Ёритомо принял посла в своем собственном тронном зале. Он сидел за занавесом на помосте, который был устлан циновками, окаймленными полосой из парчи с черным узором. Когда занавес поднялся, собравшиеся увидели нового властителя Японии — маленького человека, почти карлика, в коричневом кафтане, с громадной головой, увенчанной высокой черной лакированной шапкой.
Ёритомо благосклонно выслушал посла и принял императорский указ.
А дальше разговор пошел о том, как избавиться от Кисо, который уже раздает земли и должности.
Ёритомо тут же обратился к императору-иноку с просьбой издать эдикт об истреблении Кисо. Но эдикт надо было подкрепить силой. А сила была у Кисо. В любой момент этот мужлан, выросший в глухой деревушке и никогда не носивший придворных одежд, мог отрубить голову представителю священной династии.
Госиракава не мог дождаться, когда же придут с севера войска Ёритомо, чтобы разделаться с Кисо. Войска не спешили. Ёритомо внимательно наблюдал за делами в столице, в его интересах было ослабить и Кисо и императора: ему не нужны были сильные союзники. Большеголовый карлик был талантливым политиком — он умел действовать за сценой.
Наконец Госиракава не выдержал ожидания. Он решил, что можно будет неожиданным ударом разделаться с Кисо без помощи Ёритомо. И пускай тогда Ёритомо остается в своей провинции, а Япония будет подчиняться императорскому дому.
Император-инок послал за помощью в соседние монастыри. Кроме того, он приказал своим вельможам созвать самураев из собственных владений. Наконец, агенты сыскного ведомства собирали отряды городского люда и распространяли слухи о том, что могуществеиный Ёритомо Минамото разгневался на Кисо и лишил его своей поддержки.
Кисо ничего не подозревал и даже отослал на запад большую часть своей армии. В столице у него осталось всего шесть тысяч воинов. Правда, они были закаленными ветеранами, преданными своему суровому вождю.
Узнав о том, что в город ворвались толпы вооруженных монахов, а императорская стража и отряды вельмож движутся к его усадьбе, Кисо гневно воскликнул:
— Во всех сражениях я ни разу не показывал врагу спину! Даже к самому государю не пойду я сдаваться на милость как побежденный, сняв шлем и ослабив тетиву лука. Так бейтесь же отважно, мои воины!
Так начался новый этап гражданской войны, запутанной, как сама японская политика, чреватой неожиданными вспышками и странными переворотами.
Не дожидаясь, пока подойдут войска Госиракавы, Кисо бросил свой отряд к императорскому дворцу. Дворец охраняло более двадцати тысяч человек, и все они укрепили на шлемах сосновые веточки, чтобы различить, кто свой, а кто чужой.
Воины Кисо сразу начали стрелять по дворцу зажигательными стрелами. Кровля дворца занялась, ветер гнал огонь на защитников, и их охватила паника.
Не обошлось и без трагических недоразумений. Городское ополчение устроило отряду Кисо засаду на Седьмой дороге. Но по ошибке перебили союзников императора, несмотря на их вопли о пощаде.
Монахи же после нескольких коротких стычек с ветеранами Кисо бежали к себе в горы. Госиракаве снова пришлось спешно покинуть дворец, причем в суматохе чуть не погиб малолетний император Готоба.
На следующий день Кисо приказал развесить на стенах головы погибших врагов. Их оказалось более шестисот, среди них были головы настоятелей крупнейших монастырей и даже одного из принцев.
Гордыня полководца взыграла. Он объявил себя главным конюшим и заставил бывшего канцлера Мотофусу отдать ему в жены дочь. К тому же, чтобы было неповадно сомневаться в его могуществе, он лишил чинов и должностей сорок девять высших сановников империи, превзойдя в самоуправстве правителя-инока.
А Ёритомо был спокоен. Он наблюдал за событиями из Камакуры и был уверен, что в конце концов верх возьмет он. Более того, когда до него дошла весть о разгроме императора, он велел передать Госиракаве, что во всем виноват вовсе не Кисо, а вельможи, которые подняли бунт против Кисо и заставили его прибегнуть к суровым мерам. Ёритомо не спешил.
Но Кисо чувствовал себя в столице неуверенно, так как отлично понимал, что, если дело дойдет до открытого боя с родственниками, шансы на победу у него минимальные. Он тоже принимал меры. Он послал гонца к Тайра и предложил им союз против собственного клана. Но Тайра решили, что предложение Кисо — знак слабости дома Минамото, и не пожелали заключать с ним союз, пока он не явится с повинной.
