Ст. Гроф правильно предполагает, что в своем повседневном состоянии сознания мы отождествляем себя только с одним очень маленьким фрагментом того, чем мы в действительности являемся. В холот-ропных же состояниях мы можем превосходить узкие границы телесного «Я» и стяжать свое полное тождество.
Таким образом, мы можем предположить, что существует холотропное состояние сознания, в котором мы можем интроецировать, включать во внутренний план любое другое психическое состояние. В холот-ропном сознании существует открытая возможность присоединения к любому знанию, поведению, переживанию любой сложности.
При первом приближении мы можем заметить, что существует проблема включенности в холотропное состояние сознания. Во-первых, она выражается в том, насколько холотропное сознание может «распаковывать» некие территории психического, некие смысловые пространства, которые существуют в реальности во внутренней и внешней вселенной. Во-вторых, это проблема методов, техник и средств, которые существуют для раскрытия «полного тождества». В-третьих, значима проблема навыков как в работе с методами, техниками и средствами, так и в осознании «распакованных» пространств психического.
Рассмотрим вначале эти три проблемы, а затем уже разберем саму возможность индукции холотропного состояния сознания.
Ст. Гроф считает, что в холотропных состояниях сознание видоизменяется качественно, и притом очень глубоко и основательно, но тем не менее оно не является сильно поврежденным и ослабленным, как в случае органических нарушений. Как правило, мы полностью ориентируемся в пространстве и времени и совершенно не теряем связи сповседневной действительностью. В то же время поле нашего сознания наполняется содержимым из других измерений существующего, и притом так, что все это может стать очень ярким и даже всепоглощающим. Таким образом, мы проживаем одновременно две совершенно разные действительности, «заступая каждой ногой в разные миры».
Профессионалы, получившие академическое образование по психологии, достаточно хорошо представляют, что современная академическая психология занимается более всего картами психического, то есть концепциями и теориями, касающимися психики. Иногда они настолько не соотносимы с самой территорией психического, что их объединяет только интенция к интерпретации и то, что они являются продуктами психики их авторов.
Такие карты психического обозначаются или именем отца-основателя (фрейдизм, райхианство, юнгианская психология), или категорией, которая является стержневой для концепции (деятельностный подход, гуманистическая психология, бихевиоризм).
В любой профессиональной среде факт множества карт является достоверным. Это касается не только психологии, но и любой опред-меченной научно-теоретической деятельности человека. То есть в психологии, как и в других науках, существуют сотни и тысячи карт, которые являются попытками осмыслить психическую реальность. Каждая такая попытка имеет свою эволюцию, которая по стадиям и тенденциям является общей для всех концептуализации.
Вначале опредмечивается определенный феномен, факт, идея. Таковыми являются «поведение крысы в проблемном ящике» в бихевиоризме, «условный рефлекс на слюноотделение» в павловской теории об условно рефлекторной деятельности или эффект «незавершенного действия» Б. В. Зейгарник. Мы можем обозначить эту фазу развития как стадию адекватного опредмечивания. На начальных стадиях любая концепция является корректным объяснительным механизмом конкретной территории психического, фрейдовское толкование истерии, объяснение зрительного восприятия на начальных этапах развития в гештальт-психологии, роль травмы рождения Отто Ранка.
Затем наступает стадия экспансии. На этой стадии объяснительный принцип начинает проецироваться на другие территории психического. Появляются теории, объясняющие активность личности вообще. Возникает школа, представители которой, одурманенные аналитической красотой реализации первой стадии (для мужчин это очень важно, а ученые в основном мужчины, а если честно сказать – только Мужчины), забывая, что линейка – идеальный инструмент для измерения только определенного расстояния, начинают носиться с этим приспособлением во всех сферах человеческого.На третьей стадии глобализации и онтологизации концепция принимает характер всеобъемлющей теории, которая уже имеет мировоззренческий характер и претендует на истину, у нее есть свои воинствующие сторонники (как правило, намного более ограниченные и глупые, чем отец-основатель), которые видят смысл своей жизни в том, чтобы «реализовать самые передовые идеи»…
На третьей стадии теория превращается в ту карту, которая топологически объемлет всю территорию, она не только показывает структурную мозаику, но и выстраивает динамические, энергетические взаимодействия между областями.
