— По всем рекам пустим моторные лодки, а морские суда оснастим дополнительными электродвигателями, — включился в обсуждение подошедший к товарищам второй испанский инженер Хуан де ла Сиерва, который вместе с капитаном броненосца агитировал морского министра.
— Да, синьор президент, мы на верфях Парагвая ещё и морские суда будем модернизировать, — счастливо улыбаясь, еле выговорил последнее слово пьяненький министр.
— Синьор Ронин, пойдёмте, послушаем, до чего договорились мои министры здравоохранения и науки, — потянул Алексея за локоть Перейра, стремясь ускользнуть из круга подвыпивших фантазёров.
Однако послушав перевод морских офицеров речей пожилого майора–медика Валерьева и молоденького поручика Высоколяна, президент схватился за голову. Русский доктор говорил о создании в Асунсьоне медицинского центра с больницами и академией. Поручик же договаривался о строительстве академии наук и ряда университетов, не забывая и про училища для специалистов среднего технического звена.
— Русские офицеры и инженеры серьёзно вознамерились возродить идею Великого Парагвая? — с ужасом глянул в глаза Ронина поражённый русским размахом Перейра и совсем загрустил. — Тогда увеличение парагвайской армии становится насущной проблемой. Завистливые соседи нам такого счастья не простят.
— Всё будет не так скоро, — поддержал пошатнувшегося президента за локоть Алексей и указал головой в сторону парочки явно приунывших офицеров. — И не у всех так просто.
— Ну, хоть министр сельского хозяйства охладил пыл разудалых казаков, — удовлетворённо отметил островок реализма прагматичный президент.
Алексей подошёл к озадаченным капитанам Ширкову и Щетинину.
— Не всё ладно получается, Николай Васильевич и Сергей Александрович? — сочувственно обнял пехотинца и артиллериста казак–однополчанин.
— Да, судя по описаниям гиблой степи, в Гран Чако можно только скотоводством заниматься, — безнадёжно махнул рукой Ширков. — Разве что, вдоль речек удастся разбить огороды. Урожай овощей обещает быть очень богатым — воды и солнца вдосталь.
— На степных просторах хорошо пойдёт в рост конопля, — высоко задрал над головой ладонь азартный капитан Щетинин.
— Конопляное масло и канаты Парагваю тоже пригодятся, — рассмеявшись инициативе артиллериста, похлопал его по плечу атаман.
— Конопляное волокно важнейший компонент для производства современного артиллерийского пороха, — принялся горячо отстаивать выращивание конопли офицер. — Иначе нам придётся закупать за границей дорогой хлопок.
— Чего же это за порох такой получится, с конопли? — скривил недовольную физиономию парагвайский ботаник.
— Эх, господин Перейра, на Руси хлопка отродясь не водилось, а артиллерийский порох делать умели, — через переводчика оппонировал президенту азартный Щетинин. — Специальные сорта конопли дают волокна отменного качества, даже лучше хлопкового. Гранулы пороха горят ровным огнём, что позволяет точно калибровать вышибной заряд и посылать снаряды с меньшим разбросом.
— Довольно подробностей, — улыбнувшись, жестом ладони остановил артиллерийского энтузиаста атаман и громко повелел: — Конопляным полям в Гран Чако быть!
— У вас, синьор Ронин, все казаки такие горячие? — отойдя с атаманом чуть в сторонку, кивнул на офицеров–фронтовиков Перейра.
— Первопроходцы всегда самые инициативные, — довольно улыбнулся глава экспедиции и уже с явной грустью в голосе посетовал: — С первой партией эмигрантов проблем не будет, а вот последующие волны накатят мутные. Придётся расселять народ в отдельные поселения. Ведь набегут и анархисты с монархистами, и староверы с евреями — всяко разно изгоев из Русской державы нахлынет: всех религиозных конфессий и политических воззрений.
— Настоящая анархия, — даже с некоторым злорадством хохотнул парагвайский президент, ему совсем не хотелось зарождения под боком сильной автономной республики. — С такой сборной солянкой единого государства не построишь.
