К несчастью, эту благоразумную позицию разделяли не все. К примеру, Берт…
Лив сердито фыркнула, раздосадованная тем, что мысли ее вновь свернули туда, где маячил образ лихого контрабандиста. И так ведь скоро объявится, что ж о нем еще и думать каждую минуту! Тем более что коза уже толкала дверцу сарая, намекая на время утренней дойки, а Перец деликатным поскуливанием напомнил, что завтрак в поместье лорда Вардена ожидает не только хозяйку, но и его песью светлость. Женщина вполголоса выругалась и поспешила заняться хозяйством. Нужно было управиться побыстрее, чтобы не заставлять соседа-аристократа ждать. Ведь это невежливо, не так ли?
Спустя четверть часа Лив уже оседлала велосипед и, свистнув Перцу, покатила по извилистой тропке, ведущей через холмы к поместью лорда Вардена. Рассветный туман стелился по распадкам, а скалистые уступы Песьей горы уже золотили первые утренние лучи. Птицы щебетали, комары звенели, кузнечики тоже не отставали, стрекоча как мотор биплана, и даже скрип плохо смазанных «звездочек» велосипеда вплетался в этот праздничный июньский хор вполне гармонично. Перец, деловито задиравший лапу то у камня, то у разросшегося репейника, то отставал, то обгонял хозяйку, а потом и вовсе нырнул в высокую траву в поисках добычи. Оленьи гончие, как и следует из названия, собаки, выведенные для охоты на крупную дичь, однако пес Лив, несмотря на аристократическое происхождение, не брезговал и мелочью. Хотя мышкуют обычно только суки, Перец в этом вопросы демонстрировал приверженность равенству полов, и когда довольная его морда высунулась из кустов, из огромной пасти свисал мышиный хвостик.
— Допросишься ты теперь у меня котлет! — попеняла Лив разбойнику. В ответ кобель взмахнул хвостом, уже украшенным целыми гроздьями колючек, и вернулся к своему занятию. Здесь, среди холмов и лугов Эспита, даже такой большой пес вполне способен был прокормить себя сам, но во-первых, совсем уж откровенного разбоя Лив не одобряла, а во-вторых, Перец был лакомкой и сластеной, предпочитая плотный домашний завтрак той жалкой дичи, за которой еще целый день бегать надо. Исключение он делал только для мышей.
Женщина привычно крутила педали, полуприкрыв глаза и подставив лицо ветру и солнцу. Тропку эту за прошедшие годы она изъездила вдоль и поперек, выучив каждый камушек и помня наизусть самую последнюю ямку, поэтому смогла бы и вовсе не открывать глаз до самых ворот поместья соседа. Вот сейчас, за кустом малины, нужно повернуть влево и катиться себе вниз по склону, давая отдых ногам…
— Гав! — солидно подал голос Перец и стрелой помчался напролом сквозь лопухи, сурепку и кипрей. — Гав!
Из разнотравья слаженно ответил столь же басовитый дуэт. Брат и сестра Перца спешили поприветствовать родича, а вслед за ними и лорд Варден окликнул соседку:
— Доброе утро, моя дорогая!
Нестарый еще человек в том возрасте, когда мужчин принято называть «интересными», Варден Тай лорд Эспит сидел на крупном охотничьем жеребце соловой масти так ловко, что на язык так и просилось что-то насчет «грации прирожденного аристократа и наездника». И напрасно. Потому что как раз прирожденным он не был — ни дворянином, ни кавалеристом. Варден Тай этот свой жизненный круг начал где-то в южных заморских колониях Вирнэя, откуда и привез тягучий мягкий акцент, любовь к широкополым шляпам и послеобеденному отдыху, сложным гитарным переборам, крепким сигарам и знойным женщинам.
Пожалуй, только морским и подземным ведомо, какую жизнь вел будущий лорд Эспит до той поры, пока нога его, обутая в армейский высокий ботинок, не ступила на скалистые берега этого острова. В отличие от других эспитцев, Варден прибыл сюда не двадцатиоднолетним юнцом, а вполне состоявшимся мужчиной тридцати с небольшим годов, обладателем небольшого капитала и столь же невеликого семейства. Госпожа Илора Тай, по свидетельствам все замечающих соседей, представляла собой жгучий коктейль из южного темперамента, огненных очей, медных кудрей и фигуры настолько сочной, что завистливые островитянки единодушно принялись изощряться в ядовитых эпитетах касательно ее форм. Детей у пары не было, что, вероятно, и к лучшему. Потому что семейное счастье в тихой гавани было очень недолгим. Не прошло и трех месяцев после прибытия, как Варден был единогласно избран всей общиной лордом Эспитом и получил в пожизненное владение поместье и угодья, однако красавица-жена внезапно и странно покинула его спустя очень недолгое время. Хотя, казалось бы, чего еще желать женщине, все повадки которой прямо-таки кричали о, прямо скажем, не слишком высоком происхождении? Пусть титул и не наследственный, однако все ж таки леди, а не танцорка из летнего ресторанчика! Для обитателей Эспита подобный кульбит объяснений не требовал, ведь у каждого в частной жизни хватало своих странностей, однако у чужаков семейная драма лорда Вардена вызывала оторопь. Особенно у курортных дам. Кем надо быть, чтобы сбежать от такого мужчины? Какого? О!
О! В двух-трех фразах и не расскажешь! Но если послушать хотя бы пяток поклонниц эспитского лорда, сложить их мнения вместе, а потом разделить на десять, то в сухом остатке выкристаллизовывался сияющий образ Идеального Мужчины. И, что самое важное, Мужчины Страдающего, причем страдающего не вульгарно, не по-плебейски, с мордобоем и поисками спасения на дне бутылки, а красиво, эстетично так. Скайра Лив не занимала место в очереди жаждущих утешить Вардена Тая и скрасить его одиночество, но даже и наблюдать со стороны было весьма познавательно. Каждый курортный сезон в итоге приносил к берегам Эспита пару-тройку кандидаток в утешительницы, зачастую весьма обеспеченных и совсем недурных собою. Дамочки слетались, словно вороны на мертвечину, но в поместье не задержалась ни одна. Варден галантно не обделял вниманием никого, но все эти изысканные графини, томные художницы, отчаянные автомобилистки и даже одна летчица в итоге удалялись, несолоно хлебавши, отщипнув от щедрот серцееда разве что несколько романтических встреч под луной. Зато госпожа Байли Орва Фаррин, экономка, оставалась всегда рядом. На титул леди Эспит Орва не претендовала, сцен ревности не устраивала, лишних денег тоже не просила, а потому в личной жизни Вардена Тая царила полная гармония. И в доме тоже.
— Утро чудесное, Тай, но думается мне, что к полудню поднимется ветер, — Лив остановилась и слезла с велосипеда, дожидаясь, пока хозяин Эспита подъедет поближе. — Как бы нас не накрыло штормом. Что предрекает ваш барометр?
— Перемены, моя Лив, перемены, — вздохнул лорд, спешиваясь, и немедля приложился к ручке дамы Тенар. — Впрочем, я только что встретил Гаральта.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
