено, опоздаю — отправят обратно. Там ведь тоже очередь. Прыгнул в машину и гнал, как мог. Успел… Третий год езжу. Помочь может пересадка почки, но тут если повезет с донором. Многие не доживают.
Он вновь вздохнул.
— Извините! — сказала Вика.
— Ничего, — махнул рукой собеседник. — Здесь все такие. Раньше думал, что страшнее рака ничего нет, но как почки отказали… Все б отдал, чтобы исцелиться: деньги, машину. Для чего они, если все равно туда, — он указал пальцем в землю. — Вчера перехватил экстрасенса, когда тот домой шел, сказал об этом.
— И что? — заинтересовалась Вика.
— Отказал, — вновь вздохнул собеседник. — Даже накричал.
— Тогда зачем стоите?
— Вдруг передумал, — объяснил мужчина. — Денег много пообещал, и машина у меня хорошая — пять лет всего. А у вас что? — спросил Вику.
— По-женски, — объяснила она. — У нас такое не лечат, только за границей.
— Валюта нужна, — кивнул собеседник. — Только где ж взять? В банке не продадут, а с валютчиками свяжешься — посадят. Их КГБ пасет.
Вика о таком не знала, но на всякий случай кивнула. Вдруг толпа колыхнулась и стала раздаваться в стороны, образуя коридор. Вика повернула голову. По тротуару к дому шла девушка с тростью. Опираясь на нее, ступала, косолапя, но вполне уверенно. Вот она вошла в живой коридор, приблизилась к крыльцу крайнего подъезда и стала подниматься по ступеням. Вика рассмотрела на девушке модное джинсовое платье с коротким рукавом и бежевые, изящные босоножки, явно импортные. Богато одета, Вике такое не по карману. Девушка достала из сумочки ключи, отперла ими дверь и скрылась из глаз.
— Это кто? — спросила Вика.
— Секретарша экстрасенса, — пояснил собеседник. — Его первый пациент. Не ходила с детства, а теперь видите?
— Ее, кажется, Маша зовут, — вспомнила Вика. — В газете писали.
— Маша, — подтвердил литовец. — Строгая девушка. Никого не впускает, если кто пытается зайти, гонит. Милицией грозит. Та, кстати, приезжала, жильцы вызвали. Сначала приказали разойтись. Люди стали возмущаться, тогда милиционер попросил не шуметь и не мешать проходу жильцов. Это выполняют.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мужчина замолчал, Вика — тоже. Некоторое время она стояла, размышляя: уйти сейчас или на всякий случай подождать. Надежда прорваться к экстрасенсу испарилась. Внезапно ее собеседник сорвался с места и засеменил в сторону. Вика проводила его взглядом и увидела шагающего к дому мужчину. «Идет! Идет!» — зашелестела толпа, и Вика поняла, что это и есть экстрасенс. Подчиняясь внезапному порыву, она побежала следом за литовцем, нагнала его и встала рядом. Экстрасенс приблизился. Теперь его можно было рассмотреть. Молодой мужчина лет тридцати или чуть старше, высокий и широкоплечий, с простым, но приятным лицом. Шагал он широко, при этом размахивая руками. Одет в джинсы и такую же рубашку с коротким рукавом, которая обнажала загорелые, сильные руки. Экстрасенс приблизился, и литовец шагнул вперед.