Алексей подошёл к борту броненосца, задумчивым взором устремился к подкрашенным багрянцем тучам на горизонте.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Если государство сумеет обеспечить гармоничное развитие народов разных национальностей и религий, то держава будет крепка. Сильные и слабые, большие и малые, должны чувствовать, что только в рамках единого государства они смогут продуктивно развиваться.
— Верные слова о государстве, только не ожидал услышать их из уст ярого анархиста, отрицающего единую власть, — указал на диссонанс опытный политик.
— Вот такой я странный анархист! — рассмеявшись, обернулся и развёл руками атаман. — За крепкое народное государство воюю.
— Так казаки своего президента выбирать не собираются? — с опаской вглядываясь в глаза Алексея, наклонился к нему Перейра.
— На периоды похода и военных действий, атамана избирают, а в мирное время в каждом посёлке будет самоуправление со своими законами. Понимаешь, товарищ Перейра, русский народ един, но уж слишком разный.
— Без мощного центра управления воцарится хаос, — отрицательно затряс бородкой президент.
— Центр управления будет, но только экономический, — хитро подмигнул анархист–затейник. — Без финансовой поддержки колониям эмигрантов не выжить в дикой местности. Точно так же, как и без взаимной поддержки. По–видимому, придётся создать выборный совет из делегатов от всех поселений — эдакий Совет народных депутатов.
— Большевистской идеологией попахивает, — недовольно скривился президент буржуазной республики.
— Так анархисты революцию вместе с коммунистами делали, — поднял указательный палец махновец. — Только обе идеи в разные исторические колеи свернули. Вот я и попытаюсь телегу истории на правильную дорогу вытолкать. А путеводным маяком мне станет опыт старого казачества. Ведь в станицах всякий сброд собирался, но порядок–то был. И земли новые осваивали, и от бесчисленных врагов отбивались — значит, правда и сила за казаками. Поселения тоже были разбросаны по обширным территориям, однако на защиту родного края все вставали единым войском.
— Без президента и правительства? Без рекрутского набора в армию? — не зная историю казачества, сильно сомневался Перейра.
— У казаков и анархистов армия всенародная, — похоже, издевался над политиком атаман.
Перейра мотнул головой и потянул народного сказителя за рукав.
— Пойдёмте–ка, синьор Ронин, я вас сведу с закоренелым циником. Если вы и министра внутренних дел сумеете очаровать, то вам уж точно будет по силам убедить парламент республики отдать казакам Гран Чако.
Лукас Гутиэрос секретничал с полковником Кондрашовым и моряком–переводчиком, скрывшись от посторонних взглядов за гранью носовой орудийной башни.
— Ну, синьор Гутиэрос, поведайте президенту, чем вас хитрые казаки тут подкупают? — посмеиваясь, подошёл Перейра к очень скользкому на вид типу, с тонкими усиками вдоль верхней губы и в мундире с золотыми погонами на худых плечах.
— Обещают искоренить за месяц всю преступность в Парагвае, — растянул губы в недоброй улыбке главный полицейский в стране.
— И вы, Гутиэрос, верите сказочникам? Мне вон, синьор анархист, тоже философскую утопию о Городе Солнца поведал. Знаете ли, очень смахивает на миф индейцев гуарани о Третьей земле.
— Верованиями дикарей не интересуюсь, — пренебрежительно дёрнул краем губы напыщенный франт.
— Это ваше упущение, индейцы тоже граждане республики, — укорил министра президент, явно недолюбливавший полицейского чиновника. В своей политической деятельности интеллигент достаточно настрадался от произвола подобных служак.
— В индейских территориях полиции нет, и жалоб в наше ведомство от гуарани не поступало, — щёлкнув каблуками, отвесил холодный поклон генерал. — Мне хватает проблем с отребьем Асунсьона. Толковых сыскарей в нашей столице немного, приходится лично уголовные дела расследовать.
— Будто бы, у казаков целый отряд следователей? — недоверчиво покосился на главу эмигрантов Перейра.
— А русским оккупантам юридические тонкости не к чему, — усмехнулся Гутиэрос и погладил пальцами броню огромной башни. — Я любезно дам целеуказания, и русские матросы одним залпом разнесут в клочья всю нечисть.