Кисо отказался это сделать и, прервав переговоры с Тайра, решил умиротворить императора-инока. Наказанным вельможам были возвращены должности.
1184 год подошел к концу. Теперь Япония была разделена на три части. Юг и острова остались у Тайра, у которых был свой император — Антоку. В столице правил Кисо, во власти которого были два других императора. На севере, в Камакуре, ждал большеголовый карлик.
Тайра, внимательно следившие за событиями в столице, решили, что силы Минамото расколоты враждой, и двинулись на север. Время было выбрано удачное, потому что именно тогда Кисо, прослышав о том, что Ёритомо наконец послал против него своего брата, чтобы отобрать Киото, ринулся ему навстречу. Пока дом Минамото решал семейные проблемы, Тайра с императором Антоку вернулись в Киото, и двум другим императорам снова пришлось бежать.
Кисо не смог устоять в борьбе против армии Минамото.
После разгрома он бежал в глубь страны, надеясь укрыться во владениях своих верных вассалов. Но Минамото умело перекрыли ему дорогу сильными заслонами.
В конце концов с ним осталось всего пятьдесят всадников.
Кисо, в красном парчовом кафтане, поверх которого был надет панцирь, скрепленный узорчатым шелковым китайским шнуром, на голове — двурогий шлем, мчался первым на могучем жеребце по кличке Серый Дьявол. За ним — последние его самураи, и среди них — Томоэ, его прекрасная возлюбленная. «Была она искусным стрелком из лука, славной воительницей, одна равна тысяче! Верхом ли, в пешем ли строю — с оружием в руках не страшилась она ни демонов, ни богов, отважно скакала на самом резвом коне, спускалась в любую пропасть, а когда начиналась битва, надевала тяжелый боевой панцирь, опоясывалась мечом, брала в руки мощный лук и вступала в бой в числе первых, как самый храбрый, доблестный воин! Не раз гремела слава о ее подвигах, никто не мог сравниться с нею в отваге».
Всадники Кисо стремились к горам, но тут на их пути возник новый заслон. Когда они прорвались, в живых осталось лишь пятеро.
Кисо обернулся к девушке.
— Беги отсюда, — велел он ей. — Сегодня я намерен пасть в бою. А если мне будет грозить плен, я сам покончу счеты с жизнью. Не хочу, чтобы надо мной смеялись, что в последний бой я потащил с собой бабу.
Томоэ была оскорблена: пока шел бой, никто не напоминал ей, что она всего лишь женщина. Теперь же ее гонят. Разве она убила меньше врагов, чем другие самураи?
Но Кисо хотел спасти ее — он дал слово ее отцу.
Томоэ наконец подчинилась Кисо и отстала.
Но совсем не для того, чтобы спасаться. Она искала себе достойного противника, чтобы сразиться с ним. И вскоре увидела небольшой отряд, во главе которого скакал прославленный силач Моросигэ Онда. Шлем скрывал от него лицо одинокого рыцаря, и, когда тот поднял меч, вызывая его на бой, Онда с готовностью бросился рыцарю навстречу. Томоэ превосходила силача ловкостью и умением.
Она стащила его с коня, намертво прижала к луке своего седла и одним ударом снесла ему голову. Потом сбросила тяжелый панцирь и поскакала прочь: она не желала, чтобы ее голова досталась безвестному солдату, а тело подверглось поруганию. Враги нестройно кричали вслед. Томоэ обгоняла отдельных беглецов — никто не узнавал в девушке возлюбленную Кисо. К вечеру она оказалась у дома старого друга ее отца…
Потеряв последнего вассала, который ценой своей жизни на несколько минут задержал врагов, Кисо поскакал напрямик к лесу. На всем скаку конь влетел на заливное рисовое поле и увяз по брюхо в грязи.
И тут Кисо услышал сзади чавканье копыт. Он обернулся. В следующее мгновение в лицо ему вонзилась стрела.
Раскол в стане Минамото на том не завершился. Шел столь свойственный завоевателям дележ пирога. Власть была достижима и соблазнительна, брат начинал с подозрением глядеть на брата, племянник — на дядю, все стали соперниками.
Среди победителей Кисо был младший брат Ёритомо, по имени Ёсицунэ, такой же карлик с большой головой, как и его старший брат, но если Ёритомо остался в японской истории как жестокий и коварный правитель, то Ёсицунэ — любимый герой японского фольклора. Романтические рассказы об этом рыцаре, в которых переплетаются быль и легенда, известны в Японии любому ребенку. Его судьбе посвящен знаменитый средневековый роман «Сказание о Ёсицунэ».