Более того, теория становится объясняющим принципом индивидуального развития личности от рождения до смерти и всей эволюции человечества.
Собственно, это и есть признак вырождения теории. Потому что нет ни одной карты психической реальности, которая бы соответствовала самой территории. На третьей стадии, несмотря на все попытки апологизации теории, вдруг обнаруживается понятный даже среднему студенту разрыв, щель между реальностями: с одной стороны, есть карта, есть смысловые пространства теории, с другой стороны, есть психическая реальность; есть психология и есть жизнь, которая функционирует по своим законам.
Но возвратимся к нашей теме о холотропном сознании. Самая, наверное, интересная черта этой концепции, что она с самого зарождения претендует на третий уровень – глобализации и онтологизации. Мне это напоминает историю о Лао-цзы, каноническом просветленном китайском философе, жившем в VI в. до Рождества Христова. Рассказывается, что мать носила Лао-цзы в чреве 62 года (по другим источникам – 72 или 81 год), что он родился с белыми, как у старика, волосами, и потому народ называл его Лао-цзы, то есть старый мальчик. Как бы там ни было, Лао-цзы появился уже взрослым, я бы сказал, старым, уже в предельном осознании.
Концепция о холотропном сознании, на первый взгляд, вызывает такие же мысли в силу нашего интуитивного доверия процессуально-линейному развитию систем.
В соответствии с концепцией Ст. Грофа, холотропные состояния характеризуются волнующими изменениями восприятия во всех чувственных сферах. Когда мы закрываем глаза, наше зрительное поле наполняется образами, почерпнутыми из нашей личной истории или нашего личного и коллективного бессознательного. У нас могут быть видения и переживания, рисующие разнообразные виды животного и растительного царства, природы вообще или космоса. Наши переживания могут увлечь нас в царство архетипических существ и мифологические области. Когда же мы открываем глаза, наше восприя-тие окружающего может становиться обманчиво преображенным живыми проекциями этого бессознательного материала. Все это также может сопровождаться широким набором переживаний, задейству-ющих и другие чувства: разнообразные звуки, запахи, вкусы и физические ощущения.
Гроф пишет, что эмоции, вызываемые холотропными состояниями, охватывают очень широкий спектр, как правило, простирающийся далеко за пределы нашего повседневного опыта и по своей природе, и по своей интенсивности. Они колеблются от чувств восторженного вознесения, неземного блаженства и «покоя, превосходящего всякое понимание», до бездонного ужаса, смертельного страха, полной безысходности, снедающей вины и других видов невообразимых эмоциональных страданий. Крайние формы подобных эмоциональных состояний соответствуют описаниям райских или небесных сфер, или же картин ада, изображаемых в писаниях великих мировых религий.
Гроф считает, что особенно интересным аспектом холотропных состояний является их воздействие на процессы мышления. Рассудок не поврежден, но он работает таким образом, который разительно отличается от его повседневного способа действия. Мы, быть может, не всегда способны полагаться на наш здравый рассудок и в обыкновенных практических вещах, а тут оказываемся буквально переполнены замечательными и убедительными сведениями о множестве предметов. У нас могут появиться глубокие психологические прозрения относительно нашей личной истории, наших бессознательных движений, эмоциональных затруднений и межличностных проблем. Мы переживаем необыкновенные откровения относительно различных сторон природы и космоса, которые со значительным запасом превосходят нашу общеобразовательную и интеллектуальную подготовку. Однако, и это гораздо важнее, самые интересные прозрения, достигаемые в холотропных состояниях, вращаются вокруг философских, метафизических и духовных вопросов.
